Мор, ученик Смерти - Пратчетт Терри Дэвид Джон. Страница 24

Наклонившись в другую сторону, она проорала в ухо управляющему поставками:

– Эй, ты меня видишь? Почему наше меню урезано до холодной свинины и окорока?

Оторвавшись от приглушенного разговора с дамой маленькой шестиугольной комнаты северной башенки, он уставился на принцессу долгим взглядом, в котором шок переходил во что-то вроде расплывчатой озадаченности.

– Почему же, да… Я вижу… Э-э…

– Ваше королевское высочество, – подтолкнула его Кели.

– Но… да… Высочество, – пробормотал он. Нависла тяжелая пауза.

Затем, как будто внутри его сработал какой-то переключатель, управляющий повернулся к своей собеседнице и возобновил прерванный разговор.

Некоторое время Кели сидела, побелев от потрясения и ярости, затем оттолкнула кресло и ринулась в свои покои.

Пару слуг, столкнувшихся на бегу в одном из коридоров, припечатало к стенам. Чем – они не разглядели.

Вбежав в свою комнату, Кели принялась дергать за шнурок. Предполагалось, что звон колокольчика заставит дежурную фрейлину прибежать с другого конца коридора, где она сидела в ожидании. Некоторое время ничего не происходило. Затем дверь медленно отворилась, и на принцессу воззрилось лицо.

На этот раз она узнала этот взгляд, она была готова к нему. Схватив фрейлину за плечи, Кели втащила ее в комнату и захлопнула дверь. Когда испуганная женщина начала смотреть куда угодно, только не на нее, Кели разжала хватку и оглушила фрейлину такой пощечиной, что щека у той загорелась.

– Ты почувствовала это? Ты почувствовала? – провизжала она.

– Но… Вы… Я… – захныкала фрейлина, пятясь назад, пока не уперлась в кровать и не рухнула на нее.

– Смотри на меня! На меня смотри, когда я с тобой разговариваю! – орала, надвигаясь на нее, Кели. – Ты же видишь меня! Скажи, что ты видишь меня, или я прикажу тебя казнить!

В глазах фрейлины застыло выражение ужаса.

– Я вижу вас, – пролепетала она, – но…

– Но что? Что «но»?

– Я точно знаю, что вы… Я слышала… Я думала…

– Что ты думала? – отрезала Кели. Она уже не кричала. Слова слетали с ее уст подобно жгучим ударам хлыста.

Фрейлина сжалась во всхлипывающий комок. Некоторое время Кели стояла, постукивая ногой о пол, а затем мягко потрясла женщину.

– В городе есть волшебник? – спросила она. – На меня смотри, на меня. Есть? Вы, девчонки, вечно тайком бегаете поговорить с волшебниками! Где он живет?

Фрейлина повернулась к ней заплаканным лицом. Все инстинкты ее существа кричали, что принцессы не существует, и бедной женщине приходилось подавлять их.

– Ах… волшебник, да… Кувыркс, на Стенной улице…

Губы Кели сжались в тонкую как нитка улыбку. Она понятия не имела, где хранится ее одежда. Но холодный рассудок подсказывал, что будет в тысячу раз легче найти платья самой, чем постоянно добиваться от фрейлины, чтобы та заметила ее присутствие. Принцесса подождала, внимательно наблюдая, как всхлипывания женщины постепенно смолкают. Затем фрейлина в растерянности огляделась вокруг себя и заторопилась прочь из комнаты.

«Она уже забыла меня», – подумала Кели. Посмотрев на свои руки, она нашла их вполне материальными.

Тут, должно быть, замешана магия.

Проблуждав некоторое время, она нашла гардеробную. Принцесса принялась открывать один шкаф за другим и рыться в них, пока не нашла черный плащ с капюшоном. Он оказался достаточно просторным, чтобы можно было с легкостью набросить его поверх одежды. Покинув комнату, она помчалась стрелой – сначала по коридору, затем вниз по черной лестнице, предназначенной для слуг.

Последний раз нечто подобное она испытывала в детстве. То был мир шкафов с постельным бельем и голых полов, по которым беззвучно ступали официанты.

Кели двигалась по нему подобно привидению, которое все никак не может распрощаться с землей. Она, разумеется, имела представление о помещениях для слуг. Представление это было такого же характера, какое большинство людей имеют о водоснабжении или канализации: где-то на задворках сознания валяется запылившаяся картинка. И принцесса была вполне готова снизойти до признания того факта, что, несмотря на довольно сильное внешнее сходство (по ее мнению), слуги, должно быть, обладают какими-то отличающими их друг от друга чертами, по которым самые близкие и дорогие люди могут их, предположительно, узнать. Но она никак не была готова к зрелищам, которые открылись ее взору сейчас. К примеру, Могхедрон, управляющий винными погребами, который прежде походил на рассекающий волны корабль, проплывающий по обеденному залу, сидел в своей кладовке в расстегнутой ливрее и курил трубку.

Пара горничных с хихиканьем пробежала мимо, не одарив принцессу ни единым взглядом. Она прибавила шагу, осознавая, что каким-то непонятным образом находится на территории своего замка незаконно.

И это потому, невольно подумалось ей, что замок-то вовсе и не ее. Мир вокруг нее, шумный, со всеми заполненными клубами пара прачечными и прохладными кладовыми, жил сам по себе. Он ей не принадлежал и в ней не нуждался. Скорее, она принадлежала ему.

В самой большой кухне она стащила куриную ножку. Кухня напоминала пещеру, и в ней было такое количество выстроившихся в ряды горшков и кастрюль, что все вместе, озаренные красными огнями печи, они напоминали броню гигантской черепахи. Кели внезапно пробила дрожь. Воровство! Она стала воровкой! В своем собственном королевстве! А повар тем временем глазами такими же глянцевыми, как копченый окорок, смотрел прямо сквозь нее.

Миновав конюшни, Кели выбежала к задним воротам. По сурово-неподвижным взглядам часовых можно было понять, что ее появление ускользнуло от их внимания.

Когда она оказалась вне замка, на улице, ее дрожь поутихла. Но Кели по-прежнему испытывала странное чувство, как будто она нагая. Это нервировало – быть в самой гуще людей, которые спешат по своим делам и не берут на себя труд даже посмотреть на тебя, тогда как весь твой предыдущий жизненный опыт говорит о том, что мир вращается именно вокруг тебя. Однако теперь прохожие натыкаются на тебя и отскакивают в сторону, не понимая, во что же это они врезались. Не говоря уже о том, что приходится уворачиваться от экипажей.

Куриная ножка недалеко продвинулась в заполнении пустоты, объясняющейся отсутствием завтрака. Пришлось стянуть пару яблок с прилавка. При этом Кели сделала внутреннюю заметку: приказать камергеру узнать стоимость яблок и послать торговцу деньги.

Растрепанная, порядком перепачкавшаяся и слегка отдающая лошадиным навозом, Кели наконец достигла дверей дома Кувыркса. С горгульей в роли дверного молотка пришлось повозиться – до сих пор двери сами открывались перед принцессой: этим занимались специальные люди.

Принцесса пребывала в таком расстройстве ума и чувств, что даже не заметила, как горгулья подмигнула ей.

Она предприняла еще одну попытку постучать, после чего ей показалось, что она расслышала отдаленное громыхание. Через некоторое время дверь чуточку приоткрылась. Сквозь щель ей удалось разглядеть круглое возбужденное лицо человека с кудрявыми взлохмаченными волосами. Правая нога изрядно удивила ее, находчиво втиснувшись в щель.

– Я требую волшебника, – объявила она. – Молю принять меня незамедлительно.

– В данный момент он несколько занят, – произнесло лицо. – Ты за любовным эликсиром?

– За чем?

– У меня… У нас имеется Особая Мазь Кувыркса – Щит Против Страсти. Предоставляет возможность сеять, гарантируя отсутствие урожая. Если понимаешь, о чем я.

Кели обуздала вздымающуюся в ней волну чувств.

– Нет, – холодно ответила она. – Не понимаю.

– Овечье втирание? Новое патентованное средство «Девственность надолго»? Глазные капли из белладонны?

– Я требую…

– Сожалею, но мы закрыты, – отрезало лицо и захлопнуло дверь.

Кели едва успела выдернуть ногу.

Она пробормотала несколько слов, которые бы весьма удивили и шокировали ее учителей, и заколотила кулаком по деревянной двери.

Она била и колотила изо всех сил. Но внезапно пришедшая в голову мысль заставила ее снизить темп. До нее вдруг дошло, что…