Переселенец - Шаргородский Григорий Константинович. Страница 62

Боль пришла почти сразу, но мне все же удалось завершить хоть и неуклюжий, но классический прием дари. Заканчивая разворот, как бы прокатываясь вдоль руки горца, я, оказываясь правым боком к противнику, помог ему довернуться ко мне спиной с помощью толчка правым локтем в плечо. Затем, продолжая движение вокруг своей оси, той же рукой наотмашь полоснул трофейным кинжалом по голому загривку. На этом бой закончился, потому что мой противник вдобавок к ране на шее получил два арбалетных болта в бок. Но это я заметил мельком – боль заставила рухнуть на траву, свернуться калачиком и не давала даже вздохнуть.

Рядом тут же оказался уже знакомый целитель – Выир прихватил сельского лекаря с собой, и, как оказалось, не напрасно.

– Посмотри остальных, – прохрипел я, едва не задохнувшись, когда стащили панцирь и плеснули на рану жидким огнем.

Целитель ничего не ответил, ткнув мне в зубы какую-то пробирку. В голове мелькнуло опасение, как этот эликсир уживется с принятыми ранее магическими зельями, но боль в боку просто убивала. Меня вновь обожгло, теперь уже изнутри.

Целитель куда-то исчез, а его место занял один из «медведей», принявшийся сноровисто зашивать рану.

Эликсир сработал, и через пару минут мне стало легче, что дало возможность поинтересоваться потерями в нашем отряде.

Выир был серьезен, но не выглядел особо расстроенным.

– Из погибших у нас трое, для такого боя очень неплохо – я боялся худшего. Один лег рядом с вами. Есть тяжелые, но целитель обещал, что жить будут. Похоже, они спешили достать вас, поэтому не тратили времени на добивание. Ловану проткнули руку и попортили лицо, а так ничего страшного. – Седой здоровяк горестно вздохнул.

– Что случилось? – напрягся я, подозревая неприятную новость.

– Ваша милость, простите старого идиота. Не углядел.

– Кого?

– Да вас же.

– Тьфу ты! – раздраженно сплюнул я. – Не бери в голову, косолапый. Ты все делал правильно.

– Ваша милость, вы для меня столько сделали. И внуку помогли. Знайте, что теперь любой приказ…

– Так, стоп, – оборвал я растроганного сотника. Но его слова заставили задуматься. В голове почему-то мелькали сюжетики мыльных опер и индийских фильмов. Идиотизм полный, но что я теряю? Лован был далеко, и его как раз оперировали. Поэтому я решился на авантюру, руководствуясь только бредовыми надеждами. – Выир, жить мне осталось всего ничего. У меня есть сын, незаконнорожденный, но все же родная кровь. Если сможешь ему помочь, то мы будем в расчете.

– Все что угодно, – самозабвенно стукнул себя в грудь сотник. Звук получился, как будто кто-то ударил молотом в деревянную бочку. – Но я его не знаю.

– У него будет мой фамильный перстень. – Я показал сотнику серебряный перстень с волком, вновь поражаясь бредовости этой идеи. – И еще, он рискнет назвать тебя косолапым.

– Клянусь, – со всей серьезностью сказал «медведь», что окончательно сделало наш разговор диалогом из индийского кино. И что самое интересное, насчет того что у генерала есть незаконнорожденный сын, я не врал, но ему кольцо не достанется.

К счастью, эту бредовую сцену прервал Лован, который, морщась от боли, занял боевой пост поближе к объекту контроля, то есть ко мне.

– Как там насчет штурма? – поинтересовался я у немного смущенного сотника.

– С этим все в порядке. Наемников перебили, челядь повязали, а хозяин ждет беседы с вами и очень ругается.

«Ругается» – это мягко сказано. Советник третьего ранга Ринадо Корса вопил так, что, наверно, было слышно в резиденции наместника, расположенной в двух кварталах от места беседы. Советник очень расстроился, и я его понимал. «Медведи» не придумали ничего лучшего, как подвесить высокого и при этом очень худого мужчину к стропилу в главном зале особняка. Веревка проходила под мышками, и советник смешно дергал руками и ногами, а подтянуться ему не позволяла физическая подготовка. Но, несмотря на неприглядный вид, Корса продолжал вопить, обещая всевозможные кары и «медведям», и мне лично.

После смерти Дархата я хотел посмотреть в глаза заказчику убийства и задать всего один вопрос: за что? Но как только Секира назвал имя, вопросы больше не имели смысла. Все было просто, как мычание, и оттого становилось еще хуже. Местный глава военного ведомства не хотел повторить судьбу своего койсумского коллеги и решил ударить на упреждение. Как говорится, нет генерала – нет проблемы.

Возможно, только сейчас я по-настоящему начал понимать серьезность всего, что происходит со мной. Моя боль и страх ничто перед жизнями людей, даже не догадывающихся о замыслах графа и амбициях мелкого человечка Ивана Боева.

Да уж, хорошо я выполнил приказ Гвиери не высовываться и не нарываться на неприятности.

Мне стало тошно в прямом и переносном смысле. Говорить с изрыгающим проклятия человеком больше не хотелось. Да и жить тоже. Мир начал терять реальность и покрываться мелкими трещинками равнодушия. Тело бросало то в жар, то в холод, и хотелось одного – чтобы все это скорее закончилось.

– Ты зарвался, генерал. Если немедленно не прикажешь вот этим мертвецам отпустить меня, тебя не спасет даже дружба с императором!

Голос советника вырвал меня из горячечной мути. Я оглянулся на ухмыляющихся «медведей». Румяные и буквально пышущие здоровьем парни никак не напоминали мертвецов.

Ой, зря он это сказал. Повторялась история с его коллегой.

– Удавите этого урода, – тихо прохрипел я, даже не узнавая собственного голоса, и, вздрагивая от боли на каждом шаге, пошел к выходу.

У самых дверей я все же обернулся и увидел финальную часть этой драмы. «Медведь», из самых молодых и легких, быстро забрался на балку и закрепил там веревку с петлей. Затем, как заправский ковбой, набросил петлю на голову вдруг присмиревшего советника и тут же перерезал канат, удерживавший пленника в висячем положении. Истошный визг оборвался резко, едва начавшись.

Ну, вот и все – еще одна смерть пятном на моей душе. А сколько их еще будет?

Выир с основной частью своих бойцов ждал меня снаружи. Рядом с ним стоял Харит и, казалось, вздрагивал от нетерпения, горя желанием в очередной раз оправдать мое доверие. Но мне это было уже без надобности.

– Выир, забирай всех и возвращайся в Койсум к Млету Келсо. Продолжите проверку уже с ним. Харит, подготовь приказ на казнь советника третьего ранга Ринадо Корсу по обвинению в покушении на жизнь имперского инспектора, воровство и растраты.

– Но у нас нет доказа… – начал адъютант, но замолк под моим тяжелым взглядом.

– Просто подготовь. Без вопросов. Доказательства нароете, но в свое время и уже на пару с Келсо.

Харит справился с документом быстро, и я подписал его сидя в карете, уже практически не контролируя тело. Возможно, именно поэтому подпись генерала получилась отлично.

Последнее, что запомнилось, – это Выир.

– Я помню свои клятвы! – «Медведь» гулко ударил себя в закрытую кольчугой грудь. – Повиновение генералу!!!

Второй раз мне пришлось терять сознание в этом теле и второй раз приходить в себя, так и не улетев в «камень душ».

С трудом собрав глаза в кучу, я начал осматриваться и понял, что обстановка мне незнакома. А находился я в спальне. Тяжелый полог на допотопной кровати, которой больше подходило название «ложе», скрывал от меня практически всю обстановку, но все же оставлял на виду щит на стене. Это был уже знакомый мне черный волк на зеленом фоне. Похоже, меня опять занесло в дом генерала. Это предположение тут же подтвердила Норна, которая услышала изменение в дыхании пациента и моментально оказалась рядом. Доброе и встревоженное лицо женщины напомнило мне Дархата. Но самое главное, я вспомнил – где я, зачем и, главное, чем это может грозить невольным свидетелям.

– Норна, – голосовые связки слушались отвратительно, но все же работали. – Собери всех слуг – и уходите из дома. Я вас увольняю.

– Но как же мы вас оставим? – удивилась служанка, всплеснув руками.

– А что, никого другого здесь нет?