Звезда смерти - Мартин Джордж Р.Р.. Страница 29

Таф коснулся пульта и вывел увеличенное изображение извивающейся змеи на третий экран.

— Глаза, — сказала Кефира Квай. — На конце каждого усика. Щупальцам не приходится двигаться вслепую, наощупь. Они могут видеть, что они делают.

— Очень увлекательно, — сказал Хэвиланд Таф. — А что находится под водой? Каково происхождение этих ужасных рук?

— Позднее появились изображения и фотографии мертвых экземпляров, а также компьютерные модели. Большая часть убитых особей была совершенно изуродована. Главное тело этой штуки — своего рода перевернутая чашка, как наполовину надутый пузырь, окруженный большим кольцом костей и мышц, на которых крепятся эти щупальца. Пузырь наполняется водой и опорожняется, давая этой твари возможность подниматься на поверхность и опускаться в глубину. Принцип подводной лодки. И она в состоянии утащить вниз корабль. Сама она весит немного, но удивительно сильна. Что она делает: опорожняет свой пузырь, чтобы подняться на поверхность, хватает и потом опять начинает наполняться. Емкость пузыря ошеломляющая, и, как вы можете видеть, существо гигантское. Наполненное полностью, оно в состоянии утащить под воду любой из имеющихся у нас кораблей. Если необходимо, оно может даже перегонять воду в эти щупальца и выпускать ее через пасти, чтобы залить корабль и ускорить дело. Тем самым эти щупальца и руки, и пасти, и глаза, и живые змеи — все в одном.

— И вы говорите, что до этого нападения ваши люди не знали об этих существах?

— Все правильно. Родственник этой штуки, наморский воин, был хорошо известен с первых дней заселения планеты. Это была своего рода помесь медузы и кракена. С двадцатью руками. Многие местные виды построены по единому образцу — центральный пузырь или тело, или оболочка, или как вы там назовете, с двадцатью ногами или усами, или щупальцами вокруг. Воины были плотоядны, как и эти чудовища, хотя имели глаза по кольцу вокруг тела, а не на концах щупалец. Руки тоже не могли действовать, как шланги. И они были намного меньше, примерно с человека. Они выпрыгивали на поверхность на континентальных отмелях, над илистыми впадинами, где плотно набивается рыба. Рыба была из основной добычей, хотя несколько неосторожных пловцов нашли кровавую и ужасную смерть в их объятиях.

— Можно спросить, что с ними стало? — спросил Таф.

— Они были сущим мучением. Их местами охоты были те же области, которые были нужны нам: мелководья, богатые рыбой, водорослями и прочими плодами моря, участки над илистыми впадинами и складками дна, полные раковин-хамелеонов и фредди-скакунцов. Прежде чем мы научились по-настоящему выращивать и возделывать сами, нам приходилось по возможности избавляться от наморских воинов. И мы это делали. О, еще немного их сохранилось, но теперь они редки.

— Понимаю, — сказал Хэвиланд Таф. — А это ужасное существо, эта подводная лодка, этот пожиратель кораблей, ваша напасть — у него есть имя?

— Наморский разрушитель, — сказала Кефира Квай. — Когда он появился впервые, мы исходили из того, что он житель больших глубин, по ошибке выплывший на поверхность. Ведь Намор заселен всего около ста стандартных лет. Мы только начали исследовать глубокие районы моря, и у нас мало сведений об их жителях. Но когда нападениям начало подвергаться все больше кораблей, стало очевидным, что нам придется воевать с целой армией разрушителей.

— С флотом, — поправил Хэвиланд Таф.

Кефира Квай наморщила лоб.

— Пусть так. Целая масса, а не отдельный заблудившийся экземпляр. Исходя из этого, возникла теория, согласно которой глубоко в океане произошла катастрофа, выгнавшая этот вид на поверхность.

— Но вы не слишком верите этой теории, — сказал Таф.

— Никто не верит. Она уже опровергнута. Разрушители были бы не в состоянии выдержать давления на таких глубинах. И вот теперь мы не знаем, откуда они взялись. — Она поморщилась. — Знаем только, что они здесь.

— В самом деле, — сказал Хэвиланд Таф. — Несомненно, вы защищались.

— Конечно. Мужественно, но безнадежно. Намор — молодая планета и не имеет в достаточном количестве ни населения, ни средств для борьбы, в которую мы оказались стянутыми. Три миллиона наморцев живут более чем на семнадцати тысячах маленьких островов, разбросанных по морю. Еще миллион теснится на Нью-Атлантиде, нашем единственном маленьком континенте. Большая часть нашего населения рыбаки и морские фермеры. Когда все это началось, численность наших хранителей составляла едва пятнадцать тысяч. Наш цех ведет свой род от экипажей кораблей, доставивших колонистов из Старого Посейдона и Аквариуса сюда, на Намор. Мы защищали жителей, но до появления разрушителей задача наша была куда проще. Планета у нас мирная, и за все время было всего несколько конфликтов. Несколько этнических споров между посейдонитами и акваритянами, но все закончилось по-доброму. Хранители имели в своем распоряжении «Солнечный клинок» и еще два таких же корабля планетарной защиты, но большая часть работы была с пожарами, наводнениями, катастрофами, ну, еще полицейская работа и тому подобное. У нас было около сотни морских патрульных лодок-гляйтеров, и какое-то время мы использовали их в качестве защитных конвоев и даже нанесли разрушителям кое-какие потери, но по-настоящему бороться с ними мы были не в состоянии. И без того скоро стало ясно, что разрушителей намного больше, чем патрульных лодок.

— И патрульные лодки не размножаются, как, я полагаю, это делают разрушители, — сказал Таф. Глупость и Сомнение возились у него на коленях.

— Да. Но мы все-таки пытались бороться. Мы бросали в них глубинные бомбы, когда обнаруживали их под водой, мы торпедировали их, если они поднимались на поверхность. Мы убивали их сотнями. Но были еще сотни, и каждая лодка, которую мы теряли, была невосполнимой. На Наморе нет достойной упоминания промышленности. В лучшие времена мы импортировали все необходимое с Бразелорна и Вейл Арина. Наш народ верил в простую жизнь. Да и планета сама не могла поддерживать промышленность. Она бедна тяжелыми металлами и почти не имеет ископаемого горючего.

— Сколько патрульных лодок у вас осталось? — спросил Хэвиланд Таф.

— Возможно, около тридцати. Мы больше уже не осмеливаемся их использовать. В течение года после первого нападения разрушители полностью перекрыли наши морские пути. Были потеряны все большие корабли-сборщики, оставлены или разрушены сотни морских ферм, погибла половина мелких рыбаков, а другая половина в ужасе толпится в портах. Ни один человек больше не осмеливается выйти в море Намора.

— Ваши острова изолированы друг от друга?

— Не совсем, — ответила Кефира. — У хранителей двадцать вооруженных гляйтеров и есть еще примерно сотня гляйтеров и летательных аппаратов в частной собственности. Мы их реквизировали и вооружили. Есть у нас и свои дирижабли. Гляйтеры и самолеты содержать здесь очень трудно. Проблемы запасных частей и мало обученных техников. Поэтому большая доля тяжестей перевозится дирижаблями. Большие, наполненные гелием и с солнечными двигателями. Довольно значительный флот — примерно тысяча единиц. Дирижабли взяли на себя обеспечение маленьких островов, где голод стал реальной угрозой. Другие дирижабли продолжали борьбу, как и гляйтеры хранителей. Мы сбрасывали с воздуха химикалии, яды, взрывчатку и тому подобное. Уничтожили тысячи разрушителей, хотя цена была ужасной. Плотнее всего они скапливались вокруг наших рыбных промыслов и илистых гряд, поэтому мы вынуждены были взрывать и отравлять как раз те районы, которые нам нужнее всего. Но выбора не было. Одно время мы думали, что выигрываем битву. Несколько рыбацких лодок даже выходили в море и опять вернулись назад под охраной гляйтера-охранника.

— Очевидно, это не было конечным результатом конфликта, — сказал Хэвиланд Таф, — иначе мы не сидели бы и не говорили тут. — Сомнение крепко ударило Глупость по голове, и маленький котенок полетел с колен Тафа на пол. Таф нагнулся и поднял его. — Вот, — сказал он и протянул его Кефире Квай.

— Не подержите его? Их маленькая война отвлекает меня от вашей большой.