Богатые мужчины, одинокие женщины - Мессмен Петти. Страница 65

Через некоторое время заинтересовавшись, куда запропастилась Пейдж, Ники, в конце концов, вылез из постели и отправился в гостиную в поисках.

Он вспоминал свои мысли о том, что было бы очень в ее духе устроить что-нибудь безумное и буйное, чтобы распалить его страсть. Очередная игра, очередной сюрприз.

Он рисовал ее в своем воображении обнаженной, на меховой шкуре, расстеленной перед зажженным камином, или лежащей перед широким окном, освещенную лунным светом, пьющую шампанское прямо из бутылки, готовую вылить вино на его тело, а затем облизать его. Он ожидал обнаружить ее с шаловливым выражением на очаровательном лице, готовую играть и дразнить его до полного изнеможения.

Какое же потрясение он испытал, обнаружив, что она ушла, оставив его без нижнего белья, без смокинга, без всего, кроме рубашки с посланием, написанным помадой, которое должно было поставить его на место.

И ей это удалось. С полотенцем, обернутым вокруг талии, он сидел на кушетке, допивая шампанское и смеясь от души и с удовольствием. Он всегда был азартным игроком, поэтому принял и искренне оценил уловку Пейдж с удивлением и восторгом, желая ее даже больше, чем раньше.

С этой девчонкой придется изрядно повозиться, зато это внесет некое разнообразие, решил он, разглядывая комичный наряд, который она послала ему. Это было ее шоу, а он ошибочно решил взять инициативу в свои руки. Он посчитал, что она такая же, как и другие его маленькие поклонницы, к которым он привык и которые просто ложились на спину и раздвигали ноги, но Пейдж заставила его понять, что она не из таких.

Он принадлежал к тому типу людей, что восхищаются обокравшим его воришкой, если бы тот сделал это красиво. Он восторгался Пейдж, ее стилем и изобретательностью, ее нахальством.

С ним никогда не случалось ничего даже отдаленно похожего. Как она обставила все это с самого начала получив приглашение в его дом, как обрезала платье и каким образом послала ему отсеченную часть, как подменила его спутниц собой и наоборот, а затем преуспела в соблазнении его здесь, в этом номере, вплоть до этой прекрасно поставленной сцены.

По его терминологии, она привела его к себе в номер, чтобы переспать с ним. Но он ошибся в том, в чем был уверен. Он пытался взять инициативу на себя. Он действовал на автопилоте, когда залез на нее на кушетке, слишком грубо пренебрегая необходимыми предварительными ласками, преждевременно достав один из презервативов, а затем нанес ей удар самодовольными, бесчувственными замечаниями по поводу двойняшек Боббси.

Однако, будучи человеком, которому нравилось, когда его учили, он все-таки рассчитывал, что у него появится еще возможность узнать ее до конца.

Он перепробовал все. От портье «Шато Мармонт» ему, со смесью восхищения и разочарования, удалось узнать, что ее номер был зарегистрирован на имя Джо Смита.

Там не было телефонного номера, адреса или визитной карточки, ничего, наводящего на ее след. Это показалось ему удивительным, так как он был уверен, что она хотела быть найденной.

Служащий на стоянке утверждал, что на «астон-мартин лагонде», на которой она ездила, не было никаких табличек. Ники не мог оставить без внимания эту двухсоттысячедолларовую английскую машину. Кто эта девушка?

Удивленный и заинтригованный, он напряженно работал, терзая телефонную книгу, в которой, к тому же, не было оглавления, пуская в ход связи в департаменте автомобильного транспорта, в котором не обнаружилось записи о калифорнийском водительском удостоверении, когда-либо выданном Пейдж Уильямс. Он даже заставил свою секретаршу найти Стена Паркера, с которым Пейдж предположительно пришла на вечеринку. Но когда они дозвонились по телефону к нему домой в Филадельфию, тот заявил, что не знает никакой Пейдж Уильямс.

Позже, узнав, что Стен Паркер женат, Ники объяснил его заявление тем фактом, что семья его жены владела компанией, директором которой он являлся.

Ему вдруг пришло в голову, что Пейдж Уильямс – вымышленное имя, но инстинкт говорил ему, что оно настоящее. Она слишком натурально реагировала, когда к ней обращались. Имя ей подходило.

Он нашел любопытным, обнаружив, что они говорили только о нем и вообще не говорили о ней. Он не представлял себе, где она могла работать, и работала ли вообще. Где она жила, или кто ее друзья.

– Ты опять о своей Золушке? Я не могу дождаться, когда же, наконец, с ней познакомлюсь, – воскликнула очаровательная дочь Ники Лумиса Марни.

Они находились в его кабинете в «Стар Доуме», куда она заглянула, чтобы повидаться с отцом. Речь шла о фотографии таинственного наваждения ее отца, которую она выхватила у него из рук, смягчив свой жест поцелуем в щеку.

«Стар Доум», построенный Ники Лумисом около десяти лет назад, был расположен в Сан-Фернандо Велли, рядом со студией Бербенк. В его кабинете, расположенном внутри спортивного комплекса, царил беспорядок и гул. Люди бродили туда-сюда, чтобы посмотреть на расписание мероприятий, намечавшихся в «Стар Доуме», на отдельное расписание других стадионов и на информацию о рейтингах сетевого и кабельного вешания, передаваемую на большой экран. Прислоненный к старомодной, защитного цвета кушетке стоял окончательный вариант хоккейной афиши в натуральную величину, готовый к установке на улицах города и на бортах почти двух с половиной тысяч автобусов, разъезжающих по всему Лос-Анджелесу.

Большие цветные фотографии в темных деревянных рамках закрывали стены, отдавая дань уважения прославленной карьере Ники и его уникальному стилю жизни. Здесь были фотографии Макинроя, играющего в теннис, Ники, окруженного олимпийскими золотыми медалистами из команды Соединенных Штатов, Ники со своей хоккейной командой звезд Лос-Анджелеса «Гарлем Глуберотерс», Ники, запечатленный вместе с Питом Роузом из «Цинциннати Редс». Еще пара более потрепанных фотографий изображала Ники в молодости – на одной он совещался со своими товарищами по «Грин Бей Пейкерс», а на другой – стоял обнявшись с мужчиной, годившимся ему в отцы, известным тренером Винсом Ломбарди. Даже кумиры имеют своих кумиров, и Винс Ломбарди был кумиром Ники Лумиса.

Вставленный в рамку разворот из специального выпуска «Лос-Анджелес Мэгэзин», посвященного знаменитостям и их личным тренерам, с великолепной фотографией Ники в спортивных трусах просевшего под штангой, демонстрировал его навязчивую идею оставаться в форме.

Ники откинулся на стуле, поворачиваясь в сторону своей дочери, которая с любопытством рассматривала фотографию Пейдж. Он нашел ее в стопке пробных отпечатков фотографий, которые были сделаны на той самой вечеринке в его доме.

Обе женщины были примерно одного возраста, обе красивые, яркие и умные, и при этом совершенно не походили друг на друга. Как ему казалось, у Пейдж были «уличные» мозги, она была такой же упрямой и необычной, как и он сам, любила риск, соперничество и предпочитала жизнь на грани, тогда как Марни была изнеженным, мягким и чрезвычайно светским продуктом его денег, речь и манера держаться выдавали ее принадлежность к привилегированной, денежной, интеллектуальной элите.

Отец и дочь взаимно восхищались друг другом. Марии мирилась с часто приводящими в смущение выходками своего отца, бесконечным потоком женщин, которые были в два раза моложе его, с тем, что он бросил ее мать; а Ники мирился с пуританским снобизмом своей дочери. Такие непохожие, они, тем не менее, были лучшими друзьями. Он рассказал ей все о Пейдж, и, несмотря на свою недоверчивость, его холеная, с золотисто-каштановыми волосами дочь была охвачена таким же томительным ожиданием, как и он.

– Может быть, ты просто ей не понравился, папа, – поддразнивала его Марни, играя поясом кожаного брючного костюма, который они недавно вместе купили в Италии.

Он был такого же цвета, как почти флуоресцирующие глаза Пейдж.

– Возможно, ты оказался не таким жеребцом, каким себя зарекомендовал, – безжалостно терзала она его с веселым подмигиванием.

Ники хлопнул свою дочь по попке и засмеялся.