В эпицентре любви - Лукас Дженни. Страница 25

Ив пообещала себе стать хорошей дочерью Джону Крейгу, как только ее миссия будет завершена. И вот, прячась от головорезов Талоса в Стамбуле, она с ужасом узнала о смерти отчима. Он умер, так и не дождавшись ее любви.

А теперь было слишком поздно. Она сглотнула, сдерживая слезы. Слезы сожаления о том, что тогда не прибавила скорости, вцепившись в руль «астон-мартина». Что не въехала в несущийся поезд вместо почтового ящика.

Она убила одиннадцать лет своей жизни ни на что.

Талосу удалось сохранить компанию, несмотря на украденный ею документ. Он обманом женился на ней. И, что хуже всего, она беременна от него.

Победа была полностью на стороне ее врага.

Ив в смятении коснулась живота.

– Не могу поверить, – прошептала она. – Из всех мужчин в мире я забеременела от того, кого ненавижу больше всего. От того, кого поклялась уничтожить.

Вздрогнув, он подошел к ней:

– Ив, пожалуйста…

– Нет! – Она отскочила от него. – Не прикасайся ко мне!

Она отвернулась и, подойдя к двери, отчаянно пыталась выбраться из спальни, подальше от этих мягких, смятых простыней, все еще теплых от горячей страсти их тел, подальше от его аромата, который все еще возбуждал ее. Подальше от счастья и невинной, восторженной радости, которую она испытала всего несколько минут назад.

– Я тебя не виню, – сказал Талос тихо, подойдя к Ив и удерживая ее. – Когда я узнал о том, что ты дочь Далтона, я уже был влюблен в тебя. Поэтому и увез тебя на остров. – Он глубоко вдохнул. – Я думал, что если спрячу тебя здесь от остального мира, то ты не вспомнишь. Я молился о том, чтобы ты никогда не вспомнила.

Она обернулась к нему в изумлении, шумно выдохнув.

– Чтобы наказать меня? – сказала она, сдерживая слезы и поднимая подбородок. – Чтобы заявить о своей победе?

Талос покачал головой.

– Чтобы быть твоим мужем, – прошептал он. – Чтобы любить тебя всю оставшуюся жизнь.

Его слова окутали ее душу подобно туману, отзываясь эхом прошлой нежности и любви.

Нет! Она не даст ему снова провести ее!

Со злостью стирая слезы с глаз, она вскинула голову.

– Не говори мне о любви, – сказала она резко. – Мой отец дал тебе все, а ты погубил его, даже не пожалев об этом. Ради своей выгоды.

– Это неправда!

– Ты никогда не называл своих источников. Кто тебе рассказал?

– Я дал слово, что не раскрою его тайну, – тихо произнес Талос.

– Потому что ты сам сфабриковал эти документы! – Ив окинула его презрительным взглядом. – Мой отец должен был бросить тебя погибать на задворках Афин. Что я и собираюсь сделать сейчас. Бросить тебя…

Талос в отчаянии схватил ее за плечи.

– Далтон был виновен, Ив. Представляю себе, сколько лжи он наговорил тебе. Он украл почти десять миллионов долларов у своих акционеров. Когда я узнал об этом, у меня не было выбора. Человек должен получить по справедливости!

– По справедливости?! – Она в истерике ударила его по лицу. – Он заслуживал твоей преданности! – кричала она, багровея от ярости. – А вместо этого ты предал его. Ты солгал!

– Нет!

– После того как ты погубил его, он напился до беспамятства и разбился на машине. Смерть моей матери была мучительнее. Она вернулась в Англию и вышла замуж, чтобы обеспечить мне заботу отчима. И через несколько месяцев отравилась, приняв целую банку таблеток!

Выпустив Ив, он уставился на нее в изумлении:

– Я думал, она умерла из-за проблем с сердцем.

Ив презрительно усмехнулась:

– Проблемы с сердцем… Ну конечно! Мой отчим любил ее. Он бы никому не позволил дурно отзываться о ней и о том, как она умерла. Поэтому он и мистер Бартлет солгали прессе. Ей было только тридцать пять лет. – Ив сощурилась. – Хотя ты прав. Она умерла из-за того, что ей разбили сердце. Из-за тебя.

– Ив, мне жаль, – прошептал Талос. – Я поступил так, как мне казалось правильным. Прости меня…

– Я никогда в жизни не прощу тебя. – Она смотрела на него ледяным взглядом. – Я больше не хочу тебя видеть.

– Ты моя жена.

– Я подам на развод, как только вернусь в Лондон.

– Ты беременна от меня!

– Я воспитаю ребенка одна.

Он задыхался от отчаяния:

– Ты не сможешь вычеркнуть меня из жизни моего ребенка!

– Моему малышу будет гораздо лучше без отца, чем с такой бесстыдной, вероломной скотиной, как ты! – Слезы, которые Ив уже не пыталась спрятать, брызнули у нее из глаз. – Неужели ты думаешь, что я когда-нибудь смогу доверять тебе? Думаешь, я бы простила себя после этого?

– Это твой отец предал и погубил вашу семью.

– У тебя нет доказательств, – отрезала Ив. – Если кто здесь и лжец, так это ты. Ты говорил, что любишь меня!

– Я люблю тебя! – Его голос, полный отчаяния, сорвался.

– Ты не знаешь, что значит любовь.

Она услышала его шумный вздох.

– Знаю, – сказал Талос твердо.

Он подошел к ней, и, несмотря ни на что, ее дыхание участилось, стоило ей вспомнить о том, как он гладил ее по лицу.

– Потеряв память и перестав притворяться, ты приобрела истинную невинность и веру. И каким-то образом дала мне найти их в себе, – прошептал он. – Я прошу только дать мне шанс любить тебя. Проверяй меня, как угодно. Но позволь мне доказать свою любовь.

Ив показалось, что она увидела, как в его глазах блеснули слезы.

Талос Ксенакис, это дьявольское отродье, плачет?

Нет. Это невозможно. Это просто очередная жестокая эгоистичная игра. Ив вспомнила о том, как он вероломно добивался ее в Венеции, заманивая в брак ухаживаниями и нежными словами, только для того, чтобы наказать ее, когда она станет его женой. Сложив руки на груди, Ив резко выпрямилась.

– Отлично, – проговорила она ледяным тоном. – Я дам тебе шанс доказать, что ты любишь меня. Забудь про ребенка и никогда не пытайся связаться с нами.

Он поперхнулся.

– Не заставляй меня это делать, Ив, – с трудом выдавил он. – Что угодно, только не это.

– Не сделав этого, ты докажешь, что не любишь меня, – с удовольствием проговорила Ив, отворачиваясь от него.

Сжав кулаки, он стоял, все еще голый, и смотрел на нее. Когда он заговорил, его голос был тихим и хриплым:

– Я сделаю все, как ты скажешь. Не стану приближаться к тебе и ребенку. Но только до тех пор, пока не найду доказательства того, что твой отец лгал. – Его темные глаза сверкнули. – Когда у меня будут такие доказательства, которые ты не сможешь опровергнуть, я вернусь. И заставлю тебя взглянуть правде в глаза.

Ив наклонила голову, сложив руки.

– Тогда я довольна, потому что ты никогда не найдешь таких доказательств. – Она посмотрела на него в последний раз, презрительно скривив губы. – Спасибо. Ты только что пообещал мне, что больше не приблизишься ко мне и к моему ребенку – никогда.

Глава 12

Спустя пять месяцев Ив в одиночестве стояла у могилы матери. Была только первая неделя марта, но весна уже расцветила Бэкингемшир. Плакучие ивы, клонясь к озеру, зеленели и переливались золотом, расцвечивая кладбище при старой серой церкви.

Ив было душно в длинном пальто и зеленых резиновых сапогах, после того как она спустилась по холму, на котором находился ее особняк. Не то чтобы это было далеко, но на девятом месяце беременности любое передвижение давалось ей с трудом. А поход на кладбище был просто подвигом для нее. Она принесла на могилу матери маргаритки, ее любимые цветы.

Ив посмотрела на нарциссы, проросшие в холодной земле рядом с ней. Всего пару недель назад все было покрыто снегом. Как же быстро летит время! Ее ребенок должен вот-вот появиться на свет.

Ее бедный ребенок, оставшийся без отца.

Зима была такой длинной и одинокой. Все эти пять месяцев, с тех пор как уехала из Греции, она пыталась забыть Талоса. Пыталась притвориться, что отец ее ребенка – всего лишь плод ее воображения, обрывок старого кошмарного сна. Но ее новые сны говорили об обратном, и, ложась спать в своем уединенном, открытом всем ветрам особняке, она видела одно мучительное сновидение за другим, и покрывалась горячим потом, и кричала, призывая Талоса во сне.