Отчаянный побег (ЛП) - Ховард Линда. Страница 51

Карлин беспокойно металась по маленькой гостиной, настолько злая, что казалось — вот-вот выпрыгнет из кожи. Она позволила Брэду сотворить всё это с ней. О, безусловно, она не виновата, что он превратился в одержимого преследователя или что на ней зациклился, но ее ответные действия — полностью ее вина. Она позволила страху управлять своей жизнью.

Но что можно было предпринять? Если бы она осталась в Хьюстоне, Брэд убил бы ее. Если бы не покинула Даллас — Брэд убил бы ее.

Ярость перемешивалась с отчаянием, столь острым и мощным, что хотелось вопить, хотелось сжать кулаки и кричать, кричать и кричать, пока не сорвется голос. Хотелось закатить истерику, бить окна и громить мебель, хоть как-то выразить ярость от того, что, желая жить, попала в эту ловушку. Она боится, боится любых отношений, и всегда боялась, словно шла по канату, потому что где-то бродит этот ублюдок.

Если бы не Брэд, она целовала бы Зика до тех пор, пока у него не закружилась голова. Отдалась бы жгучему влечению к нему, неодолимой потребности коснуться его обнаженного тела и принять его плоть в себя.

Слишком давно Карлин не чувствовала ничего похожего, слишком давно не нуждалась ни в сексе, ни в мужчине. Брэд отвратил ее от парней, сделал пугливой, не доверяющей собственным суждениям, ведь хотя она довольно быстро заметила в нем некую странность, но, очевидно, недостаточно быстро. Всего два свидания превратили ее в мишень для психопата. А если бы она не пошла на второе свидание? Или и одной встречи хватило, чтобы он обезумел? И как после этого перестать относиться подозрительно к каждому мужчине?

Карлин ненавидела Брэда, ненавидела каждой частичкой своего существа, ненавидела с такой силой, что внезапно поняла — ей не хочется крушить окна и громить мебель, а хочется избить Брэда, избить до полусмерти за то, что он сотворил с ее жизнью, но больше всего за гибель Джины.

Но такой возможности нет. Слава Богу, что Брэд сюда не добрался. В этом защищенном и уединенном месте она в безопасности, и всё благодаря мужчине, безмятежно спавшему сейчас наверху, пока она беспокойно мечется по комнате, обуреваемая самыми разными желаниями, мечтая подняться к нему…

Почему нет?

Почему она позволила Брэду установить границы собственной сдержанности?

Внезапно Карлин еще сильнее рассвирепела на саму себя: пусть тогда кое-что находилось вне ее контроля и пришлось предпринять нечто вынужденное, но ведь нельзя же вечно существовать, позволяя Брэду диктовать, что и как делать или не делать.

Зик в курсе ее злоключений и ее ситуации. Сегодня она посмотрела в лицо смерти, и если бы погибла, то так никогда бы и узнала, каково это — ощущать на себе мощное тело Зика, наслаждаться его неутомимыми любовными ласками. Она-то считала, что защищает себя и его, а ведь всё, чего добилась — лишила их обоих удовольствия.

«Будь я проклята, если позволю Брэду полностью контролировать свою жизнь!»

Почти не помня себя, Карлин вылетела из двери и зашагала по темному ночному дому, с легкостью огибая мебель, потому что теперь знала здесь каждый дюйм, местоположение каждого стула, каждого стола, каждой лампы. Кухня была освещена тусклым светом цифровых часов на духовке, кофеварке и микроволновке, но остальные помещения погружены во тьму.

Только босые ноги коснулись лестницы, только рука схватилась за перила, как реальность ударила в лицо. Карлин заколебалась, но не остановилась, толкая себя наверх. Неужели она действительно собирается заявиться в спальню Зика Декера и пригласить его заняться с ней сексом?

О, черт, да.

Довольно сокрушаться. Пусть пока невозможно вернуть контроль над всей своей жизнью, но прямо здесь, прямо сегодня вечером, можно стать женщиной. Пошел ты к дьяволу, Брэд!

Дверь спальни Зика слегка выделялась в окружающей темноте, подсказав, что она приоткрыта, почему бы и нет, раз он здесь один? Возможно, он ходит голым каждый вечер и каждое утро, неизвестно, потому что Карлин никогда не заходила в эту часть дома, пока босс не уходил на работу — часть идиотской стратегии «Держи Зика на расстоянии».

Карлин решительно подошла к спальне, почти задыхаясь от ярости, которая стремительно гнала вперед. Каждая клеточка тела рвалась к Зику, рвалась просто прыгнуть и приземлиться на него, но неожиданно проснулся здравый смысл. Учитывая его молниеносную реакцию, скорее всего, он первым перемахнет комнату и набросится на ночного гостя. Карлин застыла в дверном проеме, затаив дыхание, глядя на его кровать, на неприкрытую часть мощного тела, на слабый отблеск звездного света на коже обнаженных плеч и рук. Сделав глубокий вдох, легонько постучала по косяку.

— Зик… — позвала она таким напряженным, низким и приглушенным голосом, что вряд ли он услышит, если спит…

Однако услышал. И проснулся. Едва прозвучало его имя, как Зик вскочил с кровати.

— Что случилось? С тобой всё в порядке? — резко спросил он.

Голый. Карлин затаила дыхание, глядя на очертания мускулистой фигуры. В комнате было слишком темно, чтобы разглядеть подробности, но одно только осознание, что он полностью обнажен, возбуждало не меньше…

— Ничего, — с трудом выдавила она. — Нет.

— Ничего не случилось, но нет, ты не в порядке? — надвигаясь в темноте, спросил Зик.

Карлин глубоко вздохнула, ощущая, что сердце как кувалда молотит по ребрам.

— Я в порядке, но… не совсем.

— Где болит? — Зик схватил ее за локти большими ладонями, тепло пальцев прожигало до костей. — Ударилась…

Он стоял так близко, невыносимо близко. Карлин склонила голову ему на грудь, наслаждаясь окутавшими ее теплом и запахом. Инстинктивно подалась к нему, но последним отчаянным всплеском воли заставила держать руки опущенными. Как осмелиться предложить себя? Да, большинство мужчин незамедлительно воспользуются любой возможностью для секса, но Зик не из большинства. Он стальной там, где она алюминиевая. Придется выражаться предельно четко, надо разрушить все стены и сдаться на милость победителя.

— Сегодня я могла бы умереть.

— Знаю, — еще сильнее, почти до боли, Зик сжал ее руки.

— Я не… — Карлин затихла, вздрогнула и закрыла глаза. — Не хочу умирать, не познав тебя… — прошептала она, прижалась щекой к мужскому плечу и замерла в ожидании ответной реакции.

Если и раньше его хватка была жесткой, то теперь показалось, что сильные пальцы впились прямо в кости. Бесконечную минуту царила напряженная тишина, нарушаемая только звуками их дыхания, мучительное смущение начало скручивать живот Карлин, когда Зик резко сказал:

— Давай уточним, дабы избежать недоразумений. Хочешь, чтобы я тебя трахнул?

Жесткое грубое слово как кнутом ударило по разгулявшимся нервам. Карлин открыла глаза и подняла голову.

— Нет. Это я хочу тебя трахнуть. — Теперь, когда главное сказано, остальное выплеснулось без труда. — Никаких обязательств, никаких отношений, никаких «мы-с-тобой-пара», потому что ничего не изменилось, и мне, возможно, придется в любой момент уехать без предупреждения.

— Так чего же ты от меня хочешь? Кроме моего члена? — тон Зика изменился от сурового до беспощадного.

Карлин лихо и отчаянно обхватила толстый твердый пенис, который от ее прикосновения затвердел еще сильнее и стал еще толще.

— Только это. Больше ничего.

— Типа премии за хорошую работу?

В голосе Зика явно слышался гнев. Карлин немного расстроилась, потому что не хотела его оскорбить, но гнев — прекрасное средство для приведения в чувство.

— Вот именно, — огрызнулась она. — Не рискну предложить нечто большее, но будь я проклята, если позволю Брэду лишить меня даже секса.

Зик злобно выдохнул, как разъяренный бык, но одним быстрым движением стянул ее футболку и отбросил прочь.

— Первый раунд за тобой, — мрачно процедил он. — Но второй, ей-богу, за мной.

— Пока что ты и первый не провел, — дерзко фыркнула Карлин, когда слова дошли до затуманенного рассудка, и оттолкнула Зика.

Тот отступил на шаг, отдаваясь в ее власть. Понятно, что он способен сделать всё по-своему, но ей было безразлично. Вожделение обжигало вены как виски.