Плохие парни - Бруно Энтони. Страница 33

Тяжелый сарказм Тортореллы означал угрозу. Но Лео просто отмахнулся от него огромной лапищей. Однако его дочь, услышав то, что произнес Торторелла, даже есть перестала.

Она поднесла головку к отцовскому уху и прошептала что-то по-португальски.

Нет-нет, отмахнулся он от нее и тоже перешел на родной язык.

– Скажи-ка мне вот что, – обратился он затем к Торторелле и мрачно насупился. – Если твой дружок Варга такой великий мафиози, почему я никогда о нем не слышал, а? Сдается мне, ты все про него напридумывал.

– Тогда откуда у меня взялся новый «эльдорадо», который стоит на улице? Куплен на деньги Варги. Наличные. – Торторелла перешел на сценический шепот.

– Подумаешь! Каждый может одолжить машину у приятеля, Поли. Опять ты мне мозги пудришь. – На толстых губах Лео опять расползлась ухмылка.

Для вящей убедительности Торторелла перегнулся к нему через стол.

– Мистер Варга повсюду, Лео, и он занимается всем, чем угодно. Но людям вроде мистера Варги не хочется красоваться на страницах газет, лишь бы доставить удовольствие таким, как ты, Лео. Поверь мне на слово, мистеру Варге принадлежит многое.

Лео ему было не переубедить, но девица, судя по всему, была захвачена россказнями Тортореллы. Ее глаза смотрели широко, не моргая. Она сжимала рюмку обеими руками. Может быть, она посмотрела кинофильм, в котором почтенный хозяин лавки на углу был убит мафиози, потому что не желал платить за опеку. Может быть, ей стало страшно за отца. А может, заморыш все-таки был ей по вкусу. Трудно сказать.

Спор за столом продолжался, причем Лео засыпал Тортореллу вопросами скорее философского плана, как будто не могущество Варги ставил под сомнение, а бытие Божие. Ответы Тортореллы оставались уклончивыми и двусмысленными. Ему не хотелось признаваться в том, что и сам-то он знает о своем хозяине не слишком много.

Тоцци расплатился с барменом и пошел к выходу. Это дерьмо угомонится еще нескоро, а с него уже хватало. Он подождет Тортореллу снаружи. Открывая дверь, он обернулся и еще раз посмотрел на дочь Лео. Она перехватила его взгляд и надула губки. Невероятно, подумал он. Но мимолетный интерес к этой девчушке тут же перебило мертвое, удушливое дыхание ночного воздуха.

Торторелла вышел из бара в пять минут первого. Он отпер дверцу черного «кадиллака» модели «эльдорадо», припаркованного на углу, и буквально ввалился в него. Его метод проникновения в машину напоминал прыжок в высоту стилем фосбери-флоп. Самолюбие не позволяло ему шагнуть в машину с тротуара, а с мостовой он не доставал. Ублюдок несчастный!

Скорчившись за рулем старого «бьюика», Тоцци следил за тем, как на «кадиллаке» зажглись красные задние огни, потом белые задние огни. Положив руку на зажигание, он не включал мотора, пока Торторелла не отъедет. Прежде чем завестись, старый автомобиль несколько раз кашлянул. Ось у него была установлена слишком высоко, и передний привод нуждался в ремонте. Машина шла так, словно у нее была гипертония. Быстро, но неравномерно. Каждый раз, садясь в машину, Тоцци загадывал, не окажется ли эта поездка последней. Он постучал по акселератору, чтобы успокоить мотор, затем дал газ и помчался за Тортореллой.

Тоцци ехал за «эльдорадо» по Ферри-стрит, раздумывая над тем, что Торторелла хвастался, будто заплатил за машину наличными. Это как минимум двадцать пять тысяч. Банки, как правило, не дают кредита поджигателям, даже самым искусным. Выходит, Торторелла и впрямь заплатил наличными. Двадцать пять тысяч плюс двенадцать тысяч на покупку акций. Дела у Тортореллы шли недурно – куда лучше, чем у рядового факельщика.

Когда «кадиллак» устремился по темным стальным конструкциям эстакады Пуласки, Тоцци решил, что Торторелла отправился в Нью-Йорк, но, когда тот внезапно повернул на главную магистраль, Тоцци неожиданно для самого себя почувствовал, что назревает нечто важное. Он был уверен в том, что данный маршрут не был для Тортореллы привычным. Тоцци понятия не имел, где недомерок живет или куда он может направиться, но путь на юг по главной магистрали... нет, тут было что-то не то. Как только проедешь квартал Элизабет и порт, нормальная жизнь начинается не к северу, а к югу. Здесь живут не преступники, а их жертвы.

Миновав аэропорт, Тоцци понял, каким безумным водителем был Торторелла. Он оставался в скоростном ряду, но держал около семидесяти пяти миль, а потом вдруг сбросил скорость до пятидесяти пяти. Может, у него нога с педали соскользнула, мрачно подумал Тоцци. Но такого ездока было крайне трудно преследовать, и Тоцци, чтобы не попадаться ему на глаза, пришлось отпустить его на порядочное расстояние. Он надеялся только на то, что маленький ублюдок настолько боится встречи с дорожной полицией, что не обратит внимания на старый, бурого цвета «бьюик». К счастью для Тоцци, Торторелла ехал не в левом ряду, поэтому, когда две машины сближались, он не попадался коротышке на глаза.

Глядя на задние огни «эльдорадо», Тоцци думал о юной португалочке и о том, как отказала ей выдержка, когда она поняла, что сидит за одним столом с настоящим живым мафиози. Она была так красива, так совершенна в своем девическом целомудрии, пока Торторелла не упомянул о мафии. Джоанна тоже была красива, но это совершенно другой тип красоты. Ее покой был холоден; он проистекал из знания, а не из неведения. Она видела все-все, что делали эти ублюдки, – и полнота ее знания делала ее невозмутимой и прекрасной. Вот уж, к чертовой матери, и до дзен-буддизма додумался, промелькнуло в мозгу у Тоцци.

«Кадиллак» Тортореллы снова свернул на первом же перекрестке и поехал по улочкам города, пока не вырулил на дорогу номер 27 – четырехрядное шоссе, по обе стороны которого шли маленькие фабрички, дешевые мотели, ресторанчики и бесчисленные забегаловки. На этой дороге Тоцци пришлось позаботиться о том, чтобы между ним и Тортореллой все время оставались две машины – классическая метода, как в учебнике, – но он по-прежнему думал о португалочке и о Джоанне. В конце концов они слились в его сознании в один образ – совершенный и бесконечно желанный. Тоцци часто терял голову, всего лишь задумавшись о привлекательных женщинах. Порой ему казалось, что он малость чокнутый.

При свете уличного фонаря Тоцци заметил огромную вывеску: ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ЭДИСОН. Торторелла проехал под этой вывеской, и Тоцци с волнением увидел, как «кадиллак» поворачивает на стоянку ярдах в ста за вывеской. Над всей стоянкой ярко горела неоновая реклама: «Аудиовидеоцентр Зусмана».

Дождавшись зеленого света, Тоцци проехал мимо заведения Зусмана и остановился перед ближайшим магазином. Там торговали коврами. Он выключил передние фары, отъехал к дальнему углу здания и запарковал машину в глубокой тени.

Тоцци сидел во тьме, наблюдая за «кадиллаком», стоявшим У задней двери заведения Зусмана. Багажник машины был открыт. Торторелла что-то выгружал и складывал свой товар у двери. Он захлопнул багажник, влез в машину и перегнал ее в дальний конец стоянки. Там росли деревья, и ветви задевали крышу роскошного автомобиля.

За это время Тоцци вышел из машины и прокрался до самого края неосвещенного пространства позади лавки ковровщика.

А коротышка вылез из машины и пошел через стоянку к задней двери. Сейчас их с Тоцци разделяло всего тридцать ярдов. Торторелла явно что-то искал. Внезапно он нагнулся и подобрал с земли пластиковый стаканчик, затем опрокинул его себе на руку. Возвращаясь к двери, он отшвырнул стаканчик в сторону.

Сразу же после того, как он отпер дверь, Тоцци сообразил, что в стаканчике был оставлен ключ для ночного посетителя. В скудном свете, просачивающемся из-под двери, Тоцци увидел, что товаром, который Торторелла выгрузил из машины, были пластиковые бутыли емкостью в галлон каждая. С каким-нибудь горючим – это уж вне всякого сомнения. Он подождал, пока коротышка не занес свой товар вовнутрь и не закрыл за собой дверь, а уж потом сделал следующий ход.

Глава 17

Поли Торторелла зашел за стойку, взял с полки радионаушники, включил звук, нашел свою любимую рок-станцию, надел наушники и убавил звук. Ему нравилось работать под музыку.