Божественное безумие - Фирсанова Юлия Алексеевна. Страница 24

Мужчина не повернулся к принцессе лицом, не откинул капюшона на спину, но она все равно уловила порыв родственной силы, плотно смешанной с излучением, не поддающимся идентификации. Впрочем, вряд ли Храм Равновесия был местом постоянной тусовки Слуг Творца, поэтому, несмотря на всю странность встречи, богиня была абсолютно уверена — ее ждет именно Моувэлль. Элия поздоровалась первая:

— Прекрасный день, дядюшка Вэлль!

— Принц Моувэлль мертв, — ответил принцессе глухой голос знакомого тембра с новыми безразличными интонациями, совсем не похожими на прежний полу мечтательный полу рассеянный настрой бога.

— О, так я имею честь беседовать с зомби? — подойдя поближе, Элия многозначительно потянула носом холодный горный воздух, будто и правда рассчитывала уловить запашок разлагающейся плоти. — Вот уж не думала, не гадала, что это обязательное условие превращения бога в жнеца.

— Я не тот, кого ты знала когда?то, девочка, — глухо пояснил свою глубокую мысль жнец. — Я умер для друзей, родных, для Лоуленда. Зачем ты тревожишь меня?

— Лейм болен, — не вступая в философскую дискуссию о жизни и не жизни, начала принцесса.

— Я не врач, — почти грубо оборвал племянницу Моувэлль. — Обратись к Силам Исцеления.

— Да–да, я в курсе твоей нынешней работы, — с небрежной легкостью согласилась богиня. — Если уж проводить параллели между призванием жнеца и профессией целителя, более всего ты смахиваешь на хирурга–патологоанатома. А Силы Исцеления помочь нам не могут, недуг Лейма не вырежешь, как созревший гнойник, и не залечишь микстурой. Твой сын стал очень странно себя вести. Сначала мы не обращали внимания на его выходки, думали, мальчик взрослеет, но сегодня он мимоходом едва не убил Нрэна, и был готов биться с Повелителем Межуровнья почти на равных. Что?то странное творится с Леймом, совсем нетипичное для Бога Романтики и Покровителя Техники, зато весьма похожее на всесокрушающую силу начинающего жнеца.

— Это невозможно, — нахохлившись под плащом, обречено буркнул дядюшка. — Совершенно невозможно, ты ошибаешься.

— Почему ты в этом так уверен? — потребовала объяснений богиня.

— Будто ты сама не понимаешь? — вскинулся с неожиданной агрессией капюшон и, не дожидаясь отрицательного ответа, выпалил: — Ты всему виной! Ты, Богиня Любви! Нет и не будет наследников моей миссии жнеца, ибо никогда не оборваться нитям, связующим с мирами моих потомков. Любовь — самый крепкий, самый надежный из якорей. Ты спасла их от моей участи, девочка и тем самым прокляла меня. Нрэн, Тэодер, Лейм — они могли бы наследовать рок, но не судьба. Когда?то я был готов ненавидеть тебя, но не теперь, пусть уж лучше вся тяжесть бесконечного служения ляжет на мои плечи, оставив сыновьям право самим выбирать судьбу. Стало быть, таков промысел Творца, — последнюю фразу Моувэлль выпалил как ругательство.

— Так легли карты, — задумчиво пожала плечами Элия и, напоровшись на неожиданно острый взгляд, прожегший ее из тени капюшона, объяснила: — Джей любит это присловье. Но веришь ли ты мне или нет, твой долг отправиться со мной в Лоуленд и убедиться лично, что в недуге Лейма не повинна доля крови жнеца. Ты не хочешь вспоминать о нашем родстве? Пускай! Тогда я взываю не к покойному дядюшке, а к жнецу, обязанному исполнить свое предназначение!

— Я исполню свой долг, — неожиданно и словно бы против собственной воли согласился Моувэлль, коротко поклонившись богине. — Пойдем, но учти, нас никто не увидит в замке.

— А–а, неуловимость жнеца, — кивнула принцесса, припоминая особенности, присущие Слугам Творца. — Используй служебное положение в личных целях! Прекрасно! — женщина лучезарно улыбнулась и, фамильярно подхватив жнеца под локоть, как частенько делала в старину, когда желала переброситься с дядюшкой словечком с глазу на глаз, потянула за собой.

Элия переправила Моувэлля в комнату, где за бокалом вина и хитрой головоломкой–драборком коротали время у экрана наблюдения дозорные: Эйран и Элегор, изредка бросали взгляды на Лейма в радостно–зеленом халате. Заключенный принц прилежно читал, склонившись над толстой книгой с кучей математических символов и схем.

— О, уже вернулись! Быстро ты его отыскала! — мгновенно обернувшись, приветствовал принцессу герцог. Любопытство так и било через край сверкающих серых глаз бога, впервые увидевшего живого жнеца — страшную легенду Мироздания — так близко.

Эйран тоже обернулся и почти секунду напряженно всматривался в условно пустое пространство, пока не разглядел новоприбывших. Потом маг встал и, отвесив старшему родственнику поклон, вежливо промолвил:

— Прекрасный день, жнец Моувэлль. Рады приветствовать вас в Лоуленде! Благодарим за то, что вы откликнулись на призыв с просьбой о помощи.

— Тс–с-с! — прижав палец к губам, громко, сохраняя совершенно серьезную мину, "по секрету" шепнула богиня: — Дядя Моувэлль считает себя невидимым, не будем разочаровывать преданного слугу Творца.

— Ну да, конечно, поняли. А мы ни фига и не заметили! Правда, Эйран? — отвернувшись от Элии и придурковатого жнеца, как от пустого места, охотно поддакнул Элегор, включаясь в игру.

— Заметили? А что именно мы должны были заметить? Здесь ровным счетом некого и нечего замечать, уверяю вашу светлость, — со спокойным достоинством согласился маг, качнув полосатой головой, и вновь опустился в кресло, скромно отведя от гостей глаза.

— Да что уж там, — откидывая с лица капюшон, буркнул Моувэлль, не понимая, отчего его безукоризненная маскировка не сработала. — Если сумели увидеть, смотрите.

— Игра в невидимость отменяется, — захлопав в ладоши, радостно объявила Элия, вглядываясь в знакомые черты. Дядюшка остался почти прежним, только исчезла из глаз наносная мечтательная хмарь, оставив лишь голубую, безжалостно разящую сталь, прибавились жесткие морщины у губ, да пара вертикальных складок пролегла посередине лба.

— Здравствуйте, дядя Моувэлль! — вновь встал и в точности воспроизвел весь ритуал приветствия Эйран.

— Ага, прекрасный день еще раз! — поддакнул Элегор, широко ухмыльнувшись. — А теперь, когда мы выяснили окончательно, кто у нас здесь есть и кого нет и не будет, может, ты все?таки соблаговолишь глянуть на Лейма? — герцог мотнул головой в нужном направлении и дерзко продолжил, храбрясь перед очередным Ужасом Вселенной, доставленным пронырливой богиней в Лоуленд: — Собственно за этим Элия тебя сюда и волокла, а если что про пикник щебетала, так паутину с глаз сними!

— Нахал, — Моувэлль коротко хохотнул — звук прозвучал так, словно создание, его издающее, с трудом припоминало, как вообще это делается, — и повернулся к экрану. Жнец внимательно смотрел на давно не виданного сына. Он не просто глазел на молодого бога со слезливо–сентиментальной радостью встречи, отнюдь. Моувэлль предельно сосредоточенно анализировал все, до мельчайших деталей в облике Лейма, каждый жест, взгляд, вздох, вчувствовался в его божественную силу, искал в его душе отпечатки, свидетельствующие о болезни, какой бы она не была.

— Как он? — шепотом, чтобы не отвлекать дядюшку, спросила принцесса у надзирателей, зайдя за кресло Эйрана и положив руку на плечо брата. — Новых приступов не было?

— Нет, рецидивов не наблюдалось, — отозвался Эйран, чуть запрокинув голову, его волосы пощекотали ладонь богини. — Лейм лишь просил принести ему халат и кое–какие книги из своих покоев. Мы все передали, кроме одного тома по электронике. У него обложка красного, опасного для кузена, цвета. Я не решился видоизменять чарами.

— Почему вы не передали ему книгу в красном переплете? — резко потребовал ответа жнец, не прерывая процесса осмотра сына.

— Так тебе леди Ве… Элия, то есть, разве не сказала? Похоже, Лейм блажить начинает, стоит ему на что?нибудь красное полюбоваться, а еще лучше на себя напялить, — запросто ответил Элегор, нарочито развернувшись к магу спиной, чтобы не плеваться, следя за тем, как такой расчетливый мужчина тает от мимолетной ласки Богини Любви. — У него и глаза в тон меняются!