Замок и ключ - Дессен Сара. Страница 20

Блондинка, которая, как я поняла, и была той самой Хизер — печально известной любительницей «Поп-Тартс» с черничной начинкой, — подошла к своему шкафчику и бросила сумку на пол.

— Ни о чем. Увидимся, — сказала я.

— Ага, увидимся, — кивнул Нейт, явно смущенный.

Я прибавила шаг и наконец смогла отойти от него на довольно приличное расстояние. Нейт по-прежнему пялился на блондинку. Жалкое зрелище, впрочем, я решила, что это не мое дело, особенно если я буду придерживаться первоначального плана и ездить в школу на автобусе.

Однако на следующее утро я вновь проспала и опоздала на автобус. Вначале я здорово разозлилась на саму себя, а потом, стоя под душем, подумала, что, может, все не так уж и плохо. В конце концов, на машине добираться недолго, хоть время сэкономлю.

— Что это за шампунь? — спросил Жервез с заднего сиденья, когда я с непросохшими волосами села в машину.

Я повернулась к нему.

— Не знаю. А что?

— Он воняет, — сообщил Жервез. — Ты пахнешь деревьями.

— Деревьями?

— Жервез, полегче! — вмешался Нейт.

— Просто констатирую факт, — буркнул Жервез, откидываясь на спинку сиденья.

Я уставилась на мальчишку. Какую-то секунду он отвечал мне презрительным взглядом, его глаза за стеклами очков казались огромными. Я продолжала смотреть на него в упор, и в конце концов Жервез не выдержал, отвернулся к окну. «Ох уж эти двенадцатилетние! — подумала я. — Что с них взять — слабаки!»

Отвернувшись от Жервеза, я снова села прямо и вдруг заметила взгляд Нейта.

— Что такое? — осведомилась я.

— Ничего. Восхищен твоей методикой.

У школы Жервез проделал свой обычный трюк — не попрощавшись, вылез из машины и пошел прочь, а Нейт снова увязался за мной. В этот раз я не только ощущала, что он шагает рядом — странное, скажу я вам, чувство! — но и видела, как на нас реагируют люди, толпившиеся у машин или в раздевалке: удивленные взгляды, поднятые брови, в общем, слишком много внимания. Меня это смущало и злило.

Попав в «Перкинс-Дей», я инстинктивно стала придерживаться неписаных правил поведения в новой школе — системы, которой я овладела в совершенстве за время наших с мамой переездов. Суть ее в следующем: приходи и уходи незаметно, веди себя тише воды, ниже травы, общайся как можно меньше. Однако школа «Перкинс-Дей» была довольно маленькой, и я нисколько не сомневалась, что, будучи новенькой, рано или поздно окажусь в центре внимания. К тому же здесь догадались, что мы с Джеми родственники, — пару дней назад я слышала, как в коридоре кто-то крикнул мне вслед: «Эй, „Ты и я!“» — в общем, остаться незаметной было трудно. А Нейт со своим дружелюбием сделал задачу почти невыполнимой. Уже на второй день стало ясно, что мой сосед — один из самых популярных молодых людей в «Перкинс-Дей» и часть его популярности переходит на меня, даже если я просто стою вблизи. Может, другим это бы и пришлось по вкусу, но только не мне.

Я бросила на Нейта сердитый взгляд, увидев, как несколько столпившихся у блестящего «фольксвагена» девиц из группы поддержки хихикают нам вслед. Он ничего не заметил — во все глаза пялился на зеленый «БМВ», припаркованный за несколько рядов от нас. В машине сидела Хизер со стаканчиком кофе из «Джамп-Джава» в руках, а Джейк Бристол, тот самый, что спал в классе, разговаривал с ней, облокотившись на открытое окно.

Не мое дело, подумала я, но, как и в случае с Жервезом, не сдержалась. Ненавижу, когда люди не умеют себя вести. К тому же, решила я, если Нейт собирается и дальше ходить со мной, надо преподать ему урок.

— Знаешь, — сказала я, — страдания напоказ никого не красят.

Нейт посмотрел на меня.

— Что?

Я кивнула на Хизер и Джейка, которые по-прежнему о чем-то болтали.

— Никогда нельзя показывать человеку, что ты по нему тоскуешь, — пояснила я.

— Я по ней не тоскую, — возразил он.

Ага, как же.

— Ладно, — ответила я, пожав плечами. — Просто, даже если ты хочешь, чтобы она вернулась, нужно вести себя так, будто бы тебе все равно. Первое правило взаимоотношений. Никто не любит жалких, надоедливых неудачников.

— Правила взаимоотношений? — переспросил Нейт с иронией. — Ты их преподаешь?

— Это всего лишь добрый совет, — сказала я. — Можешь им пренебречь.

Вообще-то я не сомневалась, что Нейт меня послушает. На следующее утро он вновь шагал рядом со мной — видимо, это уже вошло в привычку! — и когда мы пересекали парковку, я увидела машину Хизер. Нейт ее не заметил, ну, или сделал вид. Он просто посмотрел на меня и как ни в чем не бывало пошел дальше.

Неделя продолжалась, я по-прежнему опаздывала утром на автобус и вскоре обнаружила, что постепенно привыкаю к совместным поездкам, прогулкам через двор школы и всеобщему вниманию. Сопротивляться было бесполезно, и между мной и Нейтом установились дружеские отношения или что-то вроде того. По крайней мере, так считал сам Нейт.

Совершенно бредовая ситуация, ведь между нами не было ничего общего. С одной стороны, я — одиночка до мозга костей, эмоционально опустошенная, да к тому же из неблагополучной семьи. А кто такой Нейт? Послушный сын, всеобщий любимец и, с какой стороны ни посмотри, хороший, правильный парень. Вдобавок — как я узнала на следующей неделе — вице-президент ученического общества, король школьного вечера встречи выпускников, ответственный за связь с общественностью, бессменный участник всех благотворительных акций. Его имя постоянно упоминалось за названием очередного мероприятия, список которых ежедневно зачитывали по школьному радио монотонным голосом. Устраиваете сбор средств для экскурсии старшеклассников? Обратитесь к Нейту Кроссу. Хотите участвовать в ежегодной уборке школьной территории? Поговорите с Нейтом. Желаете, чтобы вас поднатаскали к промежуточным экзаменам? Нейт Кросс — вот кто вам нужен.

В общем, он был нужен всем, кроме меня, но людей, которые думали иначе, а также любопытных взглядов — вроде тех, что я заметила на парковке, — с каждым днем становилось все больше. Похоже, разрыв между Хизер и Нейтом произвел много шума — судя по тому, что мне рассказывали спустя несколько недель: как они начали встречаться сразу после средней школы, когда Нейт только переехал сюда из Аризоны, и что их выбрали королем и королевой бала для учеников предпоследних классов, и об их планах вместе поступать в университет. Тем не менее причина их расставания так и осталась тайной. Я не интересовалась подробностями, но услышала множество версий — он изменил ей с какой-то девушкой на пляже! Она хотела встречаться с другими парнями! — и поняла, что правды никто не знает.

Собственно, именно этим и объяснялся повышенный интерес к моей персоне. Как же, самый популярный парень школы стал появляться с новенькой почти сразу после разрыва с бывшей! Похоже на следующую главу романа, по крайней мере в глазах окружающих. Возможно, в другой школе или другом городе подобное предположение оказалось бы верным, но только не в нашем случае.

Я восприняла перевод в «Перкинс-Дей» как своего рода культурное потрясение. Ведь в новой школе все сильно отличалось от того, к чему я привыкла: от учителей (которым, похоже, здесь нравилось) до библиотеки (просторной, оборудованной самыми современными компьютерами) и кафетерия (с салат-баром и стойкой с фруктовыми коктейлями). Людей в классе было немного, особо не посачкуешь, так что пришлось поднапрячься. В школе Джексона я не входила в число отличников, но была на хорошем счету, несмотря на работу по ночам и увлечения, не относящиеся к учебной программе. Теперь у меня появилось больше свободного времени — без постоянных разъездов и приятелей, — и я выкладывалась по полной. Я говорила себе, что это напрасный труд, ведь я сбегу, как только наберу достаточно денег, и потому особо усердствовать не стоит. Но каждый день, поднявшись к себе в комнату и обнаружив, что заняться все равно нечем, доставала учебники и принималась за работу.

Даже мировосприятие учеников «Перкинс-Дей» было другим. Взять хотя бы перерыв на обед, во время которого в столовой школы Джексона разворачивались нешуточные драмы, в основном из-за тесноты, нехватки свободных мест и витающей в воздухе тревоги. Там то и дело вспыхивали драки, громкие ссоры и короткие стычки, заканчивающиеся так же быстро, как и начались. В «Перкинс-Дей» все мирно сосуществовали и в кафетерии, и на школьной площадке, а самые горячие споры обычно возникали у столика с табличкой «Помогите!», когда кто-нибудь чересчур увлекался, но и в этом случае дебаты не выходили за рамки приличия.