100 великих любовниц - Муромов Игорь Анатольевич. Страница 52

Жозефина задумалась: муж, который без колебаний оплатил более двух миллионов долгов, — это такой содержатель, какого нелегко найти и который заслуживал, чтобы для него кое-чем пожертвовать. Жозефина это сделала, и её видимое поведение до развода не давало её противникам повода для нареканий. Она слишком боялась потерять своё положение.

Вспыхнувшая в сердце Наполеона любовь к полячке Марии Валевской отодвинула образ Жозефины на второй план.

После возвращения из Тильзита всё шло к разводу: впервые император задумался об этом. Но какой длинный путь отделял замысел от его осуществления! В других делах, делах ума, а не сердца, если решение было принято, он не допускал никаких промедлений и шёл к цели, не останавливаясь ни перед чем. Здесь же его ум взвесил все неудобства, создаваемые бесплодием Жозефины, все выгоды развода и второго брака, но сердце его противилось политическим замыслам, и в течение целых двух лет, с июля 1807 года до октября 1809 года, он колебался.

Он сам начал в Париже неприятный разговор, считая своим долгом известить Жозефину о принятом им решении. Она ждала этого, ждала не только с 1807 года, но всегда, всё время. Значит, он разразился, этот удар, защищаясь от которого она пускала в ход всю свою ловкость, ужас предчувствия которого отравил всю её жизнь — значит, наступил момент развода.

Она прибегла всё-таки к обморокам и слезам, без всякой надежды снова овладеть им, только для того, чтобы извлечь наибольшие выгоды из положения, в которое попала. Она желала устроить сына, желала, чтобы было исполнено то, что ей обещали для него. Что же касается её самой, то она не желала уезжать из Парижа, затем она потребовала, чтобы были уплачены её долги, потом, чтобы за ней сохранили ранг и прерогативы императрицы, потом ещё, чтобы у неё были деньги, много денег. И она получила всё, чего желала: Елисейский дворец, как городскую резиденцию, Мальмезон, как летнюю, Наваррский замок — для охоты, три миллиона в год, тот же почёт, каким пользовалась раньше, титул, гербы, охрану, эскорт, все внешние атрибуты царствующей императрицы.

Но деньги, дворцы, титулы — всё это ничто не значило для него; он дал больше — свои слёзы. И как встревоженный, самый верный и самый нежный любовник, он писал письмо за письмом, желал знать до мельчайших подробностей, как живёт отвергнутая им жена. Однако когда он явился в Мальмезон, чтобы повидать её и постараться утешить, он даже не вошёл в её покои, старался всё время держаться на виду у всех, потому что хотел, чтобы и Жозефина, и все знали, что между ними всё кончено навсегда. И тщательно избегая давать кому-либо повод думать, что та, которая вчера была его женой, состоит теперь при нём любовницей, он выказывал ей этим новый знак своего уважения. И потом, кто знает? Может быть, он и сам всё ещё не был уверен в своих чувствах; в таком случае он проявлял к ней не только уважение; он показывал этим, какой живой, и глубокой, и крепкой, способной пережить всё, даже молодость и красоту, была и осталась его любовь, зародившаяся тринадцать лет назад, такая страстная вначале, такая непоколебимая, несмотря на случайные измены, самая властная и самая слепая, какую испытывал когда-либо человек.

Марина Мнишек (ок. 1588 — ок. 1614)

«Выслушай моления любви, дай высказать всё то, чем сердце полно». Это слова Лжедмитрия из пушкинского «Бориса Годунова», когда он в саду у фонтана клянётся в своей страсти Марине Мнишек.

Кто же такая эта Марина Мнишек, которая с первого взгляда безумно влюбила в себя самозванца-претендента на российский престол, да так, что он ради неё готов был от всего отказаться? Ангельской красоты женщина или демон, перед которой не смог устоять пылкий авантюрист?

Нет, Марина далеко не красавица, в ней не видно женского обаяния. Но внешность, как известно, бывает обманчива, а может, художник намеренно на первый план вынес в портрете не миловидность или обаяние, а другие свойства её натуры — сильную волю, обострённое честолюбие, гордость. Иначе как объяснить, что у Марины не было недостатка в кавалерах, причём самых знатных? Все они нещадно боролись между собой за её руку и сердце. Дело доходило даже до дуэлей. Но холодная панна оставалась равнодушна, словно чувствовала, что ещё не пришёл её час, что будущий её избранник поможет ей достигнуть, пусть не небесного престола, но самого высокого на земле — царского. И терпеливо ждала.

Она была дочерью сандомирского воеводы Ежи Мнишека и жительницы Самбора Анны Тарловны. Её родители имели десять детей, в то числе пять девочек. Марина была предпоследней дочерью. Сандомирский воевода был в высшей степени честолюбивым человеком и мечтал видеть всех дочерей замужем только за богатыми и знатными людьми. Старшую Урсулу он выдал за известного князя Константина Вишневецкого. Естественно, не рассчитывала на меньшее и Марина.

Лжедмитрий впервые оказался в Самборе в 1603 году. В то время с помощью польского короля Сигизмунда III он уже был готов к осуществлению дерзкой авантюры — захвату власти в московском государстве. Он был уверен, что Борис Годунов, который не был царского рода и которым был недоволен народ, не сможет ему всерьёз противостоять. Тогда-то и произошла встреча мятежника с Мариной Мнишек. Полячка догадалась, что он самозванец, но это, похоже, её не смутило.

Многие польские богачи, которые торопили самозванца с походом, вовсе не хотели, чтобы он в столь ответственный момент связывал себя с женщиной. Но Лжедмитрий был уже безумно влюблён. В мае 1604 года состоялась помолвка авантюриста с Мариной. По одной версии это произошло в самом Самборе, в костёле, по другой — в остроге. Но так или иначе счастливый избранник подписал тогда брачный договор, по которому в знак благодарности дарил отцу Марины Ежи Мнишеку один миллион злотых плюс Смоленское и Новгород-Северское княжество. Невесте же — города Новгород и Псков.

Примерно через полгода Лжедмитрий, получив благословение в Бернардинском костёле от архиепископа львовского Яна Деметрия Соликовского, вместе с 15 тысячами польского войска двинулся на Москву. Как известно, военная компания удалась. Собственно, воевать и не пришлось. Было триумфальное шествие, трон оказался незанятым — Борис Годунов умер, а народ рад был, что наконец-то получил царя.

21 июля 1605 года состоялась торжественная коронация Лжедмитрия. А вот пышная церемония венчания его с Мариной происходила уже в Польше в Краковском костёле, где по столь необычному случаю собралась вся королевская и шляхетская рать.

Лжедмитрий возвратился в Москву с новой царицей. Первой дамой московского государства Марина побыла ровно 9 дней. Ещё голова кружилась от шумных и пышных праздников, когда началось первое восстание. Причины его известны. Но в чашу народного недовольства Марина добавила и свои капли. Она потребовала, чтобы короновали не только мужа, но и её, а в русской деревне это восприняли, как кощунство. Кроме того, она готовилась выйти на церемонию не в московском национальном одеянии, а в европейском — с полуобнажённой грудью, чем шокировала даже царское окружение.

Лжедмитрий был убит. Но Марина и после этого не собиралась уступать своё место другой. Как только на историческую сцену вышел Лжедмитрий Второй, она тут же закрутила и с ним роман. Они тайно обвенчались, и Марина на весь свет заявила, что отныне она — московская царица. От него у неё родился сын Иван. Но вторая авантюра закончилась также быстро, и «тушинский вор», как прозвали второго самозванца, тоже был убит. А Мнишек уже вошла в роль и никак не хотела примириться с крушением. Авантюристка фанатично верила в свою звезду и сделала очередную ставку на нового кандидата. Польский король пытался было образумить её, пообещав взамен московского царства маленькое, но своё владение — Самбор или Гродно. На что Марина ответила, что когда станет московской государыней, то преподнесёт ему более дорогой подарок — Варшаву.