Дикие земли - Щепетнов Евгений Владимирович. Страница 60

Сказал волшебник, что оно вот так, а не иначе, значит, так и есть. Зачем лезть в дебри рассуждений, пытаться выяснять принципы работы и осложнять себе жизнь? Волшебство — дело волшебников, и никак иначе.

Все по очереди обошли здоровенную машину, заглянули внутрь, осмотрели кресла, оборудование, попинали колеса и броню, после чего Бабакан сказал:

— Чудеснее этого я ничего в мире не видел. Это большое колдовство. Я не могу поверить, что тут обошлось без магии!

— Понимаешь, какая штука, Бабакан, вот представь, что ты показываешь абсолютно дикому человеку, как из куска руды получается металл. Как он это воспримет? Как волшебство. Все, что человек не понимает, что находится за гранью его разумения, кажется ему волшебством.

— Викор, ты понимаешь, что сейчас ты самый могущественный человек в мире? Что ты можешь уничтожать империи, захватывать их и вообще делать все, что угодно? — спросил меня Каран, поглядывая, как я поглощаю жареное мясо. — Что ты думаешь делать дальше?

— Дальше? Дальше я думаю завершить дела тут, погрузиться всей веселой компанией и поехать в город Амарак. Уладить там дела, потом вернуться в Карас, посмотреть, как там у эльфов… Да мало ли что еще можно сделать — весь мир впереди! Мы живы, здоровы, проделали огромный путь, открыли цивилизацию Создателей — не молодцы ли мы? Мне очень хочется посмотреть на мир — я не был на юге Амасадории, не был на Вантуне, столько задумок, столько мыслей… На хрена мне управление какими-то империями, эта чертова власть! Жить в золотой клетке и думать, какой из друзей строит против тебя заговор, чтобы воткнуть нож тебе в спину и занять твое место?! Я хочу узнать, что сталось с людьми-драконами, посмотреть, как живут у падишаха Маркабаза в Арании, рассчитаться по долгам кое с кем в империи. Зачем, зачем мне привязываться к одному месту, какому-то жалкому дворцу, когда я видел такие чудеса света, что никому и не снилось! Возможно, когда я посмотрю мир и утолю свое любопытство, я вернусь сюда и попробую воскресить цивилизацию Создателей. А может, и нет… Вряд ли это возможно — поднять цивилизацию заново, для этого нужно иметь сотни тысяч обученных и умелых людей, производственную базу… нет, это невозможно. Да и не нужно, наверное. Все, что мы можем, это не дать забыть о Создателях и донести до потомков их научные открытия. Чтобы, когда они дорастут до их уровня развития и будут готовы принять новые знания, передать им все. Я буду первым хранителем этих знаний и передам мою должность по наследству. Ну вот, как-то так… — Я усмехнулся и лизнул ручеек мясного сока, стекающий у меня по руке.

Друзья долго молчали, потом Аранна сказала:

— Чур, я с тобой. Надеюсь, у тебя не хватит совести оставить меня, когда ты пойдешь путешествовать по миру?

— А я что, тебя когда-то оставлял? Пойдешь, конечно… тем более — кто мне будет хранителей рожать? Не Бабакан же?

— А чего Бабакан?! Как сразу, так Бабакан — я тоже с тобой пойду. Не оставишь же ты старого друга? Честно говоря, после таких приключений, как у нас были, мне что-то не хочется сидеть в пещерах и искать руду для дохлых гномьих печей… — Бабакан усмехнулся, задумчиво глядя в пламя костра, и пожал плечами: — Куда ты пойдешь, туда и я.

— Нет, а я что, останусь один? Ясно дело, с вами пойду! — Алдан пошевелил угли в костре. — С Викором не соскучишься… даже если бы и захотел.

— Может, мы и есть новый народ, народ хранителей! Я решил посвятить свою жизнь сохранению знаний цивилизации Создателей и рад, что вы со мной. Все думаю вот, как отреагируют Амалон и Мараса? Смогут ли они принять новую жизнь? Что получится из моей авантюры?

— Чего сейчас думать — сделал так сделал. Теперь уже что получится, — рассудительно сказал Бабакан. — Мне кажется, хорошо все будет. Не может быть, чтобы вышло нехорошо — это было бы слишком несправедливо.

— Да ты романтик, гном, — усмехнулся Каран. — Я слишком много знал случаев, когда жизнь совсем не была справедлива.

— Да знаю я… — отмахнулся Бабакан. — А мы на что? Вон Викор при первой же возможности пытается исправить допущенную жизнью несправедливость, почему бы и нет?

— Сюда идет старейшина. Он хочет с вами поговорить, — неожиданно вмешался в разговор Грракх. — Старейшины слышали ваш разговор.

— Вот, гляди, собака — шпион! — возмутился Каран. — Нет бы, как обычной собаке, вычесывать блох и гоняться за суками, а он шпионит и докладывает! Ну что за времена?! — Каран демонстративно закатил глаза и улегся возле костра, вытянув ноги. — Спать хочу, а тут еще со старейшинами разговаривать!

— А тебя никто и не просит разговаривать, — фыркнул Грракх, — меньше всего старейшины хотят услышать твой лай. И сам ты блохастый, — спохватился он, — я чище тебя в несколько раз! От тебя воняет, как от протухшей рыбы!

— Что, правда воняет? — всполошился Каран. — Бабакан, понюхай, правда от меня тухлой рыбой воняет? Врет небось псина!

— Вот я еще тебя не нюхал, не было печали! — мстительно заметил гном. — Раз сказал кралот, значит, ты и есть вонючка! Протух совсем, а еще меня вонючим называл! Теперь я знаю, кто у нас вонючка! Так и будем звать: Каран-Вонючка. Второе имя твое теперь будет.

— Вот вы гады! Знаю, ты с кралотом сговорился! Он такая же ехидная гадина, как и ты! Глянь, как скалится! Рад, да? Псина блохастая! Тьфу на вас обоих.

— Тихо, ребята, у нас гость, — остановил я шутников.

Из темноты вышел кралот — похоже, тот самый, с кем я разговаривал в прошлый раз. Он молча осмотрел нашу компанию и сказал:

— Мы слышали о твоих планах хранить наследие создателей. Мы приветствуем эти планы и готовы помогать тебе всем, чем можем. Но с одним условием: мы на равных с людьми должны участвовать в освоении этих знаний, наследства цивилизации Создателей.

— Я и не сомневался, что вы будете равноправными партнерами людей в сохранении и использовании этой сокровищницы знаний. Клянусь, что я и мои потомки будут уважать ваши права и никогда не нарушат этот договор.

— Хорошо. Мы верим тебе, Викор Меняющийся. Я приходил, чтобы сказать тебе именно это.

Кралот опять молча исчез в зарослях, а у костра воцарилось молчание, потом Каран сказал:

— Завидую самому себе! Угораздило меня поступить на службу к тебе! Так ведь не бывает — все, что с нами случилось. Где бы я сейчас был? Пиратствовал бы или был бы убит имперскими войсками, а теперь я — один из хранителей! Ну не чудо ли?

— Чудо, чудо… давайте спать, а? — предложил я. — Завтра нам еще в биокомплекс идти, реактор реанимировать. А у меня сегодня был очень тяжелый день. Аранна, хочешь мы с тобой ляжем в транспортере? Там удобно. Удобнее, чем в палатке.

— Идите, идите, — проворчал Каран, — только шумите да спать мешаете… Сны потом всякие снятся… нехорошие. Хм, или хорошие? Ну это как понимать…

— Пошли, — слегка покраснела Аранна, она еще не отучилась это делать, как ни странно, даже после всех наших приключений. — Слушай, а давай дадим машине имя? А то транспортер и транспортер! Это же чудо, мы же должны его называть как-то, все корабли имеют имя, а это сухопутный корабль! У кого какие предложения? Давайте придумайте название!

— Предлагаю назвать его «Железная конура», — предложил Каран. — В нем собаки будут ехать, а собаки в конурах живут. Значит, конура!

— Р-р-р-р! Это у вас жители городов живут в конурах, — рыкнул Грракх, — а мы живем в подземных тоннелях, в которых эта машина может свободно поместиться! Это вы, люди, в конурах живете! Хотите имя дать этому созданию — вот оно: «Железный кралот»!

— Хм… что-то есть в этом, да… — задумчиво сказала Аранна. — Оставим как вариант, еще есть имена? Алдан, чего там притих?

— Думаю. Предлагаю: «Медведь». Он большой, могучий, как раз по теме.

— Бабакан, ты чего тоже притих? Ну-ка, выдай нам имечко! Типа «Толстый гном» — а что, неплохое название, — хихикнул Каран.

— Это лучше «Протухшей рыбы». Эй, Грракх, от него так же воняет протухшей рыбой, как и раньше?

— Мне кажется, еще хуже. — Кралот фыркнул и демонстративно потер лапой нос, весело оскалившись.