Кошки-мышки - Паттерсон Джеймс. Страница 23

Отри доверительно наклонился вперед: сразу стало понятно, что ему есть что сказать, и эта информация стоила многого. Он понизил голос так, словно в кабинете, кроме нас двоих, присутствовал еще кто-то.

«Чуть ли не сам Гэри Сонеджи», – невольно подумал я.

Глава 38

– Слушай меня. У Сонеджи не было ни единого приятеля здесь. Да он в этом и не нуждался. У него в башке неполадки наблюдались. Ты меня понял? А ко мне обращался только в крайнем случае.

– И какие же услуги ты оказывал Сонеджи? – тут же осведомился я.

– Несложные. Доставал ему курево, порнокартинки, да и так, по мелочам. Он мне платил за то, чтобы я убирал подальше неугодных ему людей. У Сонеджи всегда капуста водилась.

Я не раз задумывался над этим. Кто снабжал Гэри деньгами, пока тот находился в Лортоне? Уж во всяком случае, не жена. По крайней мере, я так считал. У него еще оставался дед в Нью-Джерси. Может быть, он? Насколько мне было известно, у Гэри имелся всего один приятель, да и то это было давно, еще в школьные годы.

Джамал Отри продолжал разглагольствовать:

– Можешь проверить у кого угодно, парень. Защиту я Сонеджи предоставлял первоклассную – лучшую здесь не купишь. Да и против меня кто попрет?

– Я не слишком улавливаю твою мысль, – перебил я Отри. – Если можно, расскажи поподробнее. Мне важно знать все до мелочей.

– Здесь можно защитить какого-то одного человека в течение какого-то времени. Но не навсегда. Вот в чем дело. Тут был один уголовник, звали его Шариф Томас. Ненормальный такой черномазый ублюдок из Нью-Йорка. С ним посадили и двух его дружков – Обормота и Кукушку. Эта парочка та еще, с ними тоже лучше не связываться. Шариф уже откинулся, но когда он еще был тут, то вел себя так, будто ему сам черт не брат. Хочешь немного прищучить Шарифа, тогда лучше сразу пришей его. А для надежности – пришей дважды.

Рассказ Отри становился интересным. Он не обманул моих надежд. Да, ему было чем поделиться:

– А какая связь была между Сонеджи и Шарифом? – попробовал я сразу выйти на нужную линию.

– Сонеджи пытался загасить Шарифа. Хорошую сумму выкладывал. Но Шариф – парень смекалистый. Да и повезло ему тогда…

– А зачем Сонеджи потребовалось убивать Шарифа?

Отри буквально пронзил меня своим ледяным взглядом:

– Ты не забыл о нашей сделке? Я получу за это хоть что-нибудь?

– Я внимательно тебя слушаю, Джамал. Я приехал сюда специально для этого. Так что же произошло между Шарифом Томасом и Сонеджи?

– Сонеджи нужно было убрать Шарифа за то, что тот его опустил. И не один раз. Томас пытался доказать Гэри, что он – Шариф – настоящий мужик здесь, а Гэри – получеловек, нечто вроде дырки для пользования. Пожалуй, у этого типа крыша поехала еще круче, чем у Сонеджи.

Я только покачал головой и весь подался вперед, стараясь запомнить каждое слово Отри. Слушая Джамала, я смутно догадывался, что все же в его рассказе что-то не стыкуется.

– Но как это могло произойти? Ведь Гэри был изолирован от остальных заключенных. Он находился в отсеке максимальной безопасности. Как, черт побери, Томас вообще мог попасть туда?

– Ох, ты, Боже мой! Нашел трудности, тоже мне! Здесь дела делаются не хуже, чем на воле. Тебе просто про тюрягу много лапши понавешали. Тут все решается быстро. И так было всегда.

Я внимательно посмотрел на Отри:

– Итак, получается, что ты брал деньги, чтобы оберегать Сонеджи, а Томас все равно к нему пробирался и насиловал? Так получается? Или ты что-то недоговариваешь?

Я чувствовал, что Джамал наслаждается своим положением. Видимо, самое «вкусное» он приберегал напоследок. А, может, ему просто нравилось иметь хоть на какое-то время некоторое превосходство надо мной.

– Ты угадал. Я сказал еще не все. Шариф заразил Сонеджи СПИДом. Да-да, приятель. Это точно, чтоб мне провалиться. И Сонеджи сейчас подыхает. Твоему старому дружку Гэри жить осталось очень недолго. Так вот Бог наказал его.

Когда я это услышал, мне показалось, будто кто-то отправил меня в нокдаун. Однако я и бровью не повел, чтобы не дать еще одного преимущества над собой. Наконец я понял, почему Сонеджи стал вести себя так бесстрашно и отчаянно. Итак, он болен. Неизлечимо болен. У него СПИД. Он умирает, и ему теперь терять нечего.

Но правду ли говорит Отри? Насколько ему можно доверять? От этого зависело теперь очень многое.

Я отрицательно помотал головой:

– Не верю, Джамал. Да и какие у тебя могут быть доказательства?

Он надулся, что, впрочем, тоже могло быть частью его игры:

– Не хочешь – не верь. Но тебе все равно придется это сделать. Гэри переслал мне сюда записку два дня назад. И там сообщил, что у него СПИД.

Итак, круг замкнулся. Отри знал с самого начала, что я у него в руках. Теперь я должен был узнать окончание той шутки, которую Отри пообещал мне в самом начале нашей встречи. Однако я решил еще немного подыграть ему и спросил:

– Но зачем Сонеджи понадобилось именно тебе объявлять, что он умирает?

– Сонеджи был уверен, что ты явишься сюда задавать вопросы. Он неплохо знает тебя, парень. Даже лучше, чем ты его. Так вот, Гэри велел мне рассказать об этом лично тебе. Он написал мне, что умирает. Но на самом деле записка предназначалась для тебя. Вот что он хотел передать.

Джамал Отри снова криво улыбнулся:

– Ну, что скажешь теперь, доктор Кросс? Ты получил то, за чем приезжал?

Да, я получил сполна. Итак, Сонеджи умирает. И теперь он хочет, чтобы я последовал за ним в ад. Он бушует и неистовствует потому, что ему нечего больше терять, и теперь он не боится больше никого на этом свете.

Глава 39

Как только я добрался домой из Лортонской тюрьмы, я сразу же позвонил Кристине Джонсон. Мне было необходимо встретиться с ней и хотелось немного отвлечься от работы. Застыв от напряжения возле телефона, я пригласил ее пообедать со мной в ресторан «У Джорджии Браун» на Макферсон-сквер. Я ожидал ответа, затаив дыхание. Кристина приятно удивила меня: она сразу же согласилась.

Все еще во власти переживаний (и, надо заметить, это состояние даже доставляло мне удовольствие), я отправился к Кристине домой с огромной красной розой. Она мило улыбнулась и, приняв цветок, так бережно, словно это была Бог знает какая драгоценность, поставила его в вазу.

Кристина потрясающе смотрелась в серой мини-юбке и блузке с глубоким V-образным вырезом соответствующего цвета. По дороге в ресторан мы обменялись новостями сегодняшнего дня, и, должен сказать, ее день сложился куда приятней.

Мы оба были голодны и сразу же набросились на горячие бисквиты с прослойкой из персикового масла. Мое настроение определенно улучшалось. Кристина заказала королевские креветки, а я остановил свой выбор на красном рисе с большими кусками жареной утки, креветками и колбасками.

– Вот уже долгое время никто не дарил мне роз, – призналась Кристина. – Мне очень приятно, что ты позаботился об этом.

– Ты тоже была со мной сегодня очень добра, – тут же нашелся я, и мы приступили к еде.

Кристина склонила голову и принялась рассматривать меня под необычным углом, будто увидела что-то новое. Я давно заметил, что она имеет привычку делать это.

– И в чем же выразилась эта доброта? – поинтересовалась она.

– Ну, хотя бы в том, что ты не говоришь мне, будто я – не самый приятный человек, с которым тебе приходится ужинать сегодня вечером. Ведь тебя пугает моя профессия, верно? К тому же, ты не настаиваешь, чтобы я немедленно бросил свою работу и занялся чем-нибудь более спокойным.

Кристина отпила глоток вина и улыбнулась. Сейчас она показалась мне совершенно земной и почти домашней:

– Ты чересчур честный, Алекс. И к тому же умеешь ловко использовать свое чувство юмора. Между прочим, я еще не помню случая, чтобы ты упустил возможность продемонстрировать его. Что же касается работы, то я успела заметить, что ты каждый раз выкладываешься даже больше, чем на сто процентов.