Бесконечность - Уорд Рейчел. Страница 30

— Но именно в этом и есть смысл жизни. Человеку дается только один шанс прожить ее правильно. Один шанс, одна жизнь.

— Эта точка зрения устарела. Я могу прожить столько жизней, сколько мне вздумается. Могу жить вечно.

— Но каждый раз, когда ты продлеваешь жизнь, кто-то другой умирает.

— Да, такова цена.

Я знал это с самого начала. Он безумно опасный человек.

Но по своим извращенным соображениям он хочет оставить меня в живых. И если я останусь жить, то умрет мой ребенок. Я не могу позволить этого. Не могу.

Придется

заставить

— Ты и вправду дурак, Савл, — говорю.

Он отскакивает от меня, будто я ударил его.

— Ты дурак, если считаешь, что я стану тебе помогать. Я не опущусь до такой низости. Никогда. Ни за что. И если ты оставишь меня здесь, то я убегу и сделаю все, что смогу, чтобы остановить тебя. Расскажу всем, кто ты такой и что ты сделал.

За моей спиной Дэниэл тянет мои руки на себя, пытаясь знаками заставить меня замолчать.

Он не знает, что стоит на кону. Он не знает, что я должен сделать это, должен пойти дальше, должен взвинтить Савла так, чтобы он начал лопаться от гнева.

— Ты самый слабый, самый глупый человек, которого я встречал. Ты недостоин даже презрения. Ты…

Он поднимает свой пистолет и, держа его за ствол, с силой ударяет рукоятью меня по голове. Я едва успеваю зажмуриться. Затем я падаю, увлекая за собой Дэниэла. Вырубаюсь прежде, чем мы ударяемся о каменный пол.

Сара

Двигаемся дальше. Кое-где горят лампы, но проку от них мало — каменный пол под ногами скользкий, местами очень неровный. Мы, конечно, не бежим, но хотя бы пытаемся двигаться медленной трусцой. Мия пыхтит и старается изо всех сил. Впрочем, ей не остается ничего другого, ведь я железной хваткой держу ее за руку и тяну вперед.

Вдоль одной стены стоят груды коробок и ящиков, другая стена — сплошной скалистый массив. Потолок здесь очень высокий. В тот момент, когда я начинаю задаваться вопросом, не сбились ли мы с пути, я вижу на стене еще один знак. Они не очень-то бросаются в глаза — если не вглядываться, то и не увидишь. Каждый из них — как настоящий подарок.

Вскоре я чувствую, что стены постепенно сужаются. Коробки и ящики теперь стоят в один ряд и не закрывают каменную стену. Потолок тоже опускается.

И вдруг свет гаснет. Такое ощущение, что мы направляемся к глухой стене.

— Ладно, Мия, давай на минутку остановимся.

Я включаю фонарик и вожу им перед собой.

Склад закончился, но это еще не конец пути.

Он продолжается по скалистому туннелю где-то метр шириной и высотой чуть больше моего роста. Сзади доносится эхо голосов. Впереди — только непроглядный и молчаливый мрак.

— Ну что ж, — говорю я деланно-бодрым голосом. — Держи меня за руку, Мия. Сейчас мы пройдем маленький кусочек пути, на котором будет немножко темновато. Но потом все будет хорошо.

—

Где

— Он нас догонит. Пойдем.

Потолок опускается все ниже и ниже. Еще недавно это не напрягало меня, потому что я могла идти прямо, но теперь приходится нагибаться и идти на полусогнутых. Сверху капает вода. На полу лужи. Вскоре они сливаются воедино, и вот уже ноги погрузились в воду на один сантиметр, потом на два, на три…

Лучше мне не заморачиваться на эту тему, а не то я окончательно запаникую. Со всех сторон нас обступает темнота, над головами — многотонная толща земли и камня. Что говорил Адриан о длине туннеля? Он вообще что-нибудь об этом говорил?

Пространство продолжает сужаться. Я иду впереди Мии, изворачиваясь так, чтобы не отпускать ее руку. Тихо, как мышка, она шагает следом за мной, изо всех сил стараясь не отставать.

Я поднимаю фонарик и вижу, что в паре метров от нас — каменная стена. Это тупик. Что, черт возьми…

Просто прекрасно. Мы попались, как крысы в капкан.

— Погоди минуту, Мия, — говорю я чужим голосом.

Я вожу фонариком вверх и вниз, налево и направо. Слева в скале виднеется отверстие приблизительно метр высотой. Над ним — белый знак.

— Мия, нам, кажется, сюда. Надо лезть.

— Темно, мама, — говорит она.

Я разворачиваюсь и крепко обнимаю ее.

— Мы почти пришли, — говорю, хотя сама даже отдаленно не представляю, где мы на самом деле. — Ты у меня молодчина. Одеяльце все еще при тебе?

— А-га…

— Вот и замечательно. Постарайся не намочить его.

В тишине звучат только наши голоса да стук капель воды, просачивающихся сквозь потолок и падающих на пол. Ни Адама, ни Савла больше не слыхать. Кажется, что мы — единственные люди, оставшиеся в живых, на целом свете. Может быть, стоит вернуться? Но там остались Савл с пистолетом и Адам с ножом. Одному Богу ведомо, что сейчас происходит в той комнате. «Не думай об этом. Продолжай идти».

— Пригнись, Мия. Мне придется ползти на четвереньках. Я буду впереди, хорошо? А ты иди за мной. Не отставай, моя хорошая.

Зажимаю фонарик в зубах и опускаюсь на четвереньки.

Вода ледяная. Она доходит мне до запястий, мочит колени, голени, бедра. Я проползаю вперед метр-другой, затем замираю. А если вода будет подниматься? А если туннель будет и дальше сужаться?

Сердце стучит быстро-быстро, пульс глухо отдается в горле и ушах. Не могу больше двигаться. Я парализована. Я не трогаю скалистую породу над собой, но по-прежнему чувствую ее колоссальный вес, давящий на узкий туннель.

Тычок в спину.

— Ми не нравится.

Мия. Она выдергивает меня из тревожных мыслей, и я снова прибавляю скорость. Кажется, что в этом месте времени не существует. Попробую считать про себя. Хотя бы одну минуту. Один, два, три…

На счете шестьдесят говорю себе, что продержусь еще минуту.

И мы движемся вперед. Мия сразу за мной, натыкаясь на меня то головой, то рукой. В любом другом случае это раздражало бы меня, но сейчас каждый энергичный толчок локотком напоминает мне, почему я здесь, и придает мне сил. Я делаю это, чтобы спасти свою дочь.

На счете двести семьдесят потолок поднимается. Вынимаю фонарик изо рта и привстаю, держась за стену. Колени саднит, руки и ноги оцепенели от холода. Мия обнимает мои ноги и прижимается головой к коленям.

На вдохе наполняю легкие липким воздухом. Такое чувство, будто я не дышала уже много часов. Прислоняюсь к стене и пытаюсь успокоиться.

Вожу фонариком вокруг себя и не верю своим глазам. Мы в огромной пещере, совершенно пустой, если не считать десятков сталактитов, цепляющихся за потолок, и их близнецов, поднимающихся с пола. После заточения в камере, после жуткого туннеля от такого пространства просто крышу сносит. Огромная подземная пещера — никогда в жизни не видела ничего подобного.

— Вот это да. Мия, посмотри.

Несколько секунд мы только и можем, что смотреть по сторонам, разинув рот. Затем я провожу лучом фонарика вдоль стены, выискивая белые метки. Есть! Буквально метрах в пяти.

— Пойдем, — говорю. — Теперь можно держаться за руки.

А вот и первый признак того, что выход близко, — пол под ногами изменился. Воды нет, только сухая порода. Да и мрак вокруг нас, кажется, понемногу начал расступаться. Воздух тоже изменился. Откуда-то доносится запах дыма.

— Мия, по-моему, мы почти пришли.

— Почти пришли, — повторяет она, как попугайчик.

Пол резко поднимается в гору. Мы заворачиваем за угол, и вот оно — впереди сероватый ромб света.

— Мы пришли. Господи, спасибо.

Ноги дрожат. Нет, расслабляться еще рано. Надо найти место, где мы сможем укрыться и отдохнуть.

Выход перегораживают ржавые железные ворота. Но они просто приставлены, и все. Висячий замок открыт и бесполезно покачивается на перекладине.

Адриан сказал, что здесь нас встретят, но он, наверно, лгал. Он сказал то, что должен был сказать, чтобы заманить нас на склад. От одной мысли о его предательстве в горле появляется холодный твердый комок. Вспоминаю, как он гладил Мию по щеке. Я-то думала, он на нашей стороне. Но он затащил нас в пещеру, где сидел Савл. Как он мог? Не понимаю. И никогда не пойму. Кричу: