Девять правил соблазнения - Маклейн Сара. Страница 25

Но он молчал, и ее охватило желание сбежать из этого теперь ставшего слишком тесным места.

— Простите, что испортила вам вечер, милорд. Поскольку я выполнила то, ради чего приходила сюда, полагаю, что могу оставить вас.

Калли встала, набросила капюшон и плотно запахнула плащ. Он поднялся вместе с ней, накинул плащ на плечи, взял шляпу и трость.

Калли взглянула ему прямо в глаза и сказала:

— Я не нуждаюсь в сопровождающих.

— Я перестал бы быть джентльменом, если бы не проводил вас до дома, миледи.

Она обратила внимание на легкий нажим, который Ралстон сделал на последнем слове, как будто напоминая Калли о ее положении.

Она не стала возражать, чтобы не портить этот вечер, который оказался таким ярким. Калли повернулась и начала долгий путь через переполненную пивную к двери, желая выйти из таверны первой, уверенная, что, как только выйдет на улицу, сможет взять экипаж и расстаться с Ралстоном, оставив позади эту ужасную интермедию. Однако на этот раз ей оказалось труднее избегать столкновений с окружающими: казалось, она отчего-то утратила равновесие, а мысли были не совсем четкими. Неужели это небольшое количество виски так ударило ей в голову?

Калли вышла из помещения в прохладный весенний вечер и с высоко поднятой головой решительно зашагала по улице, нетерпеливо оглядываясь в поисках кеба. Она слышала, как позади нее Ралстон окликнул своего кучера, который поджидал его буквально в дюжине шагов от входа в таверну. «Превосходно, — подумала она. — Вероятно, он все же решил оставить меня в покое». Игнорируя легкое разочарование, Калли сошла с тротуара, чтобы высмотреть свободный экипаж. В последнюю минуту вспомнив о луже, в которую угодила чуть раньше, она постаралась ее перешагнуть, но потеряла равновесие и почувствовала, как падает на булыжную мостовую. Раскинув руки и отчаянно пытаясь удержаться на ногах, она приготовилась к столкновению с землей.

Столкновения не произошло.

Прежде чем успела сообразить, что же случилось, Калли почувствовала, как ноги оторвались от земли и неведомая сила прижала ее к теплой кирпичной стене. Она услышала, как Ралстон пробормотал что-то насчет «невыносимой девицы», потом его сильные, словно каменные, руки обхватили ее и легко подняли в воздух, так что она почти прижалась к его груди. К его очень широкой, очень мускулистой груди. Капюшон плаща сполз на спину, и Калли буквально столкнулась с сердитым взглядом его голубых глаз. Его губы были буквально в нескольких дюймах от ее губ. «Такие изумительные губы». Она качнула головой, чтобы избавиться от этих глупых мыслей.

— Ты могла погибнуть, — произнес Гейбриел; в его голосе звучали сильные эмоции, которые она не смогла точно определить.

— Думаю, «погибнуть» — это слишком сильно сказано, — возразила Калли, понимая, что эти слова не вернут его благосклонность.

— Ты могла упасть, и на тебя мог наехать проезжающий экипаж.

Калли открыла было рот, чтобы возразить, но Ралстон, не дав ей договорить, поставил ее на тротуар перед открытой дверцей своего экипажа и коротко кивнул на тускло освещенный салон кареты. Он произнес «Садись» таким тоном, что стало ясно: возражать не имеет смысла.

Она оперлась на предложенную им руку и села в экипаж.

Отодвинув занавеску, Калли смотрела в окно, внимательно разглядывая улицы, по которым они проезжали.

— Спасибо, — произнесла она настолько тихо, что ее слова едва не заглушил цокот копыт. Ралстон ничего не ответил, и она добавила: — За то, что спасли меня.

В ответ Ралстон пробормотал что-то уклончивое. Совершенно ясно, что она своим поведением вывела его из себя. Наверное, этого следовало ожидать.

Несколько минут прошли в молчании, затем Калли снова попыталась начать разговор:

— Я с нетерпением жду выхода в свет Джулианы, милорд. И очень надеюсь, что она выйдет замуж по любви.

— Надеюсь, этого не произойдет.

Она бросила на него удивленный взгляд.

— Прошу прощения?

— В семействе Ралстон любовь никому не принесла ничего хорошего, и я не хочу, чтобы это произошло с кем-то из нас.

— Вы не можете говорить это серьезно.

Гейбриел сухо ответил:

— Почему бы и нет? Моя матушка оставила след из разбитых сердец по всей Европе, попутно наставив рога двум мужьям и бросив троих детей, которых, по ее утверждению, она любила. И вы заявляете, что брак по любви является той нормой, согласно которой я буду измерять успех моей сестры в обществе? Нет. Я буду считать брак моей сестры успешным, если она выйдет замуж за человека, обладающего характером и добротой — теми качествами, что имеют гораздо большую ценность, чем любовь.

Если бы они находились в другом месте и в другое время, Калли, вероятно, решила бы на этом закончить разговор. Может, все дело в виски или в приключении в целом, но она развернулась на сиденье и посмотрела ему в лицо.

— Милорд... вы хотите сказать, что не верите в любовь?

— Любовь — это просто отговорка, чтобы действовать, не думая о последствиях, — без всяких эмоций заметил Ралстон. — Я всегда замечал, что она постоянно является предвестником боли и страданий. И как понятие она приносит больше вреда, чем пользы.

— Не могу согласиться с вами.

— Я на это и не рассчитывал, — откровенно признался он. — Рискну угадать. Вы думаете, что любовь существует во всем поэтическом величии Шекспира и Марло, а также несчастного лорда Байрона и прочих, прочих.

— Не стоит говорить об этом с таким пренебрежением.

— Простите меня. — Встретившись с ней взглядом в полумраке кареты, Ралстон слегка взмахнул рукой. — Прошу, продолжайте. Просветите меня в вопросе истинной любви.

Калли тотчас занервничала. Казалось, он может совершенно отвлеченно обсуждать этот вопрос, но ведь взгляды человека на любовь достаточно личные. Она постаралась придать своему голосу сухой ученый тон.

— Я бы не стала заходить так далеко и утверждать, что любовь действительно нечто идеальное, как нас пытаются убедить поэты, но я верю в брак по любви. Иначе не могу. Я ведь дитя именно такого брака. И если это не является достаточно убедительным доказательством, думаю, сегодняшний бал служит тому еще одним подтверждением. Моя сестра и Ривингтон глаз не сводят друг с друга.

— Влечение — это не любовь.

— Не думаю, что их связывает простое влечение.

Не отвечая, Ралстон пристально смотрел на нее, потом наклонился, так что между ними осталось всего лишь несколько дюймов.

— Влечение — это не такое уж простое чувство.

— Тем не менее... — Калли умолкла, не в состоянии вспомнить, что пыталась сказать. Ралстон находился слишком близко.

— Хотите, я покажу вам, насколько сложным может быть влечение? — Голос прозвучал низко и бархатно, он прозвучал как само искушение. Его губы оказались рядом с ее губами, она чувствовала их движение, когда он говорил, почти касаясь ее кожи.

Нависнув над Калли, он ждал ответа. Калли буквально сгорала от желания прикоснуться к нему. Она попыталась заговорить, но слова будто застряли в горле. Она даже не могла сформулировать свои мысли. Он вторгся в ее душу, лишив возможности выбора, и сейчас ей оставалось лишь сократить это крошечное расстояние между ними.

В тот момент, когда их губы соприкоснулись, Ралстон обнял ее, приподнял и усадил к себе на колени. Этот поцелуй значительно отличался от их первого поцелуя — был более напряженным, более чувственным, менее осторожным. Калли застонала, когда он нежно коснулся пальцами ее шеи, потом тронул за подбородок. Его губы коснулись ее губ, и язык буквально вторгся в рот, потом он слегка отстранился и посмотрел на ее прикрытые глаза. Едва заметная улыбка появилась на его губах.

— Как страстно, — прошептал он, запустив пальцы ей в волосы, убирая шпильки и распуская волнистые пряди. — Как пылко. Откройся мне.

А затем обхватил ее губы обжигающим поцелуем, и она открылась ему, отвечая поглаживанием на поглаживание, лаской — на ласку. Калли обхватила Ралстона руками за шею, а он распахнул ее плащ и рукой провел тропинку к груди, взяв в ладони пышную плоть. Она оторвала от него губы и тут же охнула, когда он провел пальцем по кончикам сосков, которые напряглись под грубой шерстью чужого платья. Потом Ралстон припал губами к шее и языком провел горячую линию от позвоночника до плеча, коснувшись зубами чувствительной кожи, и волна огромного наслаждения прокатилась по всему ее телу. Калли едва не задохнулась от небывалого ощущения, и в этот момент маркиз коснулся губами плеча, а натянутая ткань лифа платья внезапно опала и ее груди словно сами по себе рванулись в его ладони.