Клыкастые страсти (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна. Страница 66

Ну разумеется. А ты мне об этом говоришь по доброте душевной. Сочувствующий вам-пир! Уписаться можно! Сволочь. Ведь специально провоцирует. Подчеркивает, что для Мечислава я такая же, как и остальные его «дэвушки». И сам не знает, что дарит мне надежду. Я ведь ничего так не хочу, как чтобы Мечислав оставил меня в покое! О, если бы это могло быть! Так что оскорбление, увы, не достигло цели. Хотя и пыталось. Я очаровательно улыбнулась.

— Шлюх — много. Я — уникальная и единственная, да, Мечислав?

— Да, прелесть моя. Тебя мне никто не заменит. Никогда и ни за что.

— Я так и думала. Рамирес, до встречи.

Я «наградила» вампира оскалом «голодной дружелюбной кобры» и Мечислав лично по-нес меня к машине. — я завтра буду встречаться с типом из ИПФ, — честно предупредила я.

— Зачем?

— Отдам им литературу по аурам и попрошу что-нибудь еще.

— Хорошо. Только будь осторожна.

— Я всегда осторожна.

— Я приставлю к тебе охрану. И не возражай. Я не хочу, чтобы тебя убили. Происходит что-то непонятное — и лучше быть готовыми ко всему. Да и ИПФ… Тебе ведь не хочется в монастырь?

— Разве что в мужской, — попыталась пошутить я. Но Мечислав остался пугающе серьезным.

— Все возможно. Если не хочешь служить племенной кобылой и до конца дней рожать маленьких «христовых воинов» — изволь беречься и остерегаться.

Я кивнула. Слишком я устала, чтобы спорить.

— Буду. Знаешь, я уловила последние слова одного из умерших здесь.

— Какие?! — Вампир чуть не уронил меня на дорогу от неожиданности. — Они что-то, как-то… Они кого-то узнали? — наконец сформулировал он.

— Нет. Убийц не опознали. Только вот один из людей в машине чувствовал себя преданным. И повторял; «За что, хозяин…?».

— Именно так?

— Дословно. И еще… Я послала оборотня пробежаться и поглядеть. Он вернулся? — кого?

— Тимофея.

Вадим, вертевшийся рядом — ну просто Фигаро — и здесь, и там, кивнул — и умчался. Чтобы через пару минут вернуться с Тимофеем. Мечислав уже успел поудобнее устроить меня в машине и сейчас рассеянно гладил мою ладонь. Рамирес издалека постреливал в нас прицельными взглядами. Поэтому я не сопротивлялась. И вообще, я устала. И ничего не чувствую. И волны тепла у меня по всему телу не прокатываются в такт ленивым движениям вампира. НЕ ПРОКАТЫВАЮТСЯ, я сказала. И дыхание у меня абсолютно ров-ное. А то, что я дышу, как водолаз — глубоко и часто — это не из-за Мечислава. И вовсе мне даже не хочется взять его руку — и прижаться к ней губами. А потом лизнуть ладонь, как кошка, зарыться в нее лицом и тереться. Чтобы впитать его запах, его вкус…

НЕ ХОЧЕТСЯ, ясно!?

Тимофей подошел, чуть запыхавшись. Мы с вампиром поглядели на него. Но оборотень только покачал головой.

— Ни знака, ни следа. Там ничего не стояло.

— А могло на подставке?

У нас же с дорожными знаками как только не извращаются. Особенно со временны-ми.

— Не могло. Я бы почуял запах.

— Хм-м… А много там машин проезжало сегодня? Ты не принюхался? — задал вопрос Мечислав.

— Четыре или пять. Сложно сказать. Это давно было, еще днем.

— Значит, не вампиры?

— Расстреляли машину? Могли и вампиры.

— Минутку. А как же дневной свет?

— Если сюда привезли спящего вампира, с ног до головы завернутого в плащ… — или если он вырыл себе окоп…

— Кудряшка, мы вампиры, а не кроты. Ладно. Спасибо за информацию. Я буду думать.

Мечислав на прощание чмокнул меня в кончик носа.

— Думай, Склифосовский, — проворчала я. — Только потом поделись плодами размышлений.

— Я приснюсь и расскажу, что мы решили. Или пришлю Валентина. До завтра, кудряшка.

— Лучше — второе. До завтра.

Дома было тихо и спокойно. Я разделась — и рухнула на кровать. Никакие сны мне в этот раз не снились.

Для Новикова Сергея Михайловича ночь была очень удачной. Это день не задался, а ночь — очень даже. Днем он, было, подумал, что намечается классный перетрах с тако-ой куколкой… Конечно, не идеал красоты. Сережа предпочитал блондинок — и чуть по-пышнее. Зато у девчонки был плюс. Она жила одна. Без родителей. Без соседей по комнате, как бывает в общаге или на съемной квартире. И никто из предков или соседей не мог вломиться в самый неподходящий момент.

Квартирный вопрос всегда занимал важное место в отношениях.

Девчонку Серега приметил еще на пляже. Туда он пришел с Витьком и его компа-нией, но ему все быстро надоело. Все девицы были слишком развязаны, курили, мате-рились, хлестали пиво и тоник, как воду, и было ясно — любая отдастся хоть в ближай-ших кустах.

Не то, чтобы Сережа был против. Наоборот. Года два назад он бы с удовольствием воспользовался случаем. Но после визита в КВД (если кто не знает — кожно-венерологический диспансер, а не НКВД) осторожности у парня прибавилось. Триппер, знаете ли, приятных ощущений не доставляет. А в наше время есть еще сифон и ВИЧ. И ничего такого Сереже поймать не хотелось. Презервативы?

Ей-ей, для вошек и генитального герпеса презервативы — не преграда.

Эту девчонку он сначала не заметил. Мало ли кто лежит на пляже. Особенно с утра. Только когда Витькина кляча отпустила в ее сторону пару «остроумных» замечаний, над которыми стала хихикать вся компания, он соизволил повернуть голову и приглядеться. Что ж, не фонтан, но и не хуже многих. Темные кудрявые волосы, худощавая фигурка, симпатичное лицо. Не красавица. Но при случайном взгляде не вызовет упадка энтузиазма. И Сережа решил пойти на штурм. Это было интереснее, чем просто сосать пиво и лапать повизгивавших Витькиных коз.

Сразу познакомиться с девчонкой не вышло. И это оказалось для Сережи новым опытом. Он привык, что девушки не возражают против знакомства. Бросаются на шею. Названивают по пятнадцать раз на дню. Делают все, что он пожелает. Ревнуют. Страдают. Пытаются его удержать всеми способами. Сережа иногда всей кожей чувствовал, как девушек тянет к нему. И как они стараются сделать все, хоть на голову встать, лишь бы он был доволен.

Это все было обычным. А от этой девчонки со шрамами он не почувствовал — ничего. Ни любопытства, ни интереса. Одно лишь раздражение. Для нее он значил меньше, чем пляжный коврик. Коврик был важен и нужен. А Сережа — нет. Лицо девчонки меня-лось на глазах. От отрешенности и спокойствия — к раздражению и возмущению. И он даже не удивился, когда та ушла с пляжа.

Но и медлить не стал.

Прихватил одежду и решил проследить за ней до дома.

Не из злости или раздражения. И уж тем более Сереже не хотелось мстить за то, что его отшили. Нет. Просто его одолело любопытство.

Да и следить оказалось легко. Девушка не скрывалась и не оглядывалась. Ей даже не приходила в голову мысль о слежке. Узнать улицу, дом, подъезд — и отправиться до-мой. А там — пробить по базе нужные номера квартир. Откуда взялась база данных? Ну-у, господа, в наш век Интернета глупо задавать подобные вопросы. База была нагло скачана одним из приятелей Сереги, классным хакером и программером Витькой. На-столько классным хакером, что Витька уже года три как не клал денег на телефон и принципиально не платил ни на одном платном Интернет-ресурсе.

Сереже повезло. Девушка подходящего возраста оказалась прописана только в од-ной квартире. И он решил явиться лично.

Ваза на площадке убедила его в правильности догадок. Ему пришлось посидеть на площадке какое-то время. И он заметил сходство девушки на вазе — с его незнаком-кой.

Но кто поставил эту вазу? И кто беспокоится о цветах в ней?

Да и подъезд выглядел очень… европейским. Никаких окурков или огрызков. Выложенный цветной плиткой пол. Покрашенные в нежно-голубой тон стены без «наскаль-ной живописи». Беленный потолок. Новенькие и блестящие почтовые ящики. Пепельницы на каждой площадке. И даже горшки с цветами на подоконниках. В элитных домах это встречается. Но в обычной жилой девятиэтажке?