И аз воздам (СИ) - Чернова Ирина Владимировна. Страница 88

— И они все время дают правильные ответы?

— Нет, но они учатся думать, запоминают свои выкладки и приобретают необходимый опыт. Если не подходить к вопросу выработки дальнейшей стратегии поведения, как к попытке доказать, что только одна точка зрения имеет право на существование, то совместными усилиями можно достичь многого. Один, даже самый умный, всегда может ошибиться и не заметить этого. Хорошо, когда думать начинают двое, больше шансов во-время заметить ошибки и неточности, но командовать процессом все равно должен только один. Выслушать всех и принять решение…Мы вот вдвоем идем и то умудрились уже не раз переругаться друг с другом, а у нас ведь одна цель — дойти до этого вашего провидца!

— Не так уж много мы и ругались, — хрюкнул Орвилл, — ты еще заседания Совета Магов не видела! Вот где, бывает, сцепляются так, что и разнимать приходится!

— Бороды, что ли, дерут друг другу? — стало смешно и на память пришла сцена из старого фильма, где бояре таскали друг друга именно за бороды.

— Почему за бороды? Маги очень редко ходят с ними и они не такой длины, чтоб за нее можно было ухватиться рукой. Нет, скандалят, доказывая свое мнение, пытаются воздействовать друг на друга…если бы не защита, которую в незапамятные времена установили на стенах зала заседаний, то уже полгорода разнесли бы!

— Нервные они у вас, как я погляжу, да и критику чужую не любят, считая себя истиной в последней инстанции, — мне на память пришел Грегор, как образец здешней упертости. — Не буду высказывать о них свое мнение, а то опять не понравится и разругаемся в хлам, но по-моему любому магу очень трудно привыкнуть к мысли, что ему могут возражать и что он вообще может быть неправым.

— Быть неправым? — неподдельно удивился Орвилл. — Маги редко бывают неправы, когда дело идет о вопросах, в которых они разбираются лучше тех, кто не имеет внутри никакой силы. Как можно сравнивать мага-целителя, который учился в Академии и простого деревенского травника? Конечно же маг знает и умеет больше, тут даже и спора никакого быть не может! Я уж не говорю о тех магах, которые умеют использовать природные стихии, их знания и силы не идут ни в какое сравнение со знаниями простых людей…

— Простые люди, как ты выражаешься, вполне в состоянии усвоить те же самые знания, что и маги, разве что силы у них не такие, — упоминание о местном разделении на сильных и слабых мира сего отозвалось внутри неприятной нотой.

— Для чего учить простых людей этим знаниям, если их нельзя будет применить в жизни?

— Но ведь маги по сути своей те же люди, только они чуть сильней всех остальных, чуть образованней, а на самом деле они также подвержены перепадам настроений и болезням, не лишены зависти и усталости, кто-то из них смелее и добрее, кто-то подлее и трусливее, только это зачастую хорошо скрывается ими. А если такой маг захочет быть умнее остальных, управлять окружающими или подчинить их себе? Не ради великой цели или во благо остального населения, как, скажем, во время войны, когда всем надо держаться вместе, а просто по причине особых свойств своего характера…ну как это бывает, когда некоторые просто жить не могут без того, чтобы не давить окружающих, особенно родственников. И выгоды-то прямой от такого давления ему не будет, кроме как собственного удовлетворения застарелых комплексов…у меня дома я таких картин наблюдала сколько угодно! Дядюшка, скажем, престарелый, или бабушка с характером, которые привыкли повелевать детьми и внуками, давить их желания и самостоятельность на корню просто так, чтобы ощущать себя маленьким королем семейного государства. Но у нас все простые, как ты выражаешься, а дай таким дядюшкам силу и еще неизвестно, чего можно от них дождаться!

— И к чему ты это мне говоришь?

— Сама не знаю, пришли вот такие странные мысли на сон грядущий, — я еще раз посмотрела на высокий камень. — Не бери в голову, мало ли что вечером почудится. Ты еще не решил, пойдем вперед или будем возвращаться?

— Утром посмотрим с этого камня, что там впереди светит…

Утром впереди светили те же заросшие лесом подъемы и склоны, что и накануне. Орвилл подсадил меня и с высоты менгира был хорошо виден следующий камень, до которого надо было спуститься в распадок и подняться по очередному склону. Камни становились все выше и выше, а расстояния между ними все больше. Крайден упрямо шел вперед, причем я подозревала, что ему и самому стало любопытно, что же будет в конце этого путешествия и это явилось основной причиной того, что назад мы так и не повернули. По пути он больше не раздражался и не рычал, как вчера, что тоже не могло не радовать. Очередной подъем на вершину менгира дался нелегко — Орвиллу пришлось тащить из леса поваленный ствол, потому что влезть без него было совершенно невозможно. Следующая светлая точка находилась в необозримом далеке, до которого пришлось топать так долго, что я начала ощутимо беспокоиться, не потеряли ли мы ориентир? Поднимаясь по склону, мы вышли на прогалину, посреди которой и стоял наш камень, отбрасывая в сторону короткую тень.

— Лерия, смотри, — ткнул в сторону менгира Орвилл и в ответ на непонимающий взгляд добавил, — ровная-то сторона на нас смотрит…

— А до этого она… — начала я, рассматривая высоченную стелу.

— До этого ровная сторона смотрела по правую руку, причем это было у всех менгиров, — заметил он, — можешь мне поверить. Пошли туда.

Прогалина со стороны имела вид дороги, начинавшейся почти от самого камня и уходившей вокруг склона постепенно расширяющейся ступенькой. С обоих сторон к ее краям подступал лес, поднимающийся вверх с левой стороны по крутой горе, а справа опускающийся вниз.

— Наверное со стороны этот путь трудно заметить, он же не такой широкий да и деревья его хорошо закрывают, — я обернулась на менгир, но он продолжал сверкать на ярком солнце всеми сколами породы и никуда и не думал исчезать.

— Здесь давно никто не ходил, — Орвилл шел, внимательно разглядывая дорогу, заросшую свежей зеленой травой, как будто недавно политой дождем, — нет ни следов, ни вмятин и трава вся какая-то слишком ровная.

— Тебя что-то беспокоит? — я заглянула под обрыв направо, но склон там хорошо просматривался и никакого безобразия не было видно.

— Нет, ничего не чувствую, — он потянул воздух, — как будто вымерло все…или заснуло. Не отходи далеко, хоть тут и тихо, но дорога изгибается…

Дорога действительно изгибалась вокруг склона по широкой дуге, постепенно расширяясь и превращаясь из едва наметившегося перепада высот в широкую ступень. Быстро шагая вперед я отметила, что менгир сзади уже пропал за поворотом, а ступень еще больше расширилась и достигала уже почти десяти метров против едва наметившихся двух у подножия последнего камня. Метров через пятьдесят гигантская ступенька еще раз повернула влево и превратилась в огромную поляну, на которой по обеим сторонам высились темно-серые грубо обработанные камни высотой не меньше трех метров. Каждый из них имел одну гладкую сторону, обращенную к середине поляны, оставляя свободным проход между ними метров в пятнадцать. Солнце светило нам прямо в глаза и тени, отбрасываемые этими стелами, лежали точно в проходах между ними, создавая полную иллюзию того, что по обе стороны поляны высится непроходимая ограда. Горячий ветерок проносился по ровной траве, как будто невидимая ладонь то и дело гладила зеленый покров, на котором не было ничьих следов. Ничьих? Я оглянулась — наши следы были видны на примятой траве так хорошо, как будто она была из пластилина. Ну вот мы и пришли…только туда ли мы стремились? Судя по поведению Орвилла, это место было ему незнакомо и он напряженно оглядывался по сторонам. Впереди, где заканчивалась поляна, опять поднимался вверх склон горы, на котором плотным строем росли деревья, напоминавшие наши сосны, а в этом склоне виднелся темный проход…

— Это…мы сюда шли? — шепот подтолкнул Крайдена и тот, осмотревшись еще раз по сторонам, пошел вперед. — Орвилл, о таком писали те, кто ходил к провидцу?