Мое бумажное счастье (СИ) - Рейш Николь. Страница 28

– Зачем ты так поступаешь со мной? Это жестоко! – Я кричу на него, что есть сил. – Ты бы мог просто сказать это, без всего этого. – Я развела руки в сторону, показывая на повсюду стоящие свечи.

– Я думал, тебе будет приятно. – Виновато ответил он.

– Было. До того, как я поняла, что ты возвращаешься домой, и я больше тебя не увижу. – Мои слова, словно кнут ударили его, он вздрогнул. – Да лучше бы ты просто заявился ко мне домой и сказал все в лоб, чем делать вот так. Ты ни чем не лучше Даниэля.

– Я не такой как он. – С яростью ответил он.

– Да! Ты не такой, как он Кайл, ты еще хуже! – Я вытерла слезы ладонями и уставилась в небо, пытаясь заставить себя перестать плакать. Мне кажется, что если я буду смотреть вверх, мои горькие слезы зальются обратно, но это не помогает. – На что ты рассчитывал, когда устраивал все это? Что мы потанцуем, ты мне скажешь «До свидания», а я тебе в след с улыбкой, от уха до уха, буду махать белым платочком и кричать «Счастливого пути»? Ты идиот, если рассчитывал именно на такую реакцию.

– Нет, я просто думал, что все будет немного по-другому...

– Я даже не хочу знать, как это твое «по-другому» должно было выглядеть. – Я закрыла лицо руками, пытаясь, успокоится. – Верни меня домой. Я хочу проснуться. – Наконец посмотрев на него, устало сказала я.

– Я просто хотел попрощаться. – Его голос был пропитан виной. – Я не хотел делать тебе больно.

– Знаешь, приходить на вечеринку, на которой в принципе быть не должен, танцевать со мной, давать мне надежду, устраивать свидание на крыше, а потом объявлять, что возвращаешься домой, при любом раскладе больно. Что б ты знал!

Кайл не произносит ни слова. Его медовые, нежные глаза полны боли и печали, но он молчит. Эта тишина убивает меня. Я хочу уйти отсюда, но понимаю, что буду здесь до тех пор, пока он меня не отпустит.

– Ты была для меня просто очередным заданием. – Наконец произносит он, от этих слов мое сердце наполняется болью.

– Вау. Спасибо. Мне совсем не больно это слышать. – Безразличным голосом говорю я.

– Я и раньше присматривал за женщинам, спасая их от смерти. Но за эти шесть лет, что я присматриваю за тобой, я понял, какая ты удивительная. Мне не встречался ни кто, даже отдаленно напоминающий тебя. Твоя жизнь наполнена смертью и скорбью, но ты все равно остаешься чистой и светлой. И вот это действительно удивительно. – С каждым словом он делает шаг навстречу мне, я словно пустила корни и приросла к земле.

– Шесть лет? Какие к черту шесть лет? О чем ты говоришь вообще?

– Я не должен был говорить тебе.

– Какие шесть лет, Кайл? Объясни мне!

– Ты не должна была погибнуть в клубе, в день твоего рождения. Я соврал, что меня послали вытащить тебя из огня.

– Я не понимаю...

– Эмили, меня послали гораздо раньше. Ты должна была погибнуть в той аварии... Вместе с родителями. Ты выжила не потому, что вылетела из машины, через лобовое стекло, а потому, что я вытащил тебя из нее. Ты была на волосок от смерти, и я ели успел тебя спасти.

– Нет. Нет, нет, нет... – Я даже не знала, что можно рыдать еще сильнее, откуда во мне столько слез?– Ты лжешь! Скажи мне, что ты лжешь!

– Я бы хотел, но не могу. Это правда. В марте, меня не было рядом всего неделю... – Он замолчал, подбирая слова. – Это был единственный раз за шесть лет, когда я уходил от тебя. Когда я вернулся, ты уже ввязалась в эту гонку за медальоны. И я уже не мог это остановить.

– Почему? – Набрав побольше воздуха, спросила я. – Почему ты не сказал мне раньше?

– Я не знаю, наверное, мне не хватило смелости. – Он потер ладонью тыльную сторону своей шеи, его красивое лицо было хмурое от тревоги. – Они узнали, что у тебя есть чувства ко мне.

Я подняла на него взгляд, наши глаза встретились и он продолжил. – Теперь они боятся, что я поведу себя как Милан. Но, Эмили, это невозможно, я не умею любить. Я даже не знаю, какого это, быть влюбленным. Для меня это просто слова, понимаешь?

– Нет. – Я отрицательно покачала головой, подтверждая свои слова. – Я совсем не понимаю о чем ты.

– Как же ты не понимаешь, что чувствую я. Да даже я не понимаю, что со мной происходит. Ты забрался ко мне под кожу, и я чувствую тебя внутри: в венах, сердце, легких в голове. Меня тянет следом за тобой, как веревкой привязанную. От одного твоего взгляда мне умереть хочется.

Легкие горят он недостатка кислорода. Я делаю пару крохотных вздохов, а затем снова продолжаю:

– Я не знаю что это, если не любовь. Когда ты рядом - все вокруг кажется таким мизерным, незначительным, практически фантомным. Меня переполняет буря эмоций и чувств. И я ни за что не поверю, что ты ничего не чувствуешь.

Он не смотрит на меня. Уставился на что-то вдалеке, за моей спиной.

– Посмотри мне в глаза и скажи, что твое сердце не выпрыгивает наружу при виде меня. – Я подхожу ближе и беру его лицо в свои ладони, так нежно, словно касаюсь неба. Так всегда делала моя мама, и я чувствовала в этом прикосновении всю силу ее любви. Я хочу, чтобы Кайл это тоже почувствовал. – Скажи, что ты крепко стоишь на земле, что она не уходит из под твоих ног, когда я тебя касаюсь. Скажи мне это и я тебе поверю.

Он тяжело сглатывает. Смотрит на меня потемневшими глазами и молчит. Он колеблется. Я вижу его сомнения. Все его тело говорит мне об этом.

На секунду мне показалось, что я победила. Вмиг он сдулся, как шарик, а затем вновь стал неприступным и холодным.

– Я не умею любить. – Отводя взгляд, произнес он. – Это единственное, чему меня не научили.

– Не научили? – Отшатнулась я. – Разве тебя учили дышать? Тебе объясняли, как слушать? Смотреть?

– Нет. – Непонимающе ответил Кайл. Я подошла к нему вплотную, его глаза так прекрасны, что посмотрев в них, я уже не могу отвести взгляд, я кладу руку на его грудь. Туда, где бьется его сердце.

– А твое сердце? Кто-нибудь учил твое сердце биться, Кайл?

– Нет.– Снова отвечает он сдавленным голосом.

– Так, какого хрена ты говоришь, что не умеешь любить? – Я ударяю кулаками ему в грудь, срываясь на крик. – Ты ведь даже не пытался.

Кайл отворачивается от меня.

– Вот видишь... – Я указываю на него рукой. – Это то, что ты делаешь все эти шесть лет – убегаешь. Просто закрываешься от меня. Скажи мне, Кайл, что ты чувствуешь?

– Я не знаю, что я чувствую, понимаешь? – Первый раз за все время его голос переходит на крик. – Я НЕ-ЗНА-Ю! – По слогам произносит он. – Что ты хочешь, Эмили?

– Я хочу, чтобы ты открылся, Кайл. Чтобы ты хоть раз взял на себя ответственность и решил чего ты на самом деле хочешь.

Кайл он молчит, так что я продолжаю: – Я влюблена в тебя, и я не скрываю это. Да у меня на лбу, словно баннер с бегущей строкой и только тупой не может понять это. Мне ужасно трудно было признаться в этом самой себе после того, что я пережила, но я сделала это. Потому, что если меня завтра убьют, я хочу быть уверена, что ты знаешь о моих чувствах. Кайл, я хочу, чтобы ты меня любил, но если этого не будет, я предпочитаю узнать правду сейчас, пусть она сломает меня, но я найду в себе силы идти дальше. Уж лучше так, чем я привяжусь к тебе еще сильнее, ты зародишь еще больше надежды во мне, а однажды просто пропадешь из моей жизни, сказав, что я тебе безразлична.

– Ты слишком многое от меня требуешь... – Он нервно запустил свои пальцы в волосы. – Я не могу быть с тобой, любить тебя, и носить крылья. Их вырвут, Эмили, я буду изгнан навсегда, ты это понимаешь? – Его голос наполнен болью и безысходностью. – Мне запрещено тебя любить.–Его голос перешел на шепот, который ветер доносил до моих ушей.– Но это не значит, что я не хочу....

– Тогда уходи, Кайл...– Я не узнаю свой голос, холодный и жесткий словно сталь. –Лучше разорви меня сразу...Уж лучше так, чем быть распущенной на ниточки. –Мое лицо мокрое от слез, я прикрыла рукой рот. Душа болит так, что я готова кричать от агонии, но вместо этого я безмолвно киваю, подталкивая его к уходу. Лицо Кайла не выражает ни единой эмоции. Он подходит ко мне, но у меня больше нет сил смотреть на него. Его большие теплые руки обхватывают мое лицо и утирают слезы. Пухлые губы, целуют мой лоб, обжигая, словно огонь.