100 знаменитых символов Украины - Хорошевский Андрей Юрьевич. Страница 118

«Чувствуя в себе силы, которые помогут мне снова возродиться и стать снова в полном и абсолютном смысле честным человеком и полезным для своего Великого Отечества, которое я так всегда горячо, страстно и беззаветно любил, я осмеливаюсь обратиться к Вашему Превосходительству и коленопреклоненно умоляю заступиться за меня и спасти мне жизнь». Этими словами закончил Григорий Котовский свое письмо к Надежде Брусиловой, жене командующего Юго-Западным фронтом Алексея Брусилова (того самого, чьим именем был назван знаменитый прорыв, вошедший во все учебники военной науки). Почему именно к ней? Дело в том, что супруг Надежды Брусиловой в то время, помимо прочего, утверждал смертные приговоры. Какими-то невероятными путями письмо Котовского дошло до адресата. И сердце генеральши дрогнуло! Женщина впечатлительная и, как и многие, верившая в бескорыстность поступков Котовского, она уговорила мужа отменить смертный приговор.

Это, конечно же, не означало, что Котовский вышел на свободу. Ведь смертную казнь ему заменили пожизненной каторгой. Но кто тогда знал, что через полгода грянет Февральская революция, и многие из тех, кто, как казалось, никогда не выйдут из тюремных застенков, обретут-таки свободу…

«Котовский явился, буржуй всполошился!» – этой репризой молодой Леонид Утесов приветствовал освобожденного из тюрьмы в мае 1917 года Котовского.

И вновь опустим подробности из жизни Григория Котовского. Здесь столько коллизий, столько метаний. Причем метаний отнюдь не бессмысленных. Когда надо, Котовский называет своим кумиром Керенского, при необходимости – вспоминает свое якобы анархистское прошлое, чуть позже – помогает большевикам организовать подполье в Одессе, а сам вновь берется за старое привычное дело – грабит банки и богатых горожан. Говорят даже, что в лихие революционные годы Котовский успел завести роман с примой русского кинематографа Верой Холодной. А что известно точно – это связь и «деловые отношения» «бессарабского Робин Гуда» и «короля воров» Мишки Япончика.

В апреле 1919 года, после того как в Одессе и окрестностях установилась советская власть, Котовский получил должность военкома Овидиопольского военного комиссариата. Не бог весть что, однако это только начало. Уже в июне Григорий Иванович становится командиром 2-й пехотной бригады 45-й стрелковой дивизии. А вот это уже серьезно – под началом Котовского, не имеющего, кстати, никакого военного образования, находится три полка. Повоевать Котовскому пришлось изрядно, и против белых, и против махновцев с петлюровцами, и против поляков, в бою с которыми он был тяжело ранен и чудом выжил.

Надо сказать, что Котовский времен Гражданской войны – это сплошное противоречие. С одной стороны, он, в отличие от других красных командиров, гуманно относился к пленным, не спешил расстреливать всех и вся, а многих захваченных в плен белых офицеров сумел привлечь на сторону красных. После освобождения он отправился к Надежде Брусиловой и поблагодарил за свое спасение. А позже к Котовскому обратился писатель А. Федотов, сына которого арестовали чекисты. Котовский, помня о том, что Федотов в свое время был фактически его общественным адвокатом, идет в ЧК и не просит, а буквально требует освободить сына писателя. Шаг был весьма смелый, ведь речь шла об освобождении не просто белого офицера, а активного члена подпольной контрреволюционной группировки. Благородно? Безусловно. Но при этом отряды Котовского принимали активное участие в подавлении крестьянских восстаний, за что, кстати, красный командир и многие его подчиненные были награждены орденами Красного Знамени. Вот тут уже кровушка лилась рекой.

Гражданскую войну Григорий Котовский закончил в должности командира 2-го кавалерийского корпуса – пост очень высокий. И получил его Котовский благодаря своему другу, второму человеку в руководстве Советской Украины Михаилу Фрунзе. О том, что связывало двух командиров мы расскажем позже. А пока… Пока закончилась Гражданская война, красные командиры вложили сабли в ножны и стали думать, чем же им заниматься дальше.

Котовский, формально оставаясь командиром кавалерийского корпуса, фактически занялся коммерцией, причем в очень крупных масштабах – деньги через хозяйства, подконтрольные корпусу (считай, Котовскому), проходили гигантские. Одного только хмеля продавали чешским пивоварам на 1,5 млн золотых рублей ежегодно. А еще были мельницы, сахарные заводы и прочая-прочая… Кроме богатства, он имел практически неограниченную власть на подконтрольной ему территории.

Но в 1924 году Котовский возвратился в большую политику. С помощью Михаила Фрунзе он добился создания Молдавской автономной республики в составе УССР и стал членом сразу трех ЦИКов – Союзного, Украинского и Молдавского.

Котовский полон планов, ведь вместе с Фрунзе, который к тому времени стал наркомом обороны, они представляли серьезную силу. И вдруг…

«В ночь на 6 августа в совхозе Цупвоенпромхоза «Чебанка», в тридцати верстах от Одессы, безвременно погиб член Союзного, Украинского и Молдавского ЦИКа, командир конного корпуса товарищ Котовский». Это короткое сообщение «Правды» от 7 августа 1925 года потрясло всю страну. Как такое могло произойти, кто посмел поднять руку на легендарного Котовского? И что же произошло душной августовской ночью в совхозе, точнее в доме отдыха «Чебанка», где отдыхала семья Котовских?

Свидетелей убийства было полтора десятка, правда, все эти люди только слышали выстрелы, а затем подбежали к бездыханному телу Котовского. А вот убийцу не видел никто. Однако через некоторое время он объявился сам. Некто Майер Зайдер, правая рука Котовского по коммерческим делам, явился к вдове Григория Ивановича, упал на колени и произнес: «Простите меня! Это я убил командира».

…Они познакомились еще до революции. Пока «бессарабский Робин Гуд» грабил банки и богатых граждан Российской империи, господин Майер Зайдер зарабатывал себе на жизнь содержанием публичного дома в Одессе. И однажды в его заведение явился Котовский, за которым по пятам гналась полиция. У Зайдера было два варианта – выдать одного из самых опасных преступников империи полиции или же спрятать его на чердаке. Зайдер предпочел второе. Когда опасность миновала, Котовский сказал Зайдеру: «Отныне я ваш должник».

Когда к власти пришли большевики, Майер Зайдер из почтенного владельца солидного заведения превратился в нищего. Советская власть была не столь лояльна к проституткам и их содержателям. Помыкавшись несколько лет в Одессе, Зайдер отправился на поиски Котовского. И тот, надо сказать, свое слово сдержал. В 1922 году Майер Зайдер по протекции Григория Ивановича стал начальником охраны сахарного завода неподалеку от Умани, а затем, завоевав доверие Котовского, быстро поднимался по служебной лестнице. В момент убийства Майорчик (как называл Зайдера Котовский) занимал пост фуражира кавалерийского корпуса, которым командовал Котовский. Должность сама по себе «хлебная», а если учесть, что Зайдер был в курсе многих коммерческих дел Котовского и имел с них определенный процент, то становится ясно – «бессарабский Дубровский» сполна отдал свой долг бывшему содержателю публичного дома. Тогда возникнет вопрос: что бы представлял из себя Майер Зайдер без Котовского, своего могущественного покровителя? Ничего, полный ноль. И тем не менее, Майорчик убил комкора.

Каковы же были его мотивы? С этим была загвоздка. Зайдер в ходе следствия постоянно менял показания. Следователю он заявил, что совершил убийство из-за ревности (якобы Котовский стал оказывать знаки внимания какой-то пассии Зайдера), а судьям сказал, что убил Котовского потому, что тот долго не повышал его в должности. И судьи, надо сказать, этому безоговорочно поверили.

Кстати, параллельно с делом Зайдера суд рассматривал дело некоего налетчика. Так вот, этому преступнику, ограбившему и убившему безвестного зубного техника, суд без лишних слов назначил высшую меру наказания. А Зайдеру, лишившему жизни легендарного Котовского, определил десять лет лишения свободы. Мало того, «наймит международного империализма», как поначалу, «не разобравшись», писали о Зайдере газеты, не отсидел и трети срока и в конце 1927 года был освобожден за примерное поведение.