Журнал «Если», 1995 № 01 - Лозинский Дмитрий. Страница 40

Риса с печалью взглянула на нее.

— Дитя, ты не понимаешь, о чем говоришь. Ты еще студентка, и тебе неведом страх летателей лишиться крыльев.

Она собиралась еще что-то добавить, но открылась дверь, и в зал вошел Вул.

— Извини нас, — сказала Марис, слегка сжав руку Рисы у локтя. — Договорим позже.

Она заспешила к Вулу, который, положив руку на рукоять ножа, настороженно оглядывал зал.

— Не больно-то здесь весело, — сказал он подошедшим Марис и Релле.

— Еще рано, — пояснила Марис. — Через час-другой в зале яблоку негде будет упасть, а за шумом голосов и смехом ты не услышишь собственного голоса. Входи же, выпей и закуси. — Она указала на стол у дальней стены, уставленный блюдами с фруктами, фаршированными яйцами, сырами, калачами, запеченными моллюсками, пирожными и конфетами.

— Главное блюдо сегодня — зажаренный на вертеле морской кот, но он будет готов еще нескоро.

Вул, оглядев тушу морского кота над очагом и ломящиеся от яств столы, процедил:

— Вижу, что летатели, как всегда, предпочитают простую пищу.

Он позволил провести себя через зал, уселся за накрытый стол, как бы нехотя съел два яйца и кусок сыра, выпил стакан вина.

Меж тем вечеринка вокруг них шла своим чередом. Появление Вула, похоже, не привлекло ничьего внимания. Марис пока было неясно, приняли ли летатели Вула или просто не узнали.

Некоторое время они сидели за столом: Вул маленькими глотками пил вино; Релла что-то тихо* рассказывала ему; Марис, прихлебывая из кружки эль, наблюдала за входной дверью. Стемнело, и зал быстро наполнялся. Зашла компания облаченных в темно-красную униформу летателей с Шотана, за ними — пятеро Восточных. Один из Восточных, усевшись на бочонок с элем, заиграл на гитаре и запел мягким плохо поставленным голосом традиционные песни летателей. Вскоре вокруг него собралась толпа, слушатели принялись наперебой заказывать песни. Марис, все еще поглядывая на дверь, придвинулась к Вулу и Релле и попыталась разобрать за шумом в зале, о чем они говорят.

Внезапно музыка оборвалась, разговоры смолкли, все посетители пристанища уставились на Восточного, он же через зал смотрел на Вула.

Вул, повернувшись к нему, поднял стакан с вином и произнес с обычным равнодушием:

— Приветствую тебя, Лорен. Пью этот стакан в честь твоего великолепного голоса. — Он осушил стакан и поставил его на стол.

Многие последовали его примеру, но иные заподозрили в словах Вула скрытую насмешку и замерли в ожидании. Сам бард сидел на бочонке и не отрываясь глядел на Вула. Все ждали ответной реплики. Однако кто-то из толпы опередил певца:

— Исполни балладу об Ароне и Джени. Тот покачал головой.

— Нет. Я спою более подходящую балладу. И он запел незнакомую Марис песню.

Вул повернулся к ней.

— Не узнаешь?

Та отрицательно покачала головой.

— Эта песня весьма популярна на Востоке. Называется «Баллада об Айри и Однокрылом». — Вул вновь наполнил стакан вином и поднял его, насмешливо приветствуя певца.

Марис с досадой вспомнила, что слышала эту песню прежде, н тогда, годы назад, эта драматическая история о предательстве и мести, о злодее Однокрылом и героях-летателях ей нравилась.

Релла, едва сдерживая слезы, закусила нижнюю губу. Она подалась вперед, но Вул, сжав ее руку в своей, удержал девушку на месте. Марис беспокойно вслушивалась в жестокие слова баллады.

Когда певец закончил, все в зале поняли, кем был Вул. Певец отдал гитару приятелю и спрыгнул с бочонка.

— Пойду на берег. Кому мои песни нравятся, ступайте за мной.

Он забрал свой инструмент и в сопровождении всех Восточных и многих других летателей вышел наружу. Зал почти опустел.

— Лорен родом с Северного Аррена, — сообщил Вул. — Мы с ним почти соседи, но не виделись уже годы.

Летатели с Шотана тихо переговаривались и то и дело неодобрительно поглядывали на Вула, Марис и Реллу. Внезапно они все разом поднялись и покинули пристанище.

— Ты еще не представила меня своим друзьям, — громко сказал Вул Релле. — Пойдем, познакомимся.

Он взял ее за руку и подвел к стоящим невдалеке четверым летателям. Марис последовала за ними.

— Я Вул с Южного Аррена, — представился Вул.

— А это — Релла. Прекрасная сегодня погода для полетов, не правда ли?

Самый крупный темноволосый летатель с тяжелой челюстью, нахмурившись, процедил:

— Хотя тебе, Однокрылый, в храбрости не откажешь, ты мне все равно неприятен. Я знал Айри.

— Здесь пристанище летателей и вечеринка летателей, — отрезал другой. — Что вы двое здесь позабыли?

— Они мои гости, — твердо заявила Марис. — Или мое право находиться здесь вы тоже ставите под сомнение?

— Нет. Но твой выбор гостей оставляет желать лучшего. — Здоровяк хлопнул соседа по плечу. — Пойдем на воздух, песни послушаем.

Вул направился было к другой группе летателей — двум молоденьким женщинам и мужчине средних лет, но те, оставив недопитые кружки с элем, поспешно вышли.

К Вулу обратился статный, седовласый летатель:

— Ты вряд ли меня помнишь. В тот год, когда ты отобрал у бедняжки Айри крылья, я был судьей Состязаний. Мы судили строго по правилам, но за вынесенный тогда вердикт нас до сих пор не простили. Ты, возможно, не ведал, что творишь… Теперь это уже не имеет значения. Напрасно ты вернулся. Мне тебя жаль, сынок, твое положение безнадежно, тебе никогда не позволят стать летателем. Вул, потеряв самообладание, с гневом воскликнул:

— Не жалей меня! Я вовсе не стремлюсь стать одним из вас!

Пожилой летатель печально покачал головой.

Летатели ушли, в зале остались только Вул, Релла, Марис и Риса. Сестра Гарта, не глядя на них, сосредоточенно протирала стаканы.

— Вот они, хваленые гостеприимство и великодушие летателей, — ядовито выдавил Вул.

— Вул, послушай, не все они… — начала было Марис, но не закончила фразы.

Релла, опустив голову, едва сдерживала слезы. Открылась дверь, ведущая во внутренние комнаты, и на пороге появился сердитый Гарт.

— Стоило мне отлучиться на минуту, как все сразу бросились на берег. Марис? Риса? — Гарт, захлопнув дверь, пересек комнату. — Если гости передрались, то я сверну зачинщику шею! Не пристало летателям ссориться, точно бескрылым!

Вул взглянул прямо ему в глаза.

— Боюсь, что вечеринку испортил я.

— А ты кто такой?

— Вул. Вул с Южного Аррена. — Юноша выжидающе смотрел на хозяина, но тот никак не отреагировал на это имя.

— Поверь мне, Гарт, — вмешалась Марис. — Он не сделал ничего дурного. И, к тому же, он — мой гость.

Гарт выглядел озадаченным.

— Тогда почему же?..

— Меня еще называют Однокрылым.

Лицо Гарта изменилось. Марис со стыдом осознала, что в тот день, когда она впервые встретила Вула в Городе Штормов, ее лицо, должно быть, исказилось точно так же.

Гарт, быстро овладев собой, произнес совершенно спокойно:

— Сказать, что я рад тебе, было бы бессовестной ложью. Айри я помню доброй красивой девушкой, никого в жизни она не обидела. И ее брата я немного знал. — Он взглянул на Марис. — Так говоришь, он твой гость?

— Да.

— Но, может, объяснишь, зачем ты его сюда пригласила?

— Не утруждайся, Марис, я более здесь не гость и никогда сюда не вернусь, — отчеканил Вул. — Запомни: я отобрал крылья в честном поединке. Я никогда не просил снисхождения и никогда его не делал. Появившийся на Состязаниях летатель обязан участвовать в борьбе. Это ваши законы, не так ли?.. Но как бы там ни было, спасибо за радушие.

Он направился к двери. Релла кинулась за ним.

— Релла! — закричал Гарт. — Ты можешь остаться. Я не…

Релла обернулась.

— Вул совершенно прав. Я тоже вас всех ненавижу!

Ночевать Релла так и не пришла. Появилась она лишь под утро, в сопровождении Вула.

Марис, дав им по паре крыльев, велела:

— Полетайте сегодня вдоль линии берега, как можно более низко. И пусть подъемной силой вам служит бриз с океана.