Тайна Муромской чащи (Волшебные каникулы - 1) - Каришнев-Лубоцкий Михаил Александрович. Страница 19

- Кто? - только и вымолвил бедный Гвоздиков.

- Да Хведька! Водяной. Кого я шугала.

- Настоящий водяной?! - Иван Иванович не верил своим ушам.

- Да какой он настоящий! - брезгливо сморщилась Кикимора. - Мальчик еще, ему до своего отца расти и расти.

Иван Иванович вытащил наконец свою руку, посмотрел на нее как на чудо и, переведя взгляд на собеседницу, робко вымолвил:

- Простите, коллега... А вас как зовут?

- Кикимора, - охотно ответила старушка.

Иван Иванович устало закрыл глаза. "Ну да, - подумал он, - а кого же еще я мог встретить здесь?.."

Собравшись с силами, он открыл глаза. Перед ним сидела на корточках небольшого росточка старушка в стареньком болотного цвета балахончике и глядела на него зелеными, будто кошачьими, глазами: любопытно и весело.

- Что мигаешь? - спросила она, улыбаясь, и погладила Ивана Ивановича маленькой сморщенной ладошкой по голове. - Тонуть неохота?

- Нельзя мне тонуть... Дети у меня...

- Все так говорят, у всех дети, - перебила его Кикимора и тяжело вздохнула. - Не лез бы в болото. Ежели вы все станете в болота лазить, да ежели вас всех вытаскивать... Пошто сюда сунулся?

- Дети у меня... - снова повторил Иван Иванович, и звонкая слезинка вдруг спрыгнула с его щеки и нырнула в воду, - потерялись... Нельзя мне тонуть!

И он еще сильнее заерзал в своем капкане.

Заерзала и Кикимора.

- Где ж ты их потерял, болезный?

Старый учитель пожал плечами:

- Мальчик, кажется, похищен, а девочка... Девочка сама куда-то ушла. Вот...

Гвоздиков достал из кармана рубашки Маришкину записку и протянул ее Кикиморе.

- Написала мне, что Митю ушла искать, да сгинула где-то тоже.

Кикимора повертела в руках записку, но читать не стала, а только спросила:

- Как же, милый, ты их проспал? Какой же ты учитель, коль за двоими углядеть не смог?

- Так получилось, коллега... - Гвоздикову было стыдно признаваться, но лгать он не любил и не умел. - Одуванчик меня подвел. Странные нам попались одуванчики.

- Уж не в Долину Волшебных Одуванчиков вы забрели? - перебила его Кикимора, и глаза ее зажглись любопытством еще сильнее.

- Наверное. Вся поляна была в одуванчиках разноцветных!

- Мне бы синеньких принес букетик! - мечтательно произнесла хозяйка болота и на мгновение прикрыла глазки. - А то бессонница замучила старую, что хочешь делай!

- Знал бы, сорвал. - Ивану Ивановичу искренне было жаль бедную старушку, страдающую бессонницей. - Я оттуда, когда проснулся, бегом убежал!

- Ну и правильно сделал, - согласилась Кикимора, - разве можно спать, когда детишки разбежались?

- Нельзя, конечно. - Гвоздиков бережно отодвинул от себя двумя пальцами особенно настырного ужа и добавил сокрушенно: - А я вот тут торчу и то наполовину...

Грустные мысли овладели Иваном Ивановичем с новой силой, и он замолчал. Перестала задавать вопросы и соскучившаяся по живому человеку Кикимора. В глубокой задумчивости Гвоздиков погрузился в болото еще на вершок, а затем еще...

Так бы он, наверное, и ушел бы под воду, погруженный в свои невеселые мысли, как вдруг Кикимора очнулась и заговорила вновь:

- Вот что, любезный... Утопила бы я тебя, да злости у меня нет. Отпущу, так и быть!

- А разве это плохо, что злости нет? - робко спросил Иван Иванович, еще не веря в свое спасение.

- Конечно, плохо. На свете всего вдосталь должно быть, значит, и злости тоже. А у меня ее на всех не хватает, прямо беда! - Кикимора опустила голову, плечи ее поникли, и вся она как-то сразу сжалась и постарела лет на двести.

Иван Иванович удивленно посмотрел на пригорюнившуюся старушку, но спорить с ней не стал, а попытался пошевелить ногами, попробовал опереться ими обо что-нибудь. И - о, чудо! - он почувствовал под ними твердую почву.

- Спасен! - прошептал Гвоздиков, бледнея на этот раз от счастья. Спасен, уважаемая коллега!..

Кикимора подала потрясенному от пережитого учителю руку и помогла добраться до берега.

- Ну и где ты будешь своих головастиков искать? - вместо прощанья спросила она, снимая с одежды Гвоздикова прилипшие водоросли.

- Не знаю... Пойду на юго-запад...

- "На юго-запад"!.. - передразнила его Кикимора. - По-нашему, это называется "Пойду туда - не знаю куда".

Она на минутку задумалась, а потом решилась все-таки дать совет:

- Вот что, уважаемый бедагог...

- Педагог, - вежливо поправил Гвоздиков.

- Пусть педагог... На рассвете на Журавлином Озере соберется Лесной Совет. Мне тоже сегодня срочный штафет с нарочным был. Так вот... Соберутся там все почтенные жители Муромской Чащи со всех ее краев и окраин. Туда и ты приходи. Вдруг кто подскажет, где твоих головастиков искать.

- Спасибо, - поблагодарил добрую старушку Иван Иванович, - только до рассвета я их еще поищу.

- Поищи, попробуй,- не стала спорить Кикимора. - А Журавлиное Озеро вон там! - и она ткнула рукой в ту сторону, куда уже опускалось усталое солнце.

- До свидания! - сказал Гвоздиков и приподнял рукой шляпу. Маленький лягушонок вывалился из головного убора учителя и, радостно квакнув, запрыгал в родное болото.

- Гляди ж ты!.. - ахнула Кикимора, провожая лягушонка ласковым взглядом. - Тебя корю, а сама чуть своего воспитанника не проморгала! Ведь пропал бы длиннолапый в лесу не за понюх табаку!

- Извините... - смутился Гвоздиков и, не найдя в свое оправдание никаких слов, неуклюже повернулся и зашагал к далекому лесу. Уже пройдя метров пятьдесят, он вдруг остановился, обернулся и, замахав над головой шляпой, громко прокричал: - До свидания, коллега! Не поминайте лихом!

И снова зашагал навстречу синему лесу и загадочной неизвестности.

Глава тридцатая

Общая беда сдружила Уморушку с Митей и Маришкой. Когда маленькая лесовичка узнала, что ребята никакие не лесорубы, а спасатели Муромской Чащи, она горько выдохнула:

- Что же я глупая наделала! Вас заблудила, себя с пути сбила...

Испугавшись, что Уморушка сейчас вновь разревется, Митя поспешно сказал:

- Слезы потом лить будем. Теперь другие дела есть.

- Какие? - спросила Уморушка.

- Искать Ивана Ивановича, лесорубов... Искать путь к спасению в конце концов!

Путей было много, и тот, по которому они зашагали, вел прямехонько к покосившейся избушке с двумя обитателями: с древней, но бодрой старушкой, и с ее черным ворчливым котом Асмодеем. Когда путники вышли на опушку леса, первым увидел избушку Митя.