Янтарные небеса - Бристол Ли. Страница 24

– Доедай, – проговорил Джейк, кивнув на тарелку. Хлеб они съели весь, но маленький кусочек утки еще оставался. – Я больше не хочу.

– Я тоже, – отозвалась Джессика. – Заверну во что-нибудь. Утром доедим.

Она положила остатки утки в седельную сумку и, собрав посуду, принялась мыть ее на берегу болота. Все это она проделала молча. Не выдержав больше, Джейк сказал:

– Знаешь, единственное, что нам остается, – это найти основной приток. Он выведет нас к истоку. Должно же это болото куда-то впадать, в залив или в Миссисипи. Так что мы не заблудимся.

– Думаю, ты прав, – отозвалась Джессика, не оборачиваясь.

Окинув взглядом ее хрупкие плечи, изящно выгнутую спину, Джейк поспешно перевел взгляд на кончик сигары.

– Здесь полным-полно всякой дичи и рыбы, так что с голоду мы не умрем.

По правде говоря, Джейк был не очень хорошим охотником, хотя метким стрелком считался. Просто у него никогда не возникало необходимости самому добывать себе пищу. Во время путешествий он обычно питался беконом и бобами, а дома – простой, но обильной пищей, которую готовила Рио. Ни один скотовод никогда не обучался искусству охоты и рыбалки, у него и без того забот было много. Но здесь, на болоте, жирной рыбы и дичи было в изобилии, да и осторожностью она не отличалась, и Джейк не сомневался в том, что обязательно что-нибудь раздобудет.

– Я уверена, с нами ничего не случится, – с сомнением в голосе произнесла Джессика, возвращаясь к костру, и робко улыбнулась.

«Мне бы твою уверенность», – подумал Джейк.

Джессика уселась на краешке седла поближе к огню, где было меньше москитов. Джейк казался настолько уверенным в том, что ситуация, в которую они попали, не так безнадежна, как выглядит, что Джессике ужасно захотелось ему поверить. Однако жизнь, похоже, обходилась с Джейком Филдингом гораздо милостивее, чем с Джессикой, и обычно не давала ей повода для оптимизма. Ей даже представить было страшно, что Господь дал ей в мужья такого замечательного человека, как Дэниел, спас ее от сумасшедшей старухи Евлалии только затем, чтобы погубить в этом топком болоте. Неужели ей никогда больше не увидеть своего милого мужа, уютного, уже успевшего ей полюбиться дома? Быть этого не может! Однако Джессика уже научилась не ожидать милостей от сурового и ничего не прощающего Господа. Он вполне способен поступить с ней так, как ему заблагорассудится.

Прихлопнув впившегося ему в шею москита, Джейк тихонько выругался. Джессика бросила на него укоризненный взгляд, и он нахмурился. Ему вдруг ужасно захотелось извиниться. Вот еще, разозлился он, станет он извиняться перед какой-то свистушкой! Джессика продолжала пристально смотреть на него. Глаза у нее были синие-синие. Таких Джейку еще ни у кого не доводилось видеть.

Темнота на болоте наступает рано. Вот она уже накрыла его своим черным плащом. Пробудились ото сна ночные жители, и до притомившихся путников донеслись издаваемые ими шорохи и приглушенные крики. В желто-оранжевом пламени костра черты лица Джессики несколько сгладились, контуры фигуры показались Джейку более плавными. Вновь вспомнилось ему, какой была Джессика в ту ночь, когда ее отец чуть не убил Дэниела. В розовом мамином платье, изящная и красивая. Как легко она скользила в танце, как радостно улыбалась! Настоящая женщина. Дэниел совсем спятил, что привел ее в их дом.

Джессика сидела к Джейку боком. Подняв руки, она попыталась заплести свои густые тяжеленные волосы в косу. При этом рубашка натянулась, отчетливо обрисовав грудь. Интересно, понимает ли она, какую приняла соблазнительную позу? Здравый смысл подсказывал Джейку, что прекрасно понимает, однако в манерах Джессики сквозила такая невинность, что Джейк тут же усомнился в этом. Нет, она действует совершенно бессознательно. И что это она все время молчит? Хоть бы сказала что-нибудь. Пускай бы даже устроила истерику. Все лучше, чем это гнетущее молчание.

Конечно, она напугана. Винить ее за это нечего, ему и самому не по себе. Однако Джейк ничуть не сомневался, что в конце концов они выберутся из этого болота. Единственное, что его беспокоило, – так это трудности, которые им предстоит преодолеть. Джейк терпеть их не мог и предпочитал обходиться без них, именно поэтому он выбрал профессию скотовода, а управлять ранчо предоставил Дэниелу. Жизнь на пастбище была проста, незатейлива и нетребовательна. Там ты сам себе хозяин, действуешь, как сам считаешь нужным, и заботишься только о самом себе.

Но сейчас и до самого конца путешествия он вынужден заботиться о какой-то мало интересной ему особе. И не только заботиться о том, как бы с ней ничего не случилось, но и думать, какие мысли бродят у нее в голове, как она себя чувствует, чего ей хочется, а чего нет. Только бы, черт подери, она снова не расплакалась.

Не в силах больше терпеть напряженное молчание, Джейк взглянул на Джессику.

– Послушай, мадам…

– Джессика, – решительно перебила его она. – Меня зовут Джессика.

– Мисс Джессика, – раздраженно поправил ее Джейк. Ему вдруг совершенно расхотелось с ней общаться. Ну что за несносная девица! Однако, уставившись на тлеющий кончик сигары, он продолжал: – Послушай, я понимаю, тебе не очень приятно то, что мы оказались в таком положении, но ведь если ты будешь на меня дуться, этим делу не поможешь. Если мы хотим выбраться из этой передряги, нам нужно постараться ладить друг с другом.

– С тобой нелегко ладить, – спокойно обронила Джессика.

Джейк удивленно хмыкнул.

– Это верно, Дэниел любит повторять, что у меня манеры, как у дикого койота.

– Он прав.

Джейк с подозрением взглянул на Джессику, не насмехается ли она над ним, однако лицо ее не выражало ни тени насмешки. Оно казалось абсолютно бесстрастным.

– Черт подери, да ты и сама не подарок, – проворчал он, в очередной раз затягиваясь.

Джессика опустила руки, отчего волосы заструились по ее плечам и спине темным водопадом, и повернулась к Джейку. Он подумал, что она собирается задать ему жару за то, что он снова ругается, и открыл было рот, чтобы поставить ее на место, однако, к его удивлению, она просто спросила:

– Почему ты меня так ненавидишь? Может, скажешь мне, что я такого сделала?

Джейк изумленно воззрился на нее.

– Ну, мадам, если ты не знаешь… – И, выразительно вздохнув, коротко закончил: – Вы со своим папашей едва не убили моего брата. И если ты думаешь, что я позволю тебе прибрать к рукам «Три холма», ты глубоко заблуждаешься.

Лицо Джессики при свете костра казалось белым как мел, а глаза – почти черными. Неожиданно она проговорила:

– Я не сожалею о том, что он погиб.

Сказано это было настолько тихо, что Джейк едва расслышал.

Джессика и сама не ожидала, что произнесет такие слова. Более того, она и не подозревала, что так думает. По-видимому, эти мысли копились в ней подспудно в течение нескольких недель. Когда Джессика поняла, что высказала их вслух, щеки ее залила краска смущения, лицо исказила гримаса боли. Она хотела взять свои слова назад, а вместо этого сказала:

– Мой отец, я знаю, так грешно говорить… – Она запнулась и, уронив руки на колени, с трудом продолжала: – Он был жестокий человек, не всегда честный, и… он пытался убить Дэниела. Мне не жаль, что он умер.

Последние слова она произнесла почти шепотом, избегая смотреть Джейку в глаза.

Как же она могла сказать такое! Если Джейк и раньше презирал ее, то теперь вообще и в грош ставить не будет. Джессика попыталась вымолить у Господа прощение, однако молитва получилась какой-то малоубедительной. Наверное, потому, что ужасное признание, которое она только что сделала, оказалось чистой правдой.

С минуту Джейк молчал, пытаясь переварить эту новую информацию. Как-то она не вязалась со всем тем, что он уже знал о Джессике. Запрокинув голову, чтобы лучше видеть озадачившую его девицу, он с любопытством заметил:

– Дэниел говорил, что твой отец тебя бил.

Джессика замерла. Возможно, чтобы загладить впечатление от своих жестоких слов, а может быть, чтобы Джейк не думал про ее отца и ее саму еще хуже, чем уже думает, она с достоинством проговорила: