Фиалки в марте - Джио Сара. Страница 23

Я вспомнила свою страничку на «Фейсбуке». Ну да, вскоре после того, как Джоэл поменял в профиле статус, я сделала то же самое. И все равно, ужасно неправильно во всех смыслах, что мать узнает о разводе дочери через «Фейсбук».

– Даниэль никогда не пользовалась «Фейсбуком»! – сказала я, слегка ошеломленная.

Мама хмыкнула.

– Ну, может, «погоглила».

У меня вырвался тяжелый вздох.

– Суть в том, что она знает. Ты тоже. Все знают. Я хотела тебе сказать, но попозже. Боюсь, я была не готова обсуждать свой развод с семьей. Не хотела вас с папой расстраивать.

– Ох, милая, мне ужасно жаль! Как ты там, держишься?

– Все нормально, мам.

– Вот и ладно. Он что, нашел другую женщину?

Все это спрашивали, когда узнавали о моем разводе, поэтому я не стала порицать маму за любопытство.

– Нет. То есть да, но я не хочу об этом говорить.

Я посмотрела вниз, на телефонный шнур, который умудрилась так туго обмотать вокруг пальца, что пережала кровеносные сосуды. Не знаю, кто меня разозлил: мама, которая беззастенчиво лезла в мою личную жизнь, или Джоэл, который дал повод… Больше всего меня беспокоила боль в пальце, и я сосредоточилась на ней, пока мама что-то говорила.

– Дорогая, я беспокоюсь, что ты совсем одна. Тебе ведь не хочется повторить судьбу твоей тети?

– Мама, я не желаю это обсуждать!

Мой голос прозвучал жестче, чем я ожидала. Похоже, она немного обиделась.

– Хорошо, детка. Я просто пытаюсь помочь.

Наверное, мама действительно хотела меня поддержать, по-своему.

– Спасибо. Откуда ты узнала, что я здесь?

– Позвонила тебе домой, и Аннабель сказала, что ты гостишь у своей тети.

Мама никогда не называла Би по имени, только «твоя тетя».

– Да, она пригласила меня на месяц, до конца марта.

– На целый месяц?

Судя по голосу, мама не одобряла или слегка завидовала. Я знала, что ей тоже хочется на остров, но из гордости она никогда в этом не признается. Мама не была здесь с тех пор, как мы с Даниэль уехали учиться в колледж и больше не приезжали к Би на лето.

– Да, хочу кое-что спросить…

– Что именно?

– Мы тут с Би разговаривали… – начала было я и замолчала.

– О чем?

Я глубоко вздохнула, опасаясь наткнуться на эмоциональную мину замедленного действия.

– Она сказала, что много лет назад ты работала над каким-то проектом, который изменил ваши с ней отношения.

В трубке молчали, и я продолжила:

– По словам Би, она рассказала тебе правду о бабушке. Хотела бы я знать, что она имела в виду.

И снова тишина в трубке, мама даже посудой греметь перестала.

– Мам? Ты меня слышишь?

– Эмили, что сказала твоя тетя?

– В том-то и дело, что ничего! Сказала, что ты решила отдалиться от семьи, после чего ваши отношения изменились, и все.

Я бросила взгляд через плечо, нет ли рядом Би. Ее не было.

– Она сказала, что ты перестала к ней приезжать. Почему, мам? Что случилось?

– Боюсь, сейчас и не вспомню, – промолвила мама. – И я бы не стала верить всему, что говорит Би. Она уже пожилой человек, у нее с памятью совсем плохо.

– Мам…

– Извини, Эмили, я не хочу это обсуждать.

– Мама, я имею право знать.

– Нет.

Я нахмурилась.

– Детка, не злись.

Она сразу уловила мое настроение, как умеют только матери.

– Я не злюсь.

– Все уже в прошлом. Пусть там и останется.

Ясно, разговор окончен. Би, Эвелин, а теперь еще моя мама дали понять, что не хотят делиться своими тайнами, и если я намерена что-то узнать, то придется самой искать ответы.

Позже Би проснулась, смешала себе джин с тоником и предложила сделать коктейль и мне.

Конечно, я согласилась, а потом села на диван, наслаждаясь первым глотком, который всегда отдавал сосновой хвоей.

– Ты перезвонила маме? – спросила Би.

– Она сама звонила час назад. Хотела сообщить, что Даниэль ждет ребенка.

– Еще одного?

Мне понравилось, что мы с Би восприняли эту новость одинаково. Возможно, сказалась собственная бездетность, но, по-моему, дело в том, что мы обе считаем людей, которые добровольно заводят больше двух детей, слегка чокнутыми.

Я отпила еще один глоток и удобно устроила голову на синей бархатной подушке.

– Би, как ты думаешь, Джоэл меня бросил потому, что я не готовила?

– Не говори глупости, детка.

Она отложила кроссворд. Я подтянула колени к подбородку и обхватила их руками.

– Моя мама такая…

– Эмили, ей в жизни пришлось тяжелее, чем ты думаешь, – перебила меня Би.

Ее слова застали меня врасплох.

– Что ты имеешь в виду?

Би встала.

– Идем, я тебе что-то покажу.

Она пошла по коридору, я за ней. Би остановилась перед комнатой через две двери от той, где сейчас жила я. Потрогала ручку, затем вытащила из кармана связку ключей, выбрала маленький ключик из желтого металла и вставила в скважину. Дверь со скрипом открылась, и мы вошли внутрь. Я смахнула с лица паутину.

– Прости, я давно не заходила в эту комнату.

Рядом с маленьким белым комодом с зеркалом стоял детский столик, на нем – две розовые чашки с блюдцами и викторианский кукольный дом. Я подняла с пола фарфоровую куклу с испачканным лицом и свалявшимися каштановыми волосами. Наверное, ее забыла какая-то маленькая девочка.

– Что это за комната? – растерянно спросила я.

– Комната твоей мамы. Она жила у меня, когда была совсем маленькой.

– Почему? Где были дедушка с бабушкой?

– Кое-что произошло, – сказала она просто. – Бабушка с дедушкой переживали не лучшие времена, вот я и забрала на время твою маму. – Би вздохнула и улыбнулась воспоминаниям. – Она была такой славной девчушкой! Мы с ней здорово повеселились.

Пока тетя открывала кладовую, я размышляла о дедушке с бабушкой, недоумевая, что заставило их оставить своего ребенка. Тем временем Би вытащила с верхней полки обувную коробку, сдула с крышки толстый слой пыли и вручила мне.

– Вот, держи. Это поможет тебе лучше понять свою мать.

Она звякнула ключами, и я, поняв намек, вышла в коридор, в предвкушении глядя на коробку.

– Спасибо.

– Увидимся за ужином, – ответила Би, направляясь в свою спальню.

У себя в комнате я положила коробку на кровать. «Что там внутри? Наверняка маме не понравится, что я роюсь в ее вещах», – мелькнуло в голове. Подняв крышку, я заглянула внутрь. Сверху лежали три высушенные розы, перевязанные блестящей красной лентой. Я взяла букет, уронив на пол три хрупких лепестка. Потом вытащила детскую книжку с картинками, длинное серое перо, заколку для волос, пару маленьких белых перчаток и небольшой томик в кожаном перелете. Только на свету я увидела, что это альбом для наклеивания вырезок. Я открыла его, и меня захлестнула волна эмоций. Первую страницу украшало написанное от руки слово «Мама» в рамке из крошечных цветочков. Я моргнула, перевернула лист и увидела что-то вроде коллажа: вырезанные из журналов изображения женщин с безупречными прическами и в отутюженных платьях, высушенные цветы и две черно-белые фотографии. На одной из них был младенец, на другой – небольшой дом и припаркованный перед ним старый автомобиль. «Что это? Зачем мама создала этот альбом и почему Би хотела, чтобы я его увидела?»

За ужином Би молчала, давая понять, что не желает обсуждать таинственную комнату или коробку со спрятанными сокровищами, поэтому я решила не искушать судьбу. Убрав со стола, я уже собралась было загрузить тарелки в посудомоечную машину, как зазвонил телефон.

– Ответь, пожалуйста, – попросила Би из коридора. – Я устала и ложусь спать.

– Конечно, – сказала я, снимая трубку. – Алло?

– Эмили?

– Да.

– Это Эвелин.

– Ой, здравствуйте, Эв…

– Нет-нет, милая, Би не должна знать, что я звоню.

– Ладно, – осторожно произнесла я. – Что случилось?

– Требуется твоя помощь.

– В чем? У вас все нормально?

– Да. Вернее, нет. Мне нужно поговорить с тобой наедине.