Плохие парни - Бруно Энтони. Страница 45

Снаружи было жарко, как у черта в заднице, а от хренова кондиционера толку тоже никакого не было. Даже здесь, на верхних этажах, не было ни ветерка. Кондиционер не способен был навеять прохладу да вдобавок шумел недостаточно громко, чтобы заглушить трезвон с ближней бензозаправки. Стоял час вечерних поездок, и чертов трезвон не умолкал ни на мгновение.

Тоцци сходил с ума. Он чистил оружие, потому что больше ему нечем было заняться. Подсознательно он рассчитывал на то, что стоит ему подготовиться к чему-нибудь интересному, как оно сразу же и начнется. Он походил на писателя, точащего карандаши и уже приготовившего пачку писчей бумаги в надежде на то, что его вот-вот посетит вдохновение, стоит ему заточить последний карандаш. Это была чисто бойскаутская логика: будь готов. Опасность же подобного подхода к делу заключалась в том, что подготовка могла превратиться в самоцель, а собственно цель так и осталась бы недостигнутой. Тоцци осознал это, чистя жесткой щеткой барабан револьвера, и это лишь увеличило его нетерпение.

В этом поганом мотеле он проторчал уже десять дней и успел возненавидеть его от всей души, но он не имел права покинуть его, не переговорив предварительно с Гиббонсом, а чертов Гиббонс не брал трубку уже несколько дней. Сегодняшний день Тоцци провел, проклиная напарника за то, что тот не завёл себе автоответчик, хотя и в этом случае ему, конечно, уже обрыдло бы диктовать свои соображения, оставляя тем самым улики и против себя, и против Гиббонса.

Тоцци не умел сидеть без дела. Он принялся размышлять обо всякой всячине, анализировать свою прошлую жизнь; так он поступал в подобные минуты всегда – и всегда это нагоняло на него дополнительную тоску. Вот и сейчас его удручало то обстоятельство, что все его земное имущество запросто уместилось в этом вонючем номере. С огорчением он подумал о том, что пистолетов у него больше, чем пар башмаков. Но на самом деле главной причиной уныния было то, что он переступил через черту, из-за которой уже не было возврата.

Тоцци поселился здесь в четверг, после того как обнаружил Гиббонса на тетушкином диване у телевизора. В пятницу он связался с Гиббонсом, позвонив Лоррейн, и сообщил, где находится, а затем съездил в видеопрокат к Бобо. Увидев его, Бобо разве что не обделался на месте, но, когда Тоцци завел его в заднюю комнатушку, у Бобо не оказалось для него ничего нового, за исключением того, что факельщик Торторелла пойман на месте преступления и в настоящее время отпущен под залог. Речь шла, понятно, о тех ночных делах в Эдисоне.

В субботу с утра он уселся за руль и просто покатил, направляясь кружным путем к дому Джоанны, потому что не пожелал признаться самому себе в том, что едет именно к ней. Увидев по дороге кондитерскую, он притормозил и купил полдюжины круассанов. Он решил, что она должна любить круассаны, она была женщиной такого типа. К тому же с круассанами было как-то простительно появиться у нее без звонка.

Когда он пришел к ней, она поглядела на его покупку и осведомилась, почему бы ему не купить пончиков. На будущее, сказала она ему, булочки с корицей были бы лучше. После кофе с круассанами они вышли за покупками. Джоанна предложила приготовить бефстроганов, Пока она стряпала, он смотрел по телевизору на игру мемфисцев. Он остался на ужин, и где-то посредине второй бутылки «Божоле» они соскользнули на диван, прихватив с собой телевизор. Когда он включил MTV, она высмеяла его за то, что ему нравится смотреть такую ерунду, потому что он никогда не видел этого раньше. Видеоклипы хороши только для идиотов, сказала она, но он оставался на том же канале; и вот она начала поглаживать его по брюкам, Да так и не сумела остановиться, а тут Тина Тернер запела «При чем тут любовь?», пошел крутой клип, и Джоанна взобралась на него, принялась ластиться и ласкаться, шевеля губами в такт музыке. Они принялись бороться на диване, со смехом стаскивая друг с друга различные части одежды, и кончили смеяться, только занявшись любовью на полу. А тут уж ему захотелось расхохотаться по-настоящему. Дело кончилось тем, что он остался на ночь.

Траханье с Джоанной всегда было замечательным, но на этот раз у него остался неприятный привкус, который впоследствии только усилился. Он непрестанно думал о том, как исхитриться связать их судьбы. Шаг за шагом продумывал он свое возвращение в лоно нормальной и, главное, законной жизни. Его разыскивали за убийства. Он дезертировал из Бюро. Даже если ему удастся отвести обвинения в убийствах, чем прикажете заниматься дальше? кто возьмет его на службу? что он умеет, кроме того, чтобы ловить всяких ублюдков? Возможно, ему удастся вступить в профсоюз и получить работу на строительстве. Но он как-то слабо представлял себе ежевечерние возвращения на квартиру к Джоанне в заляпанной грязью обуви и в защитном шлеме. Едва ли такой муженек соответствовал ее образу жизни. Он подумал и о том, что они могли бы завести детей, но это было уже настолько в тумане, что не стоило даже загадывать. Все в его жизни, казалось, пришло в полное запустение, было незаконченным или невозможным. Этим утром он проехал по прежним местам в Ньюарке, пытаясь вспомнить, когда же у него все было в порядке. Он съел превосходный сандвич в пригородной лавчонке, возникшей на том месте, где когда-то была прачечная китайца Ли. Его мать и тетки никогда ничего не сдавали в эту прачечную, кроме совсем уже посеревших простыней. Они утверждали, что китайцы творят с постельным бельем прямо-таки чудеса, но что со всем остальным они вполне в состоянии управиться сами. Сейчас мистер Ли уже, конечно, умер. После ленча Тоцци вернулся в мотель и решил почистить оружие. Ему необходимо было привести хоть что-нибудь в полный порядок.

Он вставил барабан в корпус 38-го калибра, проследив, чтобы раздался резкий щелчок. На бензозаправке опять затрезвонили, на этот раз безостановочно. «Черт подери», – пробормотал Тоцци, но колокольчик все не умолкал. Тоцци подошел к окну, держа револьвер на весу, как зажигалку. Женщина в белом «фольксвагене» остановила машину передними колесами аккурат на черном проводе, включив тем самым колокольчики. Она и понятия не имела о том, что сама устроила весь этот шум и трезвон.

– Слезь со звонка, – простонал Тоцци из-за наглухо закрытого окна. – Отъезжай, сука!

Его руки дрожали. Во внезапной вспышке ярости он прицелился в ветровое стекло и снял револьвер с предохранителя.

– Отъезжай!

Внезапно он нажал на спуск и автоматически зажмурился, ожидая, что на него сейчас посыпятся осколки. Но револьвер не был заряжен. Однако щелчок выстрела привел его в чувство. Он отошел от окна и присел на кровать. Сердце у него бешено колотилось. Он представлял себе эту несчастную идиотку, повалившуюся на руль, в залитом кровью платье. Он сам не мог понять, что это на него нашло.

Следующим, что он осознал, был звонок телефона. Тоцци встал и искоса выглянул в окно. Белого «фольксвагена» там уже не было.

– Алло?

– Не думал, что застану тебя.

Это был Гиббонс.

– А где ж мне, так твою мать, еще быть? – рявкнул Тоцци. – Я жду твоего звонка уже целую неделю. Куда ты, на хрен, запропастился?

Гиббонс отозвался не сразу.

– Ты ведь рассчитываешь на премию Академии, верно?

Тоцци, вздохнув, принялся разминать мышцы шеи.

– А в чем, собственно, дело?

– Сдается мне, я его нашел.

– Что?

– Готовься. Нам предстоит поездка.

– Что это значит – ты его нашел? – Тоцци встал и, держа трубку у уха, принялся мерить шагами номер.

– Нанес визит одному судебному приставу. Предположил, что этот пристав – связной между нашим другом и Программой обеспечения безопасности свидетелей. Предположил – и не ошибся.

– И этот парень взял да и сказал тебе, как его найти?

– Нет, идиот, послушай. Я нашел его записную книжку. У него в морозильнике. Там было два имени на букву "В" – некий мистер Хеннесси и некий мистер Дэвис. У обоих были приведены номера телефонов, но адресов не было.

– Позвони в телефонную компанию. Они дадут тебе адреса по телефонам. Они просто тают, когда слышат слово «ФБР».