Плохие парни - Бруно Энтони. Страница 34

Билли Джоэл пел «Городскую девчонку». Поли, подпевая ему, подхватил галлоновую емкость с бензином и пошел по лестнице в демонстрационный зал на втором этаже. По пути он обратил внимание на то, что ковры были промышленного производства и, следовательно, прошли противопожарную обработку. Но это не имело значения. Вспыхнув на первом этаже, пламя не пощадит и второго. Ему надо было только проследить за тем, чтобы не уцелела крыша.

Он вынул из кармана гвоздь и продырявил в нескольких местах верхнюю поверхность пластиковой емкости; затем взялся за работу, помахивая емкостью и обрызгивая бензином ковры, шелковые гобелены и потолок. Он следил за тем, чтобы брызги бензина не попадали на нижнюю часть стены, на нижние три фута. Сыщики всегда с особенным вниманием осматривают нижнюю часть стен, ища следы возгорания, которые свидетельствовали бы о том, что в помещении разбрызгивали горючее. Поли гордился тем, что никогда не оставляет никаких улик.

Когда бензин в емкости кончился, он швырнул ее вниз по лестнице и устремился следом. Он думал о том, как Билли Джоэл в промасленном комбинезоне занимается любовью с Кристи Бринкли в видеоклипе «Городская девчонка».

Поли подхватил еще две емкости и отправился на чердак, который оставили для него незапертым. Он включил свет и пошел по водопроводной трубе до того места, где она неподалеку от вентиля была обмотана тряпками. Он выполнял инструкцию, согласно которой трубу следовало забить свечным воском, чтобы блокировать противопожарную систему. Когда внизу станет достаточно горячо, воск расплавится и она окажется разблокированной, но тогда никакого толку от нее не будет. А потом расплавившийся воск стечет вместе с водой – и опять-таки не останется никаких улик. Тряпками было помечено место, где размещался кусок воска. Поли заметил; что кто-то оказался настолько любезен, что даже оставил под трубой несколько щепок, о чем он заранее и просил. Ему это пришлось весьма по вкусу.

Поли продырявил еще одну из емкостей и обрызгал бензином щепки и картонные ящики, разбросанные, по всему помещению, злорадно уделяя особое внимание тем ящикам, в которых, как ему думалось, хранился самый дорогой товар.

Диск-жокей в наушниках говорил о погоде и жаловался на чрезмерную духоту. «А впрочем, вот вам еще погорячее, – воскликнул он. – „Пляшем на мостовой“ в исполнении Марты и Ванделлы». Поли удивило и обрадовало то, что звучит оригинальная версия песни, а не аранжировка, сделанная Миком Джаггером и Дэвидом Боуи. Он любил старый городской рок. Дырявя следующую емкость, Поли принялся подпевать Марте. Он сейчас веселился от души.

Когда емкость опустела, он отшвырнул ее подальше, и она с грохотом ударилась о цементный пол. Что хорошо с этими пластиковыми молочными флягами, так это то, что они сгорают без остатка. И никаких улик. Хуже то, что бензин в них нельзя хранить долго. Он разъедает пластиковые стенки, емкость начинает течь, а в багажнике машины это совсем ни к чему. Но Поли знал толк в таких вещах. Ему было известно, сколько времени можно держать бензин в такой емкости. Ему было также известно, что наполнять ее нужно до самого верху, не оставляя пространства для воздуха. Свободное пространство заполняется парами бензина, а взрываются именно пары, а не сам бензин. Хорошему факельщику необходимо заботиться и об этом.

Вернувшись на первый этаж, Поли подхватил две последние емкости и отправился в демонстрационный зал. Здесь, как он и просил, оставили множество ящиков и коробок. Это хорошо. Современная электроника горит не так легко, чтобы ей нельзя было немного помочь. В особенности когда ковры прошли противопожарную обработку.

На полке рядом с кассой стоял старомодный радиоприемник, деревянный корпус которого был выполнен в форме собора с куполом. Поли заранее попросил о том, чтобы для него приготовили старый радиоприемник. Взобравшись с ногами на кресло, он включил приемник, убавил звук и заглянул с тыльной стороны, чтобы убедиться, что лампы начинают накаляться. Транзисторные приемники не накаляются, а ламповые, к счастью, накаляются; Кто-нибудь забудет выключить на ночь такую рухлядь, лампа взорвется, корпус начнет тлеть – так вот и приключаются пожары. По крайней мере, такого никак нельзя исключить.

Гений я, в рот меня, вот я кто, подумал Поли. Старый приемник восхитил его. Гениальная находка. Уж этот мне Стив. Стоит попросить его о чем-нибудь, и он делает все в точности так, как нужно. Никогда не подводит. Отличный мужик.

Поли было наплевать на то, какие о Стиве ходят слухи. Во всем, что касалось его самого, Стив Пагано был мужик что надо. Стив всегда давал ему работу – и хорошую работу, вот как сейчас. Стоило Поли попросить его подготовить что-нибудь к его визиту – беспорядок в комнатах, воск в водопроводе и тому подобное, – Стив делал все, что нужно, с гарантией. И всегда аккуратно и честно платил. В конце недели сейф, который Поли арендовал у банка, оказывался полон наличных. Это казалось чудом. Да, семейство Ричи Варги заботилось о своих сотрудниках.

В демонстрационном зале имелось немало первоклассной аппаратуры, и Поли получил истинное наслаждение, поливая ее бензином. Точно так же он ликовал в детстве, поливая бензином и затем поджигая муравейники. Однажды, оставшись один дома, он спалил кукольный домик сестры. Стоял и любовался, как выгорает игрушечная мебель, комната за комнатой: Элегантная столовая, маленькая библиотека, хрупкие спальни – одним словом, весь дом. Кукольный домик был не похож на дом, в котором жило их семейство, это был домик для богачей. Там было множество всяких замечательных штуковин – и горели они тоже замечательно. Когда пламя охватило весь домик, у маленького Поли бешено заколотилось сердце. Охваченный внезапным ужасом, он выбросил домик из окна, а затем выбежал на улицу и загасил пожар водой из садового шланга. Обгоревшие остатки домика он упаковал в два бумажных мешка и выкинул их в мусорный бак у соседнего дома. Придя домой к вечеру, его сестра чуть с ума не сошла. Где ее кукольный домик? Поли заявил, что знать ничего не знает. Может, взломщики. Той ночью, представляя себе горящий кукольный домик, он всласть подрочил и впервые в жизни сумел кончить.

Выплеснув остатки бензина на громоздкую стереосистему, которая была чуть ли не с него самого ростом, Поли швырнул емкость за кассовый аппарат и полез в карман за спичками. Спички он предпочитал деревянные. Они хоть что-то весят, а то бумажную далеко не бросишь.

Поднимаясь по лестнице на второй этаж, Поли потеребил свои причиндалы. Эта часть спектакля всегда распаляла его.

Он осмотрелся в просторном помещении, в точности зная, откуда начать и как продолжить, но, прежде чем зажечь первую спичку, потянулся к наушникам перенастроить радио. Его станция передавала сейчас коммерческую рекламу, а ему в такие минуты была необходима музыка. Правда, в такое время суток все рок-станции передавали сплошную муру вроде тяжелого металла; или это, или этот маленький пидер Фил Коллинз. Но когда он уже был готов смириться с неизбежным и довольствоваться вальсом Штрауса, который передавала станция классической музыки, ему удалось поймать песенку Ронетти «Будь моей, крошка». Он тут же представил себе трех девах в платьях в обтяжку и с целыми башнями волос на голове. Да, парень...

Чиркнув первой спичкой, он уставился на крошечный язычок пламени и запел вместе с солистом:

– Да-вай... да-вай... да-вай... да-вай...

Он бросил спичку в шелковый гобелен на стене. Раздался хлопок, на мгновение заглушивший голос Ронетти. И вот уже вспыхнула вся стена, и языки пламени принялись лизать потолок.

Он бросил другую спичку в стену напротив, и пламя пошло по всему помещению, теперь загорелись уже оконные шторы.

– Да-вай... да-вай... да-вай... да-вай...

Он пустился в пляс.

Приплясывая, Поли помчался на чердак и, не заходя туда, принялся забрасывать его спичками, пока все чердачное помещение не начало походить на геенну огненную.

– Да-вай... да-вай... да-вай... да-вай...