Дорога на двоих - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич. Страница 24

На заставе они пробыли, как и планировали, только до рассвета, а когда выдвинулись в путь, пошел снег. Однако данное обстоятельство никак не повлияло на их намерения. Разве только пришлось упрятать подальше свои лохматки и обрядиться в белые комбинезоны. Это снаряжение они изготовили еще прошлой зимой, и оно здорово помогало. Портные из них были те еще. Так что сшитые из купленного белого полотна изделия больше напоминали бесформенные балахоны, но это не страшно, ведь не красоваться же в них.

Вот и сейчас, едва начался снегопад, они поспешили сменить маскировку. Доберутся до безопасных мест, можно будет принять и более приличествующий вид, а сейчас на первом месте безопасность. В этих краях выпавший снег уже не таял, как не сходили до самой весны и морозы. Под эти комбинезоны они изготовили и отдельную сбрую, выкрашенную в белый цвет.

Ближе к полудню стало еще холоднее, солнце так и не появилось из-за сплошного серого ковра, затянувшего небосвод. Снег, валивший все время большими хлопьями и успевший упрятать под своим покровом землю, сменился мелкой крупой, которая на пару с ветром безжалостно секла лица путников.

— Командир, а мы не погорячились, когда отправились в путь? — поеживаясь от пронизывающего ветра и приподнимая меховой воротник длиннополого кожаного пальто, подбитого изнутри мехом, заявил Хват.

Поверх маскхалатов на них были надеты именно такие пальто, без которых в зимнюю пору невозможно представить всадника в этих краях. Полы хорошо защищали ноги всадника и подобно попоне частично прикрывали и саму лошадь. Маскировочные комбинезоны, как и оружие, находились уже под ними. Сбросить пальто не так уж и долго, к тому же это не единственная теплая одежда. Под белым балахоном имелась куртка, также подбитая мехом.

В принципе подобное одеяние — непреодолимая преграда для любого ветра. Просто горсть снега, брошенная в лицо и тающая на покрасневшей коже, не добавляет приятных ощущений. Отсюда и реакция Хвата.

— Начало-о-ось, — протянул Ануш.

Сергей не больно-то обратил внимание на ворчание друга. Вор не был бы самим собой, если проделал бы весь путь, ведя спокойные разговоры. Слишком деятельная натура парня и монотонное путешествие были несколько несопоставимы. А вот Ануш не мог пропустить слова Хвата. Бартова отличался молчаливостью и не мог постигнуть, как друг может часами говорить в общем-то ни о чём.

— Ты лучше помолчи, крестьянская душа. Откуда тебе знать, что творится на душе у того, кто привык к теплу и уюту.

— И много у тебя было того уюта? — хмыкнул Ануш.

— Каждый раз, как только выпадал случай и водились деньги. Ну чего ты улыбаешься? Я, между прочим, был удачливым и уважаемым во всех землях вором. Так что можешь не сомневаться, у меня было все — и жарко натопленная банька, и кое-кто, чтобы похлестать веником, и не только похлестать, и пиво в запотевшем жбане. Не веришь? — вскинулся Хват, заметив очередную ироничную улыбку Ануша.

— Да верю я, верю. Не закипай, как двухведерный самовар. Командир, может, вмешаешься?

Ага. Это уже опять к Сергею. Только он мог заставить Хвата попридержать язык. Сергей мельком взглянул на парней, а потом вернулся к осмотру горизонта. Хотя где тот горизонт, хорошо, если видно на несколько сотен шагов. Похоже, скоро завьюжит так, что лучше бы поискать место и переждать ненастье.

— Парни, я вам не командир. Хватит, послужили. Сергей. Так будет проще.

— А что, уже Крумл на горизонте? — тут же встрепенулся Хват.

— Ну чего ерничаешь? Знаешь же, что до Крумла еще несколько дней ходу, — безнадежно вздохнул Варакин.

— Во-о-от! — Хват даже воздел руку с выставленным указательным пальцем. — Доведешь нас до места, вручишь паспорта, тогда можешь считать себя свободным, а до той поры мы твои подчиненные и ты за нас несешь ответственность перед Создателем.

— Лихо, — хмыкнул Сергей.

— А то! — с готовностью согласился Хват.

— Ну тогда помолчи. И вообще присматривай за своим сектором.

— Так не видно же ни лукавого, — возмутился Хват.

— Тем более. Или ты решил меня подставить перед Создателем, погибнув в этой степи?

— Скажешь тоже. Вот доберусь до баньки, с пивом и сопутствующими прелестями, а тогда уж можно будет и богу душу отдать. Но никак не раньше.

— Вот и поглядывай, чтобы никто не подобрался. Умник.

Не сказать, что этот разговор хоть как-то повлиял на Хвата, который вовсю старался скрасить их путешествие. Во всяком случае, он был искренне уверен, что занимается именно этим. С другой стороны, сложно утверждать обратное, не мог он молчать слишком долго. Причем это относилось и к боевой обстановке. Ну не умел он унывать. Варакин был уверен, что, даже если костлявая все же встанет на его пути, он встретит ее с улыбкой и подначкой.

Это вовсе не значило, что Хват хоть на мгновение забывал о бдительности. В этих краях подобное — непростительная роскошь. Впрочем, это получалось само собой, без каких-либо усилий. Все выходило совершенно естественно, как дыхание. Правда, благодаря такой привычке и большому опыту они многое и потеряли. К примеру, глядя на красивый закат, они невольно улавливали приметы, которые позволяли делать прогноз погоды на завтрашний день. Полная луна, заливающая землю бледным светом, ими рассматривалась только как помощь в обнаружении противника. Или как помеха для скрытных действий. В красивом степном пейзаже, даже весной, они разбивали общую панораму на небольшие участки и, не отдавая себе отчета, начинали выискивать места, которые способен использовать противник или которыми могут воспользоваться они сами.

Замечание же Сергей сделал в силу сложившейся традиции. Все прекрасно знали, что Хват не прекратит изливать словесный поток, пока не появится нечто, что можно было бы квалифицировать как опасность.

Вот таким образом и протекало их путешествие в течение целой недели. К слову сказать, снегопадов больше не случалось, хотя и оттепелей тоже не было. Впрочем, в этом ничего удивительного. Степь сейчас покрыта тонким белым покрывалом. Кое-где этот покров снесло ветром, и темных проплешин хватает, как и высокого бурьяна, выстоявшего осенние ветра и возвышающегося над тонким покровом. Постепенно мороз, ветер и снегопады сделают свое дело, и большинство этих зарослей будут изломаны и скроются под белым покрывалом. Но пока этого не случилось, и одеяние степных просторов кажется грязным и подранным.

До границы оставался день пути, когда Хват вдруг прервал очередную свою тираду. Сергей было вздохнул с облегчением. Вор сегодня превзошел самого себя. Чувствуя, что осталось не больше пары дней путешествия в этих диких местах и вскоре перед ним откроет ворота славный город Крумл с его соблазнами, Хват становился все более словоохотливым. Скорее всего, он таким вот образом пытался унять свое нетерпение.

— Что?

— Гром бежит, — указал вор в направлении собаки.

Лайки за прошедшее время изрядно возмужали и набрались значительного опыта. Во время движения они исполняли роль дальних дозоров, обследуя направления, указанные людьми, когда этого не происходило, выбирали сектор для разведки самостоятельно и, что самое интересное, наловчились действовать раздельно друг от друга.

Так как путники оставляли свои следы на снегу, то Хват раз за разом отправлял Грома далеко назад. Если кто-то решит двинуться по их следу, который сейчас можно легко различить с приличного расстояния, то лучше об этом знать.

Сергей заметил пса, бегущего так, словно он кого-то обнаружил. Объяснить, по каким именно признакам он так решил, Сергей не смог бы, но знал, что прав. Помнится, у него был сослуживец, который успел некоторое время поводить автомобиль на гражданке, да и вообще, отец сажал его за руль с самого детства. Так вот, он на спор мог определить, что за рулем автомобиля сидит либо старик, либо женщина. Сколько его ни пытали, как он это определяет, тот так ничего вразумительного объяснить не мог, только и заявил, что женщины и старики водят автомобиль в одинаковой манере, но в чем она выражается… Вот и здесь так же. По поведению собаки было просто понятно, что по их следу движется кто-то чужой.