Белый - Хансен Эва. Страница 19

– Нет такой, – со смехом развел руками Даг. – Вот только я готовить не люблю, умею, но не люблю.

– А я люблю. Буду баловать тебя по утрам блинчиками с клубникой.

– Ух ты! Тогда тем более переезжай. Но пиво все-таки купим. Поехали, остальное дома расскажу. В каком ты отеле, надо вещи забрать?

Мартин с легким сомнением оглядел машину Вангера:

– Даг, как ты в нее влезаешь? Меньше не нашлось?

Даг буквально взвыл:

– Я надеялся, что хоть ты не сделаешь замечания по поводу объема моей машинки!

Янссон расхохотался:

– Все делают?

– Все! Ты садишься?

– Давай лучше на моей, просторнее.

Даг, сердито пыхтя, уселся в «Вольво» Мартина.

Через час Даг уже потягивал пиво в своем кресле, наблюдая, как Мартин ловко управляется с тефтельками на сковородке.

Дома пахло едой, не разогретой в микроволновке, а приготовленной на плите, у них разный запах. Янссон не стал готовить что-то особенное, предпочел купить тефтели и картошку, но это все равно было необычно.

У Мартина зазвонил телефон, глянув на дисплей, он хмыкнул и нажал соединение.

– Верни машину!

– Во-первых, здравствуй, Жанна. Во-вторых, почему я должен это делать?

– Потому что она нужна мне, а от твоего отеля до твоего управления два квартала, дойдешь и пешком!

– Даже если бы я жил во дворе управления, это роли не играет. Кстати, откуда ты знаешь, в каком отеле я жил? И, в-третьих, я уже не в отеле.

– А где?! Ты нашел себе любовницу? Она быстро раскусит тебя и выгонит, а я тебя обратно не приму!

Мартин покосился на дремавшего в кресле Дага и усмехнулся:

– Не выгонит. И обратно я не собираюсь, – он попробовал тефтельку, остался доволен и ехидно добавил, – только жить начал…

– Что?! К твоему сведению, я подаю на развод!

– До сих пор не подала? Ты же обещала сделать это еще утром. Не тяни, я тоже спешу.

Янссон прекрасно понимал, что больше всего жаждущую крови женщину разозлит его согласие на развод, а уж Жанну взбесит до умопомрачения. Все двенадцать лет, которые они прожили вместе, последнее слово оставалось за Жанной, она умела настоять на своем, вела себя так, словно делает ему одолжение тем, что находится рядом. Мартин принимал это как само собой разумеющееся. И вдруг понял, что ему это не нужно, что, кроме дочери, их ничто с Жанной не связывает. Появилось желание поскорее развязать или разрубить этот узел. Он готов отдать жене квартиру и даже машину, без которой вполне может обойтись, но не готов лишиться опеки над дочерью. А еще хотелось закончить развод без скандалов и закатывания истерик, потому что любые домашние скандалы, а Жанна мастерица их закатывать, отнимали много душевных сил и времени.

Но он понимал, что ничего не получится, если уж разводиться, то Жанна сделает все, чтобы отравить ему жизнь и надолго.

Так и есть:

– Ты хочешь развода, чтобы жениться на шлюхе? Ты его не получишь! А вот права общаться с дочерью я тебя лишу.

– У тебя нет оснований, – буркнул Мартин и выключил телефон.

Убедившись, что тефтели готовы, он переложил еду в тарелки, добавил картошку фри, открыл упаковку салата и позвал хозяина квартиры:

– Даг, иди за стол.

Вангер открыл глаза, сделав вид, что все это время дремал, хотя Мартин прекрасно понимал, что тот слышал его разговор с женой.

Стол – это громко сказано, скорее, узкая барная стойка, опущенная до уровня нормальной столешницы, большая в кухонном отсеке у Вангера не помещалась, но двоим мужчинам вполне хватило. Они открыли по банке пива и принялись уминать тефтели с картошкой фри. Что еще нужно холостяку? Правильно, уверенность, что в следующую минуту в его жизни не возникнет женщина.

Собирая остатки картошки с тарелки, Даг вздохнул:

– Вот одна из причин, почему я не женюсь.

Можно не объяснять, что фраза касалась Жанны, а не картошки фри.

– Не женись, – посоветовал Мартин.

Следующий звонок вернул их из области семейных проблем в сферу рабочих. Звонила Агнесс Валин.

– Мартин, судя по результатам анализов, наша Эмма не принимала снотворного. Ее просто укололи. Шансов спастись у девушки не было…

– Ты уверена, что снотворное вообще было, если в желудке не обнаружено?

– Такой укол не сделаешь сопротивляющемуся человеку. В желудке ничего нет, а в крови есть. Расчет на то, что труп не обнаружат сразу, и никто не заметит крошечную точку укола на шее. Вероятно, она все же дернулась, иначе следа бы вообще не осталось.

После разговора с Агнесс Мартин и Даг принялись сводить воедино все, что было известно о двух делах, вернее, дел, завязанных в тугой узел, вдруг оказалось немыслимо много, словно кто-то намеренно завалил полицию Стокгольма преступлениями. Такого количества трупов не насчитывалось никогда.

Вангер взял из лотка принтера лист и принялся писать на нем список жертв в той последовательности, в которой их обнаруживали, а на втором помечать свидетелей или подозреваемых.

– Кайса Стринберг, убита в своей квартире, сделали вид, что повесилась, неудачно применив технику БДСМ; работала с иммигрантами; Бригитта Ларсен, ее подруга, убита так же и тоже работала с иммигрантами; Марта Бергер, студентка, зверски убита в офисе Анны Свенссон, вернее, Паулы Якобс, как ее звали в действительности, отрезаны кисти рук и изуродовано лицо, чтобы не было возможности опознать, Анна Свенссон попыталась выдать труп Марты за свой; замученная и утопленная девушка-иммигрантка, труп которой нашли под мостом бездомные; во время преследования членов банды, снимающей пытки жертв на камеру, тяжело ранена сама Анна Свенссон, она умерла, не получив медицинской помощи; от пыток погибла еще одна девушка-иммигрантка, наверняка их было больше, но Вангер мог утверждать только об этой; при штурме дома, где в подвале пытали своих жертв бандиты, убиты пятеро, трое остались живы, но один вскоре умер, рана оказалась несовместимой с жизнью; двоих – Улофа Микаэльссона и Маргит Стринберг – убили только что; убита Эмма Грюттен, имевшая какое-то отношение к банде.

Мартин смотрел на список, ужасаясь:

– Половину Стокгольма залили кровью.

Даг понял это по-своему, кивнул:

– Да, они терзали жертв в угоду уродам и трупы сбрасывали в залив. Знаешь, что страшно? Если этих троих убили уже после разгрома, значит, на свободе остался не только Хозяин, но и часть банды. В одиночку не укокошишь за сутки троих.

– Сколько человек было в банде?

– Не знаем, думаю, их было больше, чем полегло от наших пуль. – Даг открыл банку пива, попытался с места попасть колечком в пакет для мусора, не удалось, колечко звякнуло о пол. Мартин наклонился, подобрал и аккуратно положил его, куда положено. Приучен дома, подумал Вангер, радуясь своей свободе в таких мелочах. – Завтра нужно поговорить с одной из тех, кому удалось выбраться. Она в Южном госпитале и вроде уже пришла в себя. Пива в холодильнике на неделю, правда, я не знаю, какое пьешь ты.

Янссон покачал головой:

– Да я не любитель. Иногда за компанию… Как они выбрались?

– Бунт на корабле. Три избитые девушки сумели связать двух сильных бандитов и сбежать через запертую дверь, – усмехнулся Даг.

– Ты в это не веришь?

– Сначала поверил, даже считал эту подругу миллионера героиней, это она сломала челюсть Улофу Микаэльссону, но чем больше думаю над всем, тем больше сомневаюсь.

Мартин внимательно смотрел на Вангера:

– Но ведь челюсть была сломана, а бандиты связаны? Что вызывает у тебя сомнения, кроме того, что девушки справились с двумя бандитами? Знаешь, я и не такое видел, мать приподняла за задний мост огромный грузовик, только чтобы освободить из-под колес своего маленького сына. Бывает, когда в случае смертельной опасности люди совершают такое, о чем в обычное время и думать не могут.

– Я знаю, – поморщился Даг, отставляя в сторону банку. Пить в одиночку вдруг оказалось неинтересно. – Но вот что странно: эта Линдберг попала в банду по собственной инициативе, полезла туда, никого из нас не предупредив. Девушки-пленницы были не просто избиты, а изнасилованы и изрядно помучены, у одной свернута челюсть, у всех на теле ожоги, следы побоев и даже резаные раны, их явно собрались убить, а вот у Линдберг всего лишь побои, и те не самые страшные. Да, ей немало досталось, но никакого сравнения с остальными жертвами, понимаешь?