Энциклопедия символизма: Живопись, графика и скульптура. Литература. Музыка. - Кассу Жан. Страница 28

Он художник-декоратор по преимуществу, обладающий даром монументалиста, и его композициям свойственна благородная, величественная архитектоника, аналога которой французская живопись не знает. Стремление к монументальности заметно и в полотнах малого формата например, в картине «Бедный рыбак», напоминающей нам о фресках итальянского Возрождения. При созерцании больших декоративных композиций в Сорбонне или в Пантеоне на память приходят Мазаччо и Гирландайо.

Преклонение перед творчеством Шассерио и впечатления от путешествия в Италию в 1847 г. оказали более сильное воздействие на формирование Пюви де Шаванна, чем обучение в посещаемых им мастерских — сперва Ари Шеффера, затем Делакруа и, наконец, — Тома Кутюра. «Пьета» Пюви была выставлена в Салоне 1850 г., однако права вновь участвовать в Салоне он добьется лишь в 1859 г. Он пишет портреты, картины на религиозные, библейские сюжеты, берется за большие композиции. В 1854 г. он декорирует столовую в доме своего брата в Бруши (Сона и Луара). В 1863 г. выполняет аллегорические панно на темы: «Мир и Война», «Труд и Отдых», «Пикардия-кормилица» — для оформления Амьенского музея. В 1866 г. декорирует вестибюль особняка Клода Виньона в Пасси, дворец Лоншан в Марселе. Затем, после картин «Девушка и смерть», «Дровосеки», «Лето», создает две большие композиции для украшения лестницы в ратуше Пуатье («Карл Мартель — победитель сарацинов» и «Радегунда в монастыре Святого Креста»). С 1874 по 1878 г. продолжается первый этап работы над стенной живописью для Пантеона, посвященной житию святой Женевьевы. В 1882 г. созданы композиции для особняка художника Бонна, в 1884-м — для лестницы в Сорбонне, в 1887-м — для Лионского музея, в 1888-м — для музея в Руане. Тогда же оформлен Салон Зодиака в парижской ратуше, а в 1892 г. — ее парадная лестница, затем Бостонская библиотека, после чего наступает второй этап работы над композициями для Пантеона, также посвященными эпизодам из жизни святой Женевьевы.

Эти грандиозные творения не препятствуют работе над произведениями более скромных масштабов; самое знаменитое из них — «Бедный рыбак» — было выставлено в Салоне 1881 г. и сразу же вызвало замешательство и сильные разногласия в среде критиков. Альбер Вольф, которому нравились композиции для Пантеона, нашел сюжет картины банальным и «недостойным» художника. Гюисманса «раздражает эта пародия на библейское величие». Немногие картины вызывали столь яростные нападки, однако в то же время Камиль Моклер утверждал: «Это исполненная фатализма поэма, простая и трогательная, как народная песня, поэма о человеке, несущем тяготы жизни — в далекой древности или в наши дни. Могучий эффект искусства, решительно устремленного к синтезу, никогда не проявлялся ярче, чем в этой необычной картине, и, хотя ей присуще определенное живописное очарование, перед нею о живописи просто забываешь».

Как в монументальной, так и в станковой живописи Пюви де Шаванн пренебрегает законами перспективы и изображает эфирные фигуры в ярком дневном свете. В декоративных композициях он стремится достичь цветовой гармонии между живописью и камнем, придавая небу оттенок слоновой кости или используя «вневременное» золото в духе так называемого византийского стиля (золотой фон, иератические образы): Фландрен следовал ему в «Христианских Панафи неях», а Пюви — во фризах Пантеона. Постепенно он совсем отказывается от светотеневых эффектов. Фигуры обретают эфирность, а матовые краски создают ощущение сновидения. Отсюда упреки в том, что художник, «к несчастью, усвоил систему упрощенного изображения и произвольного выбора цвета, лишая свои фигуры подобия реальности». Он не ставит задачи передать фактуру и объем; критикуют и его пренебрежение к деталям.

Питая отвращение к историческим сценам, Пюви отдает предпочтение сюжетам священного характера, позволяющим говорить о вере, чистоте, одиночестве.

Живописное творчество Пюви де Шаванна в целом предстает как длящийся на протяжении всей его жизни поэтический сон. Гоген говорил: «Пюви раскрывает свою мысль, но он не живописец». И далее: «Пюви назовет картину «Чистота» и, объясняя это, напишет юную деву с лилией в руке — такой символ общепонятен. А Гоген на ту же тему напишет пейзаж с прозрачной водой». Дело в том, что Пюви де Шаванн охотнее пользуется аллегорией, чем символом в понимании Гогена. Однако он вкладывает в свою работу достоинство и возвышенность духа, внушающие уважение, хотя образы его при всем их очаровании несколько холодноваты. Что бы ни говорил Гоген, они не оставили его равнодушным — ведь хижину на Таити украшала репродукция «Надежды». Пюви представил ее в двух вариантах: на одной из картин девушка облачена в длинное белое платье, на другой изображена обнаженной. Картины написаны в 1872 г. Это также аллегория, ибо Пюви намекает на войну 1870 г. Критики восприняли ее без восторга, Берталь писал в «Грело»: «Надежда» г. Пюви де Шаванна. Она такая хилая!.. Как видно, ей недостает патриотизма». А Кастаньяри высказывает следующее мнение: «Эта худышка со стебельком в руке на фоне по-детски нарисованных могильников — каким образом может она поднять наш дух? Для Надежды она слишком уж тщедушна».

При жизни, а затем и посмертно Пюви подвергался критике, и посвященная ему обширная ретроспектива в Гран-Пале (отправленная позже в Оттаву) так и не дала решения дилеммы: был ли этот художник ретроградом или новатором? Несомненно одно: это единственный живописец-монументалист нашей эпохи, достойный сравнения с великими итальянскими мастерами фрески времен готики и проторенессанса. Испытав в начале творческого пути влияние Шассерио и Энгра, он воспринял также уроки Делакруа и Кутюра и, вопреки этим противоречиям, воплотил свой дар вне каких-либо художественных мод, следуя собственной эстетике.

A. Declairieux: Puvis de Chavannes et ses oeuvres,Lyon 1928 — C. Mauclair. Puvis de Chavannes,Paris 1928 — J. P. Foucart: La genese des peintures murales de Puvis de Chavannes au Musee de Picardie,avec preface de J. Cassou, Amiens 1976 — Catalogue Puvis de Chavannes,Paris 1976–1977. Ottawa 1977.

PAHCOH Поль(Лимож, 1864 — Париж, 1909).

Когда родился Поль, его отец Габриель Рансон был мэром Лиможа. Через несколько дней после рождения ребенка его мать погибла от эмболии. Безутешный отец обратился к родителям жены с просьбой помочь вырастить сына — хилого, болезненного, капризного ребенка. Он рано проявил склонность к рисованию, и отец отдает его в лиможскую Школу декоративного искусства, из которой он уходит, поступив в Школу декоративного искусства в Париже. С 1888 г. он посещает академию Жюлиана, где знакомится с Серюзье. Становится одним из основателей группы наби. Еще не достигнув совершеннолетия, Поль женится на семнадцатилетней девушке, принадлежащей, как и он, к буржуазной семье. Импульсивная, образованная, Франс радушно принимает его товарищей, и мастерская Рансона в доме под номером 25 по бульвару Монпарнас превращается в «храм» наби. В этом старинном особняке некогда воспитывались дети герцогини де Монтеспан, наставницей которых была госпожа де Ментенон. Рансон страдает приступами неврастении, но обычно он жизнерадостен и общителен, и в «храме» собирается шумная компания. Здесь устраивают кукольный театр, в котором ставят фарсы Рансона, посвященные аббату Пруту, пьют, смеются, празднуют свадьбу «наби прекрасных икон» Мориса Дени с «бледной девушкой» Мартой Мерье. Здесь же Поль Серюзье написал портрет Поля Рансона в одежде наби. Франс Рансон, «свет храма», к ежемесячным ужинам наби не допускается.