Шаг первый - Зайцев Александр А.. Страница 11

– Я так понимаю, просить вас остановиться будет бесполезным? – Он разворачивает свой монитор ко мне, и я вижу картинку, на которой мой аватар сидит, протянув руку над огнем.

– Мы вроде договорились, что моя нечувствительность к боли – не багоюзерство. – Лучшая защита – это нападение, и я атакую своим главным доводом.

– Да, но мы не можем все пустить на самотек, – он пожимает плечами, – стоит кому-то увидеть, чем вы занимаетесь, и у игроков возникнут вопросы: а почему они не могут так же? Пойдет волна возмущения и слухов, что негативно скажется на нашей репутации.

– Понимаю, но считаю это вашей проблемой. – И тут у меня идея возникла! – Доведите огненный игнор до капа, и я про эту ерунду забуду!

– Я это же хотел вам предложить. – Наглость, говорят, – второе счастье. Стоп, что он сказал?!

– Что-что? Вот просто так вы пририсуете мне стат?

– Понимаете, эта характеристика, она не просто так введена. И прокачать ее, как любой иной навык, невозможно, хотя механика и может показаться похожей. Игноры – просто констатация того, насколько восприятие боли от того или иного вида урона развито у игроков.

Администратор встал и начал прохаживаться рядом.

– Боль игроков – наш бич. Но увы. Если даже в реальности можно натренировать нечувствительность к боли, то тут, по неизвестной нам причине, все не так! В обычной виртуальности боль можно отключить, в «Виртуальности два точка ноль» – нельзя! Это как-то связано с работой мозга. Вот вроде же медицина его изучила вдоль и поперек, а все равно человеческий разум ставит нас иногда в тупик. – Он замолчал, а я обнаглел вообще донельзя.

– То есть вы можете мне просто пририсовать и все другие игноры! Не нарушая внутренней логики игровых правил?

– Ох, вы меня не слушаете, молодой человек. Я вам про Фому, а вы мне про Ерему. – Опа, а он русский! Правда, как эта информация мне поможет – ведь передо мной виртуальная оболочка и я вообще не ведаю, с кем веду диалог? – Но да, могу.

– Так рисуйте! – Кажется, я ухватил джекпот!

– Об этом я и хотел с вами поговорить. Понимаете, вы можете нас поставить в неудобное положение, у всех на виду показывая свою нечувствительность. Это, конечно, сулит нам огромное количество проблем, потому как истинную причину вашей нечувствительности мы обнародовать не можем, так как это нарушение конфиденциальности и разглашения тайны здоровья: ассоциация инвалидов нас в порошок после такого сотрет. – Он смотрит, как я кивком подтверждаю его догадки. – Но прежде чем нас так шантажировать, подумайте: а нет ли у нас рычагов воздействия на вас?

– Вы о чем?

Он молча что-то набрал на клавиатуре, и на мониторе возникла фотография улыбающейся молодой парочки, что самозабвенно целуется на Карловом мосту в Праге. Я и Наталья. У меня сбилось дыхание.

– Мы не знаем ваших точных планов, а можем только догадываться. Но если вы пойдете на принцип, мы…

– Я понял. Не продолжайте.

– Не надо с нами воевать. Мы понимаем, что вы можете сильно нам испортить жизнь, но зачем вам это? Поймите, я с вами разговариваю не потому, что вы такая угроза деньгам «СиБиТу», а потому как вы – угроза миру «Трона». Угроза сложившемуся негласному договору между игроками и администрацией. Который звучит примерно так: «Вы устанавливаете правила и больше к нам не лезете, а мы живем в вашем мире». Ваша уникальность может зародить сомнения игроков в том, что игра и правду честна, что мы, администрация, соблюдаем договор. Они могут подумать, что за деньги или услуги можно от нас добиться привилегированного старта. И этот мир рухнет, он уже не будет таким, каким мы его знаем сейчас. Неужели вам этот мир не по нраву?

– Так все серьезно?

– Поймите: то, что я вам показал это фото, – не объявление войны и не давление на вас; это просто предостережение и попытка договориться.

– Договориться?

– Да. Понимаете, среди игроков «Трона» – около миллиона инвалидов! Некоторые из них в реальности могут самостоятельно разве что моргать, но здесь они здоровы, полностью здоровы! Есть даже несколько человек с той же проблемой и диагнозом, как и у вас. Так вот, они боль чувствуют!

– Да?

– Да! Поймите, вы нам нужны. Мы должны выяснить, почему вы такой. Вы уникальны!

– Что!!! – Я вскочил на ноги и схватил этого разглагольствующего человека за грудки. – Уникален?! Вы хоть понимаете, о чем говорите?! Вы думаете, это приятно – быть уникальным КАЛЕКОЙ?! Вы, как все, думаете: «О! Он не чувствует боли, это так прикольно, хочу так же!» Вы не знаете, что я чувствую, не знаете! – Черт, я думал – такое меня уже не задевает, но вот наступили на любимую мозоль, и сорвался. – Извините. – С трудом разжал пальцы, отпустив его свитер, и сел обратно в кресло.

– Это вы меня извините. Я увлекся и был некорректен.

– Извинения приняты. Давайте продолжим. О чем вы хотите договориться?

– Мы заинтересованы в следующем…

Он протягивает мне листок с договором, суть которого заключается в следующем: они меняют мой саркофаг, который я использую для игры, на свою разработку, напичканную медицинскими приборами, и те будут ежесекундно отслеживать абсолютно все параметры, от давления до мозговых импульсов. Также раз в неделю мне нужно будет летать на обследование, в клинику, которую укажет «СиБиТу». Хм-м-м, видимо, я им и правда нужен.

– Что мне за это будет?

– Бесплатный аккаунт. – Я морщусь. – Ах да, вам это неинтересно. А как насчет остальных капов игнора?

– Всех?

– Всех, кроме смерти и тьмы.

– Почему кроме них?

– Наши аналитики решили, что вы не сможете их просто так прокачать. Один выход у вас в их прокачке: что вы наймете других игроков, специалистов в этой магии, и оплатите им то, что они неделями будут вас обстреливать своими заклинаниями. А вы мне сейчас пообещаете, что не будете так делать, если мы заключим этот договор. Да и нечестно, если у вашего персонажа не будет ахиллесовых пят. – Он насупился. Он переживает за «НТ», и мне кажется, именно вот это, последнее, – самое важное, а не что подумают иные игроки.

– Я вам настолько нужен?

– Не буду ходить вокруг да около: да! Настолько. Вы единственный. Наши ученые волосы рвут, желая получить вашу телеметрию, и желательно в течение нескольких лет. Обещают золотые горы, если разгадают вашу загадку.

– И вы предлагаете столь мало за мою уникальность? – кривлю губы в усмешке.

Он ничего не ответил, только на мониторе опять возникла ТА фотография. Шах и мат.

– Только я не буду никуда летать на обследования.

– Хорошо, раз в неделю к вам будет приезжать наш врач.

Как быстро он на это пошел! А, это наверняка был пункт, на который я явно бы не согласился, а они бы его при торговле со мной отменили с широкого плеча. Чтобы я чувствовал: они вот идут мне навстречу. Банальная хитрость продажников. А впрочем, какая разница – мне предлагают кап на все стихии! Но это не все, нельзя показывать свою уязвимость, надо поторговаться.

– Ваше исследование связано с восприятием боли, я правильно понял?

– Да.

– Включите пункт, что если ваши исследования приведут к успеху, то я буду первым, кого вылечат ваши кудесники.

– Договорились.

– Я согласен!

– Послезавтра к вам привезут оборудование. Приятно было познакомиться. И последнее: ваше обещание?

– Обещаю, что не буду никого нанимать для прокачки игноров.

– Удачи.

Вспышка!

И вот я сижу перед погасшим костром, будто и не было этого разговора. Впрочем, мне не до костра. Слишком неожиданной была эта беседа. И сейчас, как только она завершилась, чувствую, что в одну калитку проиграл эту встречу.

Ну почему я так себя повел? Как только разговор завершился, сразу стали понятны мои в нем ошибки и просчеты. Черт! Фактически я отдал все за то, что они дали бы и так. Как он меня поймал на желании излечиться! Не админ со мной разговаривал, а переговорщик, которому я и в подметки не гожусь. А кабинет, забитый техникой, – не более чем антураж, создающий нужное для успеха переговоров настроение. В общем, развели меня как младенца.