Вещий сон, или Интуиция (СИ) - Чайка София. Страница 23

Он обернулся к ней и улыбнулся:

— Совсем, как в моей старой квартире — здесь, в этом городе.

— Мои родители не слишком много зарабатывали. А у наших врачей, сам знаешь, какая зарплата.

Он обнял ее и прижал к себе.

— Мне все нравится.

— Будешь ужинать?

— Ты меня накормишь?

— Сейчас разогрею что-нибудь.

— Я пошутил. Если ты не голодна, я бы подождал.

Зеленые глаза стали бездонными, и у Яны перехватило дыхание.

— Я не хочу есть.

Остап пригладил ей волосы, взял в ладони лицо и нежно приласкал большими пальцами скулы. Она вздохнула и опустила взгляд на его губы. Он улыбнулся и приблизил к ней лицо. Яна закрыла глаза.

Он поцеловал уголки ее губ, медленно прихватил нижнюю губу, затем верхнюю. Яна почувствовала напряжение внизу живота и придвинулась ближе. Мягкие движения мужского рта кружили ей голову, а ладони, движущиеся вниз по рукам, вызывали дрожь во всем теле. Остап коснулся ладонями ее спины, провел несколько раз вверх и вниз, затем неспешно опустил их ниже, сжал мягкие округлости. Потом поцелуй стал глубоким, и Яна перестала следить за мужскими действиями.

Желание постепенно наполняло каждую клеточку ее тела, заставляя вибрировать мышцы и голосовые связки. Казалось, поцелуй длился бесконечно, и когда Остап отстранился, Яна поняла, что ее не держат ноги. Мужчина подхватил ее на руки и отнес на диван, усадил на колени.

Остап раздевал ее так же медленно, как и целовал, и ей это нравилось. Яна чувствовала себя в безопасности. Он снова отстранился, чтобы снять рубашку. Только теперь она заметила, что осталась лишь в юбке и трусиках, и робко прикрыла грудь. Он бросил рубашку на пол, взял ее за руки и положил их себе на плечи.

— Не прячься от меня. Ты очень красивая.

— Правда?

— Не сомневайся.

Она беспокоилась, что у нее маленькая грудь, лишь несколько мгновений. Яна забыла об этом, когда горячие губы обхватили напрягшуюся плоть. Яна снова прикрыла глаза, перебирая волосы на темной голове. Когда его рука приподняла юбку и погладила по оставшемуся без колготок бедру, она лишь всхлипнула, невольно раздвигая ноги.

Остап поднял затуманенный взгляд и тихо спросил:

— Ты готова? — Она кивнула, не доверяя голосу. — И никаких сомнений?

Яна снова кивнула и погладила Остапа по лицу.

Он подхватил ее на руки и понес в спальню.

Остап видел, что, несмотря на решительный кивок, Яна волнуется, и как можно бережнее положил ее на кровать, зажег торшер.

Он больше не мог противиться влечению, которое с каждым днем, мгновением становилось все сильнее. И болезненнее. Остап не помнил, когда в последний раз настолько сильно хотел женщину. Наверное, это происходило еще в юности, во время первых опытов с близостью. Со временем секс перестал вызывать у него восторженное ожидание и превратился в обычные жизненные эпизоды, хотя и весьма приятные. Когда он нуждался в разрядке, то отправлялся к женщине. Ни одна из них не жаловалась на его умения. Остап и сам знал, что неплох в постели. Но сегодня…

Рядом с Яной ему хотелось выглядеть суперменом, самым лучшим любовником, чтобы она не мечтала о других мужчинах и никогда не сожалела, что приняла его, доверилась ему.

Остап наклонился к девушке и поцеловал, едва коснувшись губ, затем провел руками по ключицам, груди, животу, бедрам, снимая по пути остатки одежды. Яна смотрела на него, слегка приоткрыв губы. Ему снова захотелось ее поцеловать, но прежде он быстро избавился от того, что ему мешало. Глаза Яны мгновенно расширились, она подавила судорожный вздох, но Остап все равно услышал. Он уже встречал подобную реакцию, поэтому, не давая ей возможности задуматься над увиденным, лег рядом и прошептал:

— Мы прекрасно подойдем друг другу.

— Я не боюсь. Только…

— Все получится. Обещаю.

— Я верю тебе.

Господи, еще ни одна женщина не говорила ему таких слов!

Взволнованный, он снова завладел ее губами, наслаждаясь их мягкостью и податливостью тела, слегка подрагивающего под его руками, ласкающими, знакомящимися. Ее нежность вызывала в его душе ответную нежность, но мужская суть требовала своего.

«Терпение!» — уговаривал себя Остап, поглаживая шелковистую кожу живота, внутренней поверхности бедер, упругие завитки. Палец осторожно пробрался в жар. Яна вздрогнула.

Он понял, что взорвется, если сейчас же не овладеет ею, но сделал над собой усилие и продолжил движение, не отрываясь от соблазнительных губ. Яна обняла его за шею и начала выгибаться навстречу руке. Еще несколько коротких и одновременно долгих мгновений, и она вдавила пальцы в его спину, забившись в судорогах, глухо и коротко вздыхая. Остап наслаждался этими звуками и прекрасным, разрумянившимся женским лицом.

Ему не хотелось покидать Яну даже на мгновение, но он заставил себя сделать это. Он должен позаботиться о ее безопасности. Остап медленно раздвинул подрагивающие ноги и лег сверху. Помогая себе руками, он сделал попытку войти в расплавленный мед. Затем еще одну.

Яна закусила губу и открыла огромные серые глаза, в которых плескалась тревога. Он догадался.

— Я первый?

Она кивнула и провела языком по распухшим губам. Остап сомневался лишь мгновение.

Он потерял свой знаменитый самоконтроль, настолько сильно желал ее. Яна доверилась ему. Почему он все еще думает?

Остап согнул ее ноги в коленях, облегчая доступ, и сделал резкий выпад, глубоко вклиниваясь в девичье тело. Он почувствовал, как напряглась Яна, задышала часто-часто, пытаясь избавиться от боли. Остап не двигался, хотя пот струился по его шее, капая на вздымающуюся грудь. Когда он понял, что больше не выдержит, Яна обвила его ногами.

— Пожалуйста, продолжай.

Он причинил ей боль, а она просит его продолжить. Его первая девственница оказалась смелой девушкой. Она будет принадлежать только ему.

— Держись.

Яна послушно обняла руками его спину и прижалась настолько плотно, что Остап мог бы подняться вместе с ней. Но на этот раз он взлетел к небесам в одиночестве, а хрупкая женщина наблюдала за ним, ласково поглаживая по плечам.

Остап едва нашел в себе силы скатиться с нее, чтобы избавить от тяжести. Затем прижал к себе и потянул за одеяло, чтобы прикрыть их разгоряченные тела.

— Остап.

— Да?

— Мне…

— Извини. В первый раз всегда неприятно.

— Я не об этом. Мне понравилось.

— Возможно сначала.

— Все. Конечно, вначале особенно, но потом… Ты был такой красивый, одухотворенный.

Остап не сумел сдержать смешок.

— Ты произнесла мои слова.

— Понятно. Значит, так не принято.

— Можешь говорить все, что хочешь. Не важно, как принято. Мы будем сами устанавливать правила. Или вообще обходиться без них.

— Мне это нравится.

— А мне нравишься ты — так сильно, что я забываю обо всем, когда ты рядом. Особенно вот так — совсем близко.

Остап отвел с ее смущенного лица пряди разметавшихся волос и поцеловал — на этот раз нежно, едва касаясь истерзанных губ. Прижал к себе и почувствовал, что снова хочет стать с ней единым целым. Оказывается, он становится ненасытным, когда рядом с ним — любимая женщина.

Любимая.

Остапу понравилось повторять это слово. Пока мысленно, но начало положено.

Его ласки становились все более дерзкими, когда затрезвонил сотовый.

Отец. Остап решил игнорировать звонок, сосредоточившись на упругих полушариях. Мелодия закончилась, но спустя несколько мгновений заиграла снова.

— Может что-то важное?

— Это отец. Он всегда звонит по вечерам.

— Тем более. Наверное, он беспокоится?

Остап нехотя поднялся и потянулся за телефоном.

— Слушаю.

— Где ты, сынок?

— Я занят, папа. Позвоню тебе утром.

— Ты с женщиной?

Остап почувствовал в голосе отца осуждение и тотчас представил, как тот недовольно качает седой головой. Он не собирался лгать — даже в угоду родителю.

— Да.

— Надеюсь, это не серьезно?