Белый - Хансен Эва. Страница 18

Я чувствую, как растет его желание и понимаю, что противиться не сможем ни я, ни он. Хочется крикнуть, что мне нельзя. Я вздрагиваю, и рука Ларса, взявшаяся за молнию моих джинсов, замирает. Пару мгновений мы ждем, я его напора, он моего поощрения.

Не дождавшись, Ларс отпускает молнию, встает сам и поднимает меня. Я готова расплакаться, объясняя, что мне действительно нельзя, что это не отказ, а требование врачей. Ларс не виноват, что я таскала здоровенные шкафы, но и я не виновата, что потеряла ребенка.

Он прижимает меня к себе, зарывается лицом в волосы.

– Я подожду, когда позовешь сама… Подожду…

Я готова звать сейчас же, забыв о строгом докторе, мне уже плевать на все, я готова вслух признаться Ларсу, что хочу его. Уже раскрываю рот, но…

Стук в дверь и голос Тома:

– Эй, вы там живы? Есть предложение отметить возвращение в СоФо и наше с Бритт перемирие.

Ларс тихонько смеется, снова целуя меня в висок:

– Я всегда говорил, что в квартире на Эстермальмсгатан лучше. В следующий раз обниматься будем там.

Перемирие – хорошо сказано, иначе не назовешь. Бритт в ответ на это слово фыркает, я понимаю, что до полного мира еще далеко. Но если Тому это действительно нужно, он своего добьется. Остается вопрос, нужно ли это Бритт. Том мне нравится, но что-то подсказывает, что они с моей подругой так и не поладят. И дело не во вредности или неугомонности Бритт, просто их тянет в разные стороны в том, где должно тянуть в одну.

Мы отметили, хотя я ничего пить не стала, Бритт составила мне компанию, а Ларс объявил, что он за рулем. За рулем был и Том тоже, в результате купленная им бутылка хорошего вина (даже Ларс согласно кивнул, придирчиво разглядев этикетку) так и осталась неоткупоренной.

Вечный мир категорически не желал удаваться. По всем законам жанра мужчины должны были остаться ночевать на наших узких надувных матрасах, но уехали вместе, пожелав нам спокойной ночи.

Прощаясь, Ларс поинтересовался:

– Бритт больше не учится?

– Решила, что с нее вполне хватит уже созданных шедевров.

– А чем намерена заняться?

– Пока познает жизнь и выбирает.

– У тебя завтра есть семинары?

– Конечно, я так отстала, что нужно заниматься день и ночь…

– Ночь не надо, но я мешать не буду. Встретимся послезавтра, завтра хочу съездить на остров, посмотреть, что там. Свена нет, Жан и Мари одни… Не скучай, ладно?

– Мне некогда, сам видишь.

Предстояли два дня относительной свободы, но той самой, которой я вовсе не желала, предпочитая быть в плену серых глаз, властных губ и таких ласковых рук… Зачем мне эта свобода? Мешать он не будет!.. Бритт права, мужики придурки, даже самые умные все равно придурки. Надо же догадаться – «освободить» мне пару дней для занятий! Да я готова университет бросить ради его объятий!

Хорошо, что мои мысли не слышит мама, у нее был бы сердечный приступ или имитация сердечного приступа: «Линн, разве можно так зависеть от мужчины?! Пусть он зависит от тебя!».

Моя любимая бабушка сказала бы иначе:

– Почему ты здесь, а не с ним на острове? Такого мужчину нельзя оставлять одного, даже если остров необитаем, туда немедленно соберется толпа красоток, поверь, они слетаются на красавцев, как мухи на мед. Нет, как акулы на кровь.

Представив, как за Ларсом гонится толпа фигуристых красоток, изо всех сил работающих веслами, чтобы догнать его быстроходную яхту, я даже рассмеялась. Нет уж, я за ним на остров ни кролем, ни даже просто на катере не поплыву, если он мой, то вернется сам.

Но, памятуя о красотках, для себя все же решаю наплевать на запреты эрзац-Клуни. Это просто заниматься сексом пока нельзя, а любовью с любимым человеком можно.

Начальник отдела Бергман сокрушенно вздохнул: события приобретали неприятный оборот. Он вызвал в кабинет Мартина Янссона и Дага Вангера, ведущих два дела, внезапно оказавшихся связанными меж собой.

– Подведем итоги того, что нам известно.

Известно оказалось много и ничего одновременно.

Ясно, что Эмма Грюттен и София Иванич одно и то же лицо, хотя предоставленные службой миграции документы оказались в полном порядке. София Иванич и впрямь прибыла из Югославии, но произошло это давно. Оставалось понять, какое отношение имеет Эмма к Софии и как к ней попали документы югославки.

Вангер мрачно заметил:

– Если окажется, что в миграционной службе с этой Софией работали Стринберг или Ларсен, то все хуже, чем кажется.

– Кто такие Стринберг и Ларсен?

– Ох, Мартин, были две такие подруги, на вид скромные, по сути дряни, примечали симпатичных иммигранток, которых можно использовать, вроде помогали, а в действительности просто передавали в банду, снимавшую снафф-видео.

– Были? А куда делись?

– Обеих повесили.

– Ух ты! Это ваше последнее дело? Я слышал, там гора трупов.

Вангер вздохнул:

– Гора… Сначала повесили этих двух, имитируя неудачное подвешивание БДСМ.

– А это тут при чем?

– Подруги когда-то занимались этой гадостью, якобы, повесились и на этот раз, но по забывчивости затянули не тот узел и… Но их не жалко, на кадрах мучения их подопечных такие, что виноватых сам бы повесил, имей возможность.

– Но банду же разгромили?

– Да, при штурме сопротивлялись отчаянно, в живых остались только двое, которые лежали связанными. Кстати, это пленницы постарались, сумели скрутить здоровенного мужика, сломав ему челюсть. Вот его и убили в госпитале. Осталась одна участница банды, которая в коме из-за наркотиков.

– Уже нет, – невесело отозвался Бергман, который, пока Вангер объяснял ситуацию, разговаривал с кем-то по телефону. – Маргит Стринберг умерла. Причина смерти…

– Аэроэмболия?! – в один голос ахнули два инспектора.

– Нет. Оказались отключены аппараты жизнеобеспечения. Вангер, всю группу возвращать не буду, много дел и без этой банды, но ты снова старший. Мартин, ты переходишь к нему, просто Даг знает по этому делу больше. Берете своих Дина и Фриду, кстати, где она?

– Отпросилась на несколько дней, я же передавал вашей Урсуле заявление.

– Не помню, наверное, подписал. Когда вернется?

– Завтра.

– Хорошо. Агнесс Валин тоже ваша, думаю, вы не против. Из компьютерщиков возьмете…

– Кевина Эка, – предложил Вангер, – он со мной сработался.

– Добро. Кто еще нужен? – Бергман махнул рукой. – Ладно, если понадобятся, присоединю. Введи Мартина в курс дела, ты знаешь больше.

Даг Вангер рассказывал Мартину Янссону о банде, снимавшей снафф-видео.

– Я думал, что это все-таки подделки. Ничего же ни разу не было обнаружено?

– Нам «повезло», у нас настоящее, – вздохнул Вангер. – И мы бы не нашли, хотя обложили банду, как волка красными флажками, да вот одна подружка миллионера Ларса Юханссона умудрилась попасть в эту банду. Чуть бедняжку не запытали до смерти.

– Я об этом слышал. Когда-нибудь до этого должно было дойти, люди в своей мерзости и жестокости границ не признают. Помнишь времена, когда за порно можно было заработать неприятности…

– Не помню.

Мартин рассмеялся:

– Я тоже, но это просто образно. Сначала порно, потом детское порно, педофилия… ясно, что кому-то даже это приелось, потребовалось пощекотать нервы чем-то покруче. Смотри, как молодежь любит всякие страсти вроде вампиров или…

– Мартин, сколько тебе лет? – рассмеялся Даг.

Тот рассмеялся в ответ:

– Физически сорок два, морально на сто лет больше. С этой работой состаришься раньше времени.

Даг вспомнил, что Янссон живет в гостинице, хмыкнул:

– Мартин, ты из дома ушел?

– Есть такое…

– Выгнали?

– Нет, сам. Надоело слушать выговоры из-за работы.

– Слушай. Переезжай ко мне, у меня три комнаты на одного, поместимся. Я точно не буду выговаривать тебе из-за работы. И обсуждать дела за день будет удобнее.

– А… твоя дама не будет против?