Шанти - Щепетнов Евгений Владимирович. Страница 30

Готовность Урхарда к бою не укрылась от глаз старосты. Тот недовольно поморщился и громко спросил:

– Урх, ты чего, на войну собрался? Железку нацепил, рубаху напялил?

– Железки – это у тебя, – усмехнулся Урхард, – у меня доброе киндейское железо, разрубающее сталь и дурные бошки, как сухое дерево. Что касается того, как я одет… вижу, здесь таких хватает. Эти ребята куда собрались? Девушек тискать? Тетивой вязать им руки-ноги, чтобы не дергались, когда их за сиськи хватают?

– Ну-ну… – не сдержался и фыркнул староста. – Хватит твоих шуточек! Судить будем твоего зятя!

– Да ну? Что за зять такой? – Урхард приподнялся с места и нарочито внимательно осмотрел зал. – Это что, Беатка замуж вышла, а я и не знаю?! Вот я ей ужо задам! Отца не известила о таком важном событии!

Зрители начали хихикать и перешептываться, а тонкий девичий голос сказал негромко, но отчетливо:

– Значит, он ничей? Можно подобрать? Хорошая новость!

После этих слов люди стали откровенно смеяться, и Андрус почувствовал, что их настроение переменилось: страха стало меньше, и появились струйки приязни, а кое у кого – желание, правда, он чувствовал его и раньше, но оно было придавлено растерянностью и тем же страхом.

– Ну вот… вечно ты превратишь важное событие в посиделки! – Староста нарочито хмуро сдвинул брови. – Тут решается вопрос жизни и смерти, а ты…

– Овцу резать будем, что ли? – развел руками Урхард. – Чего тут происходит-то? Не пояснишь, староста?

– Твоего… не знаю, как его назвать…

– Работник! Работник Андрус! – подсказал Урхард. – Нечего тут сплетни распускать! А то на языке волосы вырастут, и бражку пить будет трудно – на грудь накапаешь!

– Пусть работник! Какая разница? – откровенно рассердился староста. – Поступило обвинение, что твой работник, именуемый Андрусом, не совсем человек. Лес наложил на него свою лапу. А ты знаешь, что тот, кто перестает быть человеком и становится тварью, должен быть умерщвлен или отправлен в изгнание до тех пор, пока не докажет, что он человек!

– Да ты спятил! – не выдержал Урхард. – Этот закон не применяют уже… не помню сколько лет! Как Андрус может доказать, что он человек? Песенку тебе спеть? Сплясать каляюгу? Чего несешь-то? Кто пожаловался на Андруса? Тот, кого он отшлепал мечом, как нашкодившего мальчишку? Проиграл и хочет отомстить?

– Сколько бы лет закон ни трогали, но он есть, – рассудительно заметил староста. – Жалобу подал не Хетель, а его отец. Бирнир утверждает, что Андрус двигался с нечеловеческой быстротой и слишком силен для человека! Вы откуда его взяли? Подобрали на границе Леса? Так как ты можешь утверждать, что Андрус не тварь? Ты же знаешь, как умеют маскироваться твари! Сам десять лет назад убил тварь, как две капли воды похожую на…

– При чем тут это?! – вспыхнул Урхард. – Что ты несешь? Твари не могут пересечь заговоренную соль, ты что, ребенок, не знаешь?

– Они сами не могут пересечь. А если их перенести… и кроме того, мне из города донесли, что появились твари, которым заговоренная соль как пыль! Плевали они на нее!

Люди зашумели, стали переглядываться, обсуждать, и Андруса снова обдало волной страха – неужели и правда твари настолько изменились? Сельчане вновь начали смотреть на подсудимого так, будто выискивали у него черты монстра.

Андрусу ужасно захотелось повернуться к толпе и рявкнуть: «БУ!» Но он боялся, что после этого часть женщин, упавших в обморок от страха, придется вынести на воздух, чтобы привести в чувство. А еще – что на него набросится толпа идиотов с острыми железками в руках.

– Итак, какие доказательства Андрус может привести в свое оправдание? – важно спросил староста, глядя на подсудимого. – Как ты докажешь, что являешься человеком, а не тварью?

– А почему я вообще должен что-то доказывать? – осведомился Андрус, пристально глядя в глаза старосте. – С какой стати? Вы должны доказать, что я тварь, а не человек! Я не должен перед вами оправдываться!

– Верно говорит! – вскинулся Урхард. – Где доказательства, что он тварь?! На чем основано обвинение? На пустых словах Бирнира?! Так всем известно, что он вечно строит против меня козни и сейчас решил мне подгадить!

– Это у тебя пустые слова! – взревел Бирнир, до сей поры молчавший. Он сидел в углу и внимательно наблюдал за происходящим из-под нависших бровей. – Человек не может так быстро двигаться! Он не человек!

– Хорошо, – кивнул Урхард, – тогда скажи, в какую тварь начал перекидываться Андрус? Назови эту тварь, которая двигается очень быстро и сильна как медведь! Назови ее! Почти все твари медлительны, и обычный человек вполне способен справиться с ней один на один, не получив ранения. Назови такую быструю тварь, ну?!

– Да мало ли, – криво усмехнулся Бирнир. – В Лесу много такого, что нам неизвестно. Появилась быстрая тварь, и что, она не заслуживает смерти? Ты своего зятька прикрываешь, вот и все! Если бы мой сын стал перекидываться в тварь, небось бы сказал, убить его надо. Помнишь, лет десять назад, что ты говорил, когда Арнус Зельгар начал перекидываться? Что его надо убить! Чтобы не мучился! А теперь чего?

– Не надо врать, Бирнир! Арнус потерял разум, он был не разумнее курицы, а еще стал опасен, бросался на соседей! Не стоит вытаскивать старые истории, это подлость! Лучше скажи, кто тебе заплатил, чтобы ты меня убрал? Зачем тебе это нужно?

– Клевета! – рявкнул Бирнир. – Да, я тебя, торгаша, терпеть не могу, ты мне противен, рожа твоя продажная, но никто меня не нанимал!

Андрус почувствовал, как от Бирнира пошла волна гнева и страха, и понял – точно, нанимали. Кто – вот вопрос. И как доказать это?

– В общем, так. – Староста тяжело поднялся с места, хрустнув суставами. – Есть много свидетелей, указывающих на то, что Андрус двигался слишком быстро для человека. Есть жалоба Бирнира, в которой тот говорит, что он уверен – Андрус скрытая тварь или начал превращаться в тварь. Представить какие-либо доказательства своей человеческой сущности Андрус не смог… тихо, тихо, Урхард! Теперь я говорю. Предлагаю осмотреть тело Андруса на предмет обнаружения признаков превращения. В зависимости от того, будут таковые найдены или не будут найдены, суд примет соответствующее решение. Или мы можем принять решение прямо сейчас, без осмотра. Почему-то мне думается, что никаких признаков превращения мы не увидим.

– Если ты знаешь, что признаков превращения нет, какого демона ты тут выступаешь?! – яростно крикнул с места Урхард. – Что с тобой случилось? Они что, тебе заплатили? Или запугали? Ты чего творишь? Хочешь, чтобы я ушел из деревни? Или умер? Когда ты спелся с этим придурком, староста? Ты же не был таким!

– Я списываю твои нехорошие слова на то, что ты сильно расстроился, – хмуро сказал староста. – А вообще от них попахивает клеветой, не находишь?

– Нет, не нахожу. Если вы считаете, что моя лавка здесь не нужна, я уйду. Честно говоря, мне уже надоело сидеть в этой глуши, пора расширять дело, – холодно сказал Урхард, – а вы продавайте свои шкуры тем, кто заплатит лучше. Мои цены вам не нравились – ищите другого купца. А мы уходим. И если вы попробуете нас остановить, заверяю вас, не один из моих любимых односельчан поплатится своей головой.

– Найдется кому купить шкуры! – опять с места выкрикнул Бирнир. – И почестнее люди, чем ты, кровосос!

– Ах, вот что… я-то думал, что кто-то тебя, идиота, нанял, – усмехнулся Урхард, – а ты просто решил выжить меня из села и занять мое место? И кто еще у тебя в компаньонах? Дай-ка я догадаюсь… староста, да? Молчите? Это вы твари, а не Андрус! Пошли отсюда, парень, это не суд, это грабеж!

– Стой! – грозно крикнул староста. – Объявляю решение суда! Слушайте все! И не говорите, что не слышали! Работник Урхарда Гирсе, именуемый Андрусом, объявляется виновным!

– В чем виновным-то?! – не выдержал Андрус. – Ты ничего не доказал! Ну и придурки…

– Я что говорил? – глухо буркнул Урхард. – Придурки-то придурки, а насчет денег они соображают.