Сафари для победителей - Каменистый Артем. Страница 40

— А вот про золотишко ни тот, ни другой ни слова — я начинаю беспокоиться!

Дверь, открывшись, стукнула омра по уху. Тот, отскочив в сторону, сделал вид, что собирает здесь ромашки и вообще ни при чем. Мальчик, не обратив на него внимания, сообщил:

— Сейчас нам дадут новую одежду, а потом господин Малкус любезно нам продемонстрирует свои военные новинки.

Встреча со странным мальчиком оказала на Малкуса заметное влияние. Министр избавился от простецкого костюма, вырядившись, будто генерал на похороны маршала. И на взъерошенного ссутулившегося воробья почти перестал походить: держался, будто ему кол в зад забили. Стоя перед зеленой стеной заброшенного храмового сада, он, скупо жестикулируя, пояснял:

— Наше оружие невозможно сравнивать с вооружением Коалиции. Главное, чего не хватает нашим пушкам и мушкетам, — дальнобойности. Нам очень трудно подобраться к противнику на дистанцию эффективного обстрела. Его скорострельные винтовки и пулеметы бьют почти так же далеко, как наши лучшие орудия. А про их артиллерию и говорить не хочется — снаряды прилетают из такой дали, что не слышно выстрелов. Причем снаряды попадают в цели, а наши мажут или недолетают. Как мы можем это исправить? Способов два: первый — надо увеличить дальность стрельбы нашего оружия; второй — научиться эффективно использовать то, что есть. По первому способу… Здесь мы ничего не исправим — мы не можем делать оружия Энжера. Даже в единичных экземплярах не можем его повторить. У нас попросту нет таких станков и нет знаний. Мы пытались получить чертежи машин Энжера с помощью шпионов, но в итоге поняли, что это не имеет смысла. Нужны не только чертежи, а полное знание о каждой детали — вплоть до того, из каких руд варили ее металл и как обрабатывали поверхность. Нужны мастера с заводов Энжера, обученные рабочие, рудознатцы. И нужны годы, чтобы скопировать все, что они у себя настроили. У нас нет времени, да и строить негде — мы потеряли нашу страну. Трофейного оружия слишком мало, чтобы использовать его всерьез, а тяжелого и вовсе нет — работоспособная артиллерия Коалиции в наши руки еще не попадала. Второй способ… Как нам эффективно использовать оружие, значительно уступающее вражескому по дальности, точности и скорострельности? Я вижу единственный путь — бить противника на минимальной дистанции. Но как к нему подобраться? Наши марширующие полки будут выкошены снарядами, даже не увидев врага. Подтащить к нему свои бронзовые пушки мы тоже не сможем — нам помешают. Вывод: надо приблизиться к противнику так, чтобы он не заметил опасности. Взгляните туда, — министр указал на развалины какого-то храмового сарая. — На вид простая хибара, брошенная жрецами полвека назад. А теперь!..

Малкус взмахнул рукой, подавая сигнал невидимому наблюдателю. Контуры сарая вдруг поплыли, в один миг он превратился в колышущееся облачко тумана, быстро рассеявшееся. На месте постройки стояло длинноствольное бронзовое орудие на колесном лафете — вокруг застыли солдаты расчета.

— Ну, как вам это?

Вопрос был обращен, разумеется, к мальчику или, на крайний случай, к старику — мнение Амидиса, Ххота и тем более Тибби министра не сильно интересовало. Они попали на эту «экскурсию» прицепом к странному ученику, и подавать голос им не полагалось. Но тут уж омр не выдержал:

— Я тоже умею отводить глаза — это умеет делать немало народа, но армию из таких не набрать. Не так уж нас много. Да и толку в бою не очень — невидимкой можно только стоять: шевельнешься — заметят. И от пуль магия тоже не спасет.

Министра замечание простолюдина не огорчило, но ответил он все же с ноткой пренебрежения:

— Воин, среди этих артиллеристов нет ни одного, подобного тебе. Они не умеют отводить взгляды. Посмотри за их спины: видишь там низенького неприметного человечка в куртке цвета мышиной шкурки? Это маг — он сумел сделать невидимыми себя, восьмерых солдат и тяжелое орудие.

— Ну и что? — не унимался омр. — Знаю я эти магические штучки — надолго их не хватает. Сколько этот крючконосый сумеет отводить глаза?

— Вообще, его хватит на полчаса, может, и час — потом ему придется сутки в себя приходить. Но здесь с этим проблем нет — для отвода глаз сил надо немного, мы ведь стоим на Тропе. Здесь, конечно, не то изобилие силы, что было до Энжера, но на такие трюки ее хватает. И не только на них. Как вам погода? Особенно в Скрамсоне? Понравилась? Это тоже дело рук моих магов. Я собрал всех, кого сумел, и теперь танкам Коалиции приходится учиться плавать в грязи. Мы можем держать дождевые тучи над всеми дорогами, ведущими на север: им будет трудно перевозить припасы и подкрепления. Север в любом случае останется за нами — Коалиция его к рукам не приберет.

— Вообще-то он Коалиции не очень-то и нужен, — заметил мальчик. — Хорошей земли мало, населения тоже немного, климат плохой.

— Для них это не имеет значения — они не успокоятся, пока не захватят весь Наксус. Но здесь, на севере, им придется нелегко — мы готовы к бою, и у нас здесь преимущество.

Мальчик был настроен скептически:

— И что будут делать ваши маги, если им придется воевать вдали от Тропы? Неразумно возлагать на них большие надежды: первородной силы в нашем мире осталось немногим больше, чем в мире Энжера. И вряд ли ее станет больше. Вы цепляетесь за то, что не имеет перспектив. За всю войну наши маги лишь один раз сумели себя проявить: во время высадки Коалиции на побережье Наксуса. Потрепали их флот хорошо, но и магам тогда досталось — напряжение оказалось слишком велико. Многих пришлось похоронить потом, а многие потеряли способность работать с первородной силой. Магов и без того было немного, так что это можно называть взаимным поражением — и Коалиция пострадала, и мы заодно. Теперь, даже если все ваши сражения будут проходить только на Тропах и рядом с ними, максимум, на что можно рассчитывать, — вызов дождевых туч. Страдать от них будут не только враги — ваши солдаты ведь не лягушки.

— Я не особо рассчитываю на магов — я готов бить врага его же оружием. Пойдемте за мной — посмотрим на это орудие внимательнее.

Солдаты были настоящие — не добровольцы: заблаговременно выстроились в шеренгу, застыв с каменными лицами. Лишь маг так и маячил за их спинами, но это нормальное явление — приучать знатоков силы к строю никто и не пытался.

Хлопнув ладонью по мокрой темной бронзе, Малкус задал вопрос, на который сам же и начал отвечать:

— Почему наши красотки не могут пробить драконью шкуру? Наши мудрецы говорят, что ядра летят слишком медленно. Я пытался эту проблему решить. По моему заказу была отлита толстостенная пушка, ее ствол идеально обработали, для выстрела применяли тяжелые пороховые заряды. Мишени пришлось делать из деревьев — широких броневых листов наши мастера делать не умели. Увы, ядра все равно не могли пробить щиты из дубовых бревен. Да и от увеличения заряда толку было мало — порох не успевал прогорать. У коалиции порох другой, но мы не умеем такой делать — работать приходится с тем, что есть. Ладно, я отвлекся. Так вот: изучая снаряды, захваченные у противника, я задумался над вопросом: почему они остроконечные? А потом проделал опыт: в дощатый щит в упор из мушкета выпустили пулю круглую и остроконечную. Остроконечная уходила глубже — это если боком не попадала. Мы попробовали вместо круглого пушечного ядра стрелять остроконечным снарядом. И дубовый щит начал поддаваться. Но это получалось не всегда — снаряд должен попасть в него острым концом. Как этого добиться? Для решения подобных вопросов я набрал команду умных ребят. Не ученых мужей с головами, забитыми пылью, — тут потребовался чистый ум и врожденная смекалка. Они нашли выход — соединили воедино снаряд и стрелу лучника. Взгляните.

Малкус жестом приказал ближайшему солдату снять крышку с длинного ящика. Там, подмяв стальными тушками толстый слой стружки, покоились две огромные пули, снабженные хвостовиками с густо наваренными стальными пластинами.

— Этот снаряд не ударит по цели боком — принцип у него тот же, что и у стрелы.