Божественная дипломатия - Фирсанова Юлия Алексеевна. Страница 50

– Джей очарователен, но очень вспыльчив, – смягчила жестокие слова брата Элия, быстро сканируя эмоциональный фон гостей и отмечая отсутствие сильных всплесков отрицательной энергии. К облегчению принцессы, процедура опознания преступника дала отрицательный результат. Кровным врагом братца никто из жиотоважцев не считал (глупые слова мальчишки принцесса не сочла достойными подозрений), скорее, напротив, по иронии судьбы образ Джея сейчас витал в сознании Ижены, припудренный изрядным слоем розовых девичьих фантазий.

– Дерзости вара Мичжеля нет прощения, но пусть некоторым оправданием ему послужат неосведомленность, молодость и помрачение разума, утомленного тяготами дороги. Молю о великодушном снисхождении! – вступился за юношу Монистэль к вящему неудовольствию последнего. Уж если отвечать за свои слова, то самому, а не заставлять унижаться достойного эльфа, от которого не видел в жизни ничего, кроме добра. Мичжелю стало стыдно.

– Мич! – прошипела Магжа и аккуратно, так, что ее маневр, скрытый широкими рукавами, прошел незамеченным, пребольно саданула парня острым локтем под ребра.

– Прошу прощения, я не желал оскорбить принца Лоуленда, – повинуясь строгому взгляду Высшего вара, явному неодобрению, написанному на лице Фаржа, уже прикидывающего, как ему защищать легкомысленного юношу, и тычку Магжи, повторил юноша, слегка скривив рот, словно его заставили есть лимон. Сразу во всем его облике пропали наносная взрослость и циничный пофигизм. Боги увидели, что Мичжель ист Трак еще очень и очень молод, хоть и пытается казаться зрелым, слегка утомленным жизнью типом. Собственная суть, прорывающаяся любопытством и остротами, против воли владельца срывающимися с языка, подводила Трака.

– Джей, Джей, принц Джей, – не слушая препирательств и не вникая в перипетии конфликта, мечтательно шептала юная жрица. Похоже, краткое, но эффектное явление белобрысого бога поразило ее в самое сердце, бьющееся теперь подобно маленькой птичке, безнадежно запутавшейся в силках. Светлая шевелюра, голубые глаза и худощавая фигура принца никак не шли из головы.

Выслушав Высшего вара и Мичжеля, Элия и Энтиор холодно кивнули, показывая, что извинения приняты, но несдержанный на язык юноша не прощен. Теперь лоулендцы смотрели куда угодно: на арку коридора, светильники-розы, обитые золотистой тканью стены, в темные окна, на гостей, но вар ист Трак временно, словно воспользовавшись заклинанием, сделался совершенно невидим. Провинившийся парень на своей шкуре испытал великое искусство вежливого игнорирования, в совершенстве освоенное членами королевской семьи и отработанное веками практики на тех немногих существах, которых нельзя было наказать иначе за нанесенное оскорбление. И пусть между Энтиором и Джеем никогда не было теплой дружеской симпатии, слишком различны были сферы влияния и характеры богов, но уж если оскорблять бога воров, то принц-вампир предпочитал делать это лично, не доверяя такое ответственное дело посторонним, тем более неопытным и неискусным в изощренном деле оскорбления юнцам.

«Теперь я не нахожу ничего удивительного в том, что вар Монистэль никак не может сбросить оковы долга и покинуть свое утомленное тело. С такими-то наследниками», – мысленно поделился с сестрой своими соображениями принц.

«Да уж, – согласилась принцесса и добавила: – Я тут, кстати, подумала о нашем отце. Думаю, он будет жить вечно».

«Почему?» – удивился бог.

«А на кого государство оставить?» – резонно вопросила Элия.

«Я могу сразу назвать несколько подходящих кандидатур, которым это давеча предлагали, – сориентировался вампир, метнув на сестру лукавый взгляд. – Но даже если они не устроят отца, вряд ли из-за этой мелочи он задержится на пороге, когда придет срок».

«Сам-то он, может, и не захочет, не спорю, а вот Источник…» – раздумчиво предположила Элия, завершая мысленный диалог фразой, открывающей простор для предположений.

– О, а это место я запомнила, за следующим поворотом двери в наши комнаты, – с некоторым облегчением вздохнула Магжа, кивнув в сторону арки, отделяющей западное крыло замка от центральной его части.

– Вы совершенно правы, вара, я поражен вашей наблюдательностью, – галантно согласился принц. – И поскольку, к сожалению, в нашем сопровождении больше нет нужды, позвольте распрощаться с вами. Надеемся завтра иметь удовольствие лицезреть вас в большой голубой гостиной на официальном обеде в честь приезда посольства. Достойные вары, жрица, прекрасной ночи!

– Если в том будет нужда, не стесняйтесь обращаться к нам, вары, в любое время дня и ночи! – одарила гостей формальным пожеланием и ослепительной улыбкой Элия, чуть задержав заинтересованный взгляд на Фарже. Строгий и «женато-верный» воин вздрогнул и поспешно отвернулся от соблазнительницы, против которой были бессильны и его клинки и заколки-ежи. Довольная собой принцесса подхватила брата под руку, и лоулендцы исчезли, телепортировавшись из коридора.

– Наконец-то, – роясь в карманах в поисках своего ключа-маячка от покоев, с облегчением фыркнул Мичжель, когда хозяева исчезли из коридора и жиотоважцы остались одни. – Я уж думал, они себе сейчас по мальчику и девочке на ночь выберут, а за остальными проследят, чтобы каждый в свою кроватку лег, и двери на запоры лично закроют.

– Если у тебя есть пара минут, мой мальчик, зайди в мои покои, – прервав очередной ехидный спич Мичжеля, с непреклонной мягкостью попросил полуэльф, кладя руку на плечо юноши. – Я хочу сказать тебе несколько слов.

– Конечно, дядюшка, – согласился парень, пользуясь привычно-родственным обращением к Высшему вару, который знал и наставлял парня буквально с пеленок, уделяя мальчику ничуть не меньше внимания, чем родители и настоящая тетка. Подозревая, что ничего приятного в покоях Монистэля его сегодня не ждет, юноша попрощался с дамами:

– Ижи, Магжа, пусть сладкие сны навеет вам Кристалл!

– Сладких снов в свете Авитрегона, Мич, – откликнулась все еще витающая где-то в облаках жрица только после того, как за парнем закрылась дверь.

– Красиво у тебя тут, дядюшка. Глаз отдыхает и душу успокаивает, – пройдясь по гостиной Монистэля, небрежным тоном заявил Мичжель, полюбовавшись мило журчащим фонтанчиком-ручейком и зелеными плетями гигантской кимврасы.

– Да, Лоуленд позаботился о том, чтобы мы могли расположиться с наибольшим удобством, ни в чем не чувствуя ни нужды, ни стеснения, – укоризненно согласился Высший вар, отвернувшись к окну. – Мы, явившиеся в роли просителей. И мне стыдно слышать, как ты оскорбляешь наших гостеприимных хозяев. Разве был дан повод?

– Дядюшка! – взмолился чуть покрасневший от неловкости Мич. – Я же одними губами шептал! Ну кто же виноват, что у них акустика в замке такая странная, и слух, как у остроушки?

– Мальчик мой! – Вар повернулся к Мичжелю и посмотрел на него с легкой тревогой. – Я знаю, что ты остроумен, но никогда еще твое остроумие не шло нам во вред. Разрядить меткой шуткой серьезную беседу одно, но гневить ею переменчивых богов Лоуленда? Что с тобой?

– Я и сам не пойму, вар, – задумался над своим поведением юноша, опустив руки. – Словно кто за язык тянет, и рад бы сдержаться, да не могу, с детства за собой такого не замечал. Наверное, этот принц Энтиор своим самодовольным совершенством меня просто из себя выводит, а уж Элии я и вовсе боюсь. Мало того, что красивая и умная стерва, так еще такое могущество. Стоит ей только пальцем шевельнуть, и все мужики у ног лягут, да и женщины, наверное, тоже.

– Зато тебя понимаю я, – неожиданно сочувственно улыбнулся Монистэль, похлопав юношу по плечу. – И как сразу не догадался. Ты еще так молод, талант растет и формируется, а остроумие – его непреложная часть. Лоуленд – Мир Узла – дал ему мощный приток силы. Но ты пока не в состоянии совладать с таким подарком, направить его себе на пользу. Вот и начал талант от переизбытка сил прорываться там, где не должен. Что ж, надеюсь, день-два, и это пройдет. Постарайся пока соблюдать максимальную осторожность, лучше всего, если не уверен в пристойности своих слов, в присутствии лоулендцев просто молчи, сохраняя доброжелательное выражение лица. Я хочу, чтобы после успешного выполнения нашей миссии в Жиотоваж меня сопровождал живой и здоровый, обретший новые силы вар Мичжель ист Трак, а не калека или труп. Как я буду смотреть в глаза Даличке? Она же меня со свету сживет, только для того, чтобы воскресить и сжить снова!