Имперская окраина - Сахаров Василий Иванович. Страница 25

В общем, вокруг была самая обычная жизнь крупного города с некоторыми дополнениями. Обычно в любом поселении людей, особенно в таком большом, как столица, всегда имеется прослойка людей, которые не желают жить честным трудом и по законам общества. Разумеется, речь идёт о воришках, убийцах, мошенниках, грабителях, проститутках, шулерах и жуликах. Кроме них всегда есть попрошайки, профессиональные нищие, наркоманы и буйные алкоголики. Однако в Вэц-Кэре их не было. И не потому, что они где-то прятались или были депортированы из города в связи с войной, которую республика Васлай вместе с союзниками вела против империи Оствер. Нет. Причина имела религиозную подоплёку. И, глядя на мирные улицы столицы, на которых уже давно не происходило никаких преступлений, лейтенант Бергман постарался определить своё отношение к жрецам нового бога и к культу Неназываемого.

Хорошо ли, что после падения имперских богов, храмы которых разрушены, жизнь города и всей республики обрела стройность и вошла в упорядоченное русло? Да, конечно, ибо после той кровавой ночи, восемнадцать месяцев назад, когда были убиты все жрецы, которые не согласились принять нового бога, а также их верные поклонники, жить стало гораздо спокойней. Воры с окраин и лесные разбойники в течение недели бросили своё нечестное ремесло, публично покаялись, получили прощение и отправились на фронт или на исправительные работы. Бюрократы перестали брать взятки и вмиг стали честными. Управленцы не воровали. Солдаты несли службу строго по воинским уставам. Никаких бунтов и мятежей. И каждый человек чётко исполняет свою функцию: работа, дом, отдых и снова работа.

Естественно, подавляющему большинству простых граждан республики это нравилось. Живи и радуйся. Спи спокойно. Получай справедливую плату за свой труд. Люби близких и расти детей. Вот оно, благодатное время, которое наконец настало. Однако людям, которые имели хотя бы мало-мальские способности к магии (в основном это дворяне из старых фамилий, такие как майор Ювер и лейтенант Бергман, потомственные офицеры армии, чародеи и управленческая элита республики), во всём происходящем виделось не только хорошее. Почему? А потому, что каждый из них в обновлённой республике чувствовал себя весьма некомфортно, так как над Васлаем повисла невидимая магическая сеть, которую жрецы Неназываемого (между прочим, все до единого не коренные васлайцы) называли Пеленой умиротворения. И эта сеть подавляла волю людей, подчиняла их, настраивала на одну волну и делала похожими друг на друга.

И если правителей государства и некоторых армейских командиров это устраивало, по крайней мере в первый год, ибо давало им возможность контролировать свой народ и воинов, беспрекословно исполнявших любые приказы, то Бергман воспринимал подобное как попытку навесить ему на шею рабское ярмо. Но до поры до времени офицер об этом ни с кем не говорил, и правильно делал. Ибо это опасно. И те немногие люди, кто пытался возмущаться и высказывать в адрес жрецов нового бога слова недоверия, практически сразу исчезали в храме Неназываемого, из которого лейтенант, находясь в патруле, пару раз слышал странные звуки, сильно похожие на предсмертные человеческие стоны.

Впрочем, исчезновения представителей местного дворянства явлением были не частым. А с недавних пор, когда Совет депутатов, состоящий из наиболее богатых и знатных республиканцев, осознал, что с каждым днём жрецы становятся всё влиятельней, и стал оказывать им тихое противодействие, они и вовсе прекратились. И вскоре майор Ювер вызвал своего племянника и ещё нескольких офицеров столичного гарнизона на приватный разговор и объяснил им, что правители государства хотят ограничить влияние религиозного культа Неназываемого на простолюдинов. Поэтому им, лучшим представителям своего народа, необходимо быть начеку и готовыми к тому, что Совет депутатов призовёт их на свою защиту. Это было то, чего Бергман давно ждал и поначалу очень воодушевился словами майора. Однако, посмотрев на сложившуюся в столице ситуацию со стороны и поговорив с солдатами своего взвода, пришёл к выводу, что, даже если депутаты решатся выступить против жрецов Неназываемого, у них ничего не получится. Время уже было упущено. Рядовые воины стали верными приверженцами нового культа и приказам командиров, скорее всего, не подчинятся. Горожане и немалая часть магов, которые стали обучаться у жрецов новым, доселе неизвестным приёмам работы с энергопотоками, выступят на стороне жрецов. И всё, на что правители республики могли рассчитывать, – это пара сотен дворян и несколько десятков старых чародеев, которых толпа сомнёт и не заметит. После чего республика Васлай может стать нормальным теократическим государством.

Но пока всё было тихо. Жрецы не трогали благородное сословие и делали вид, что принимают и признают власть Совета депутатов. А сами правители республики, понимая, что власть, словно вода сквозь пальцы, утекает из их рук, искали пути отступления, и некоторые из них посматривали в сторону заклятого врага, империи Оствер. Кстати, прикидывая, куда бы он направился в случае проблем с культом Неназываемого, лейтенант Бергман склонялся к тому, что если бежать, то только на запад, ибо больше некуда. На севере – нанхасы из племенного сообщества Волна, которые, скорее всего, сменят божественного покровителя. На востоке – океан, в котором на островах живут вольные лорды, также признающие Неназываемого. На юге – республики Коцка и Кауш, сменившие религию одновременно с братским Васлаем. Так что если и покидать родину, то двигаться надо на запад. Тем более что род Бергманов, как и большинство благородных семейств в республике, этнические остверы или потомки ишими-барцев, и к бегству лейтенант уже был готов, поскольку заранее вы вез из столицы жену, детей и все семейные реликвии…

За размышлениями лейтенант не заметил, как, следуя по привычному для себя маршруту, прошёл несколько кварталов. Бергман и его подчинённые спустились к реке, прошли по набережной и вышли на огромную, совершенно пустую площадь перед храмом Неназываемого. Здесь Эрик остановился, вернулся в реальность, кинул взгляд на невозмутимых солдат за своей спиной и посмотрел на святилище. И, как всегда, в его душе что-то слегка дёрнулось, и он испытал неосознанное уважение к тем, кто его построил, ибо храм впечатлял.

Освещённое сотнями магических светильников огромное куполообразное здание из белого мрамора и серого гранита с двумя большими балконами над площадью приковывало взгляд офицера, и ему казалось, что храм живой. И это не он разглядывает его, а бездушный камень, в котором обитает некое существо, может, частичка души нового бога, рассматривает людей на площади и определяет жизненный путь каждого из них.

Однако долго смотреть на храм лейтенант не стал. Он находился на службе и был предельно собран. Поэтому Бергман прошёл к главному входу в святилище, где его встретил один из местных жрецов, очень высокий мужчина в белом балахоне, за спиной которого в полутьме офицер увидел взвод наёмников из океанских моряков и десяток магов с боевыми артефактами в руках.

«Дядя был прав, жрецы чего-то опасаются», – подумал лейтенант. И, приложив два пальца правой ладони к головному убору, круглой синей феске, он представился:

– Лейтенант Бергман, республиканская гвардия. Сегодня в ночь буду осуществлять патрулирование набережной и храмовой площади.

– Старший брат Биф, – произнёс жрец.

Больше служитель культа ничего не сказал, и офицер мог бы уйти и продолжить движение по своему маршруту. И ещё вчера Бергман так бы и сделал, так как привлекать к себе внимание священнослужителя было глупо. Но сегодня, после всех дум, которые его посетили, и общения с дядей, он был немного уверенней в себе, чем обычно. И, кивнув за спину Бифа, спросил его:

– Вы чего-то опасаетесь, старший брат?

Жрец, который наверняка привык к тому, что все представители благородного сословия в Вэц-Кэре его опасаются и стараются с ним не общаться, удивлённо приподнял правую бровь, но всё же ответил: