Восточный фронт - Сахаров Василий Иванович. Страница 60

– Мерзавец, – утирая кровавые сопли, прохрипел Стейн и не выдержал: – Я вызываю тебя на поединок.

– И я, – на помощь к юноше бросился один из его спутников.

– И я, – гордо вскинул подбородок второй.

– И я, – набычился третий и сжал кулаки.

В зале воцарилась тишина. Можно сказать, гробовая. Оценив подготовку моих противников, я увидел друга Вирана, кивнул ему и сказал:

– Моим секундантом будет барон Виран Альера-Свярд. Оружие – ирут без доспехов и щитов. Встречаемся завтра утром на ристалище Ярина Воина.

– А почему не сейчас и не здесь?! – воскликнул кто-то из дворян.

Я удивлённо приподнял левую бровь:

– Молодой человек, а вы уверены, что император разрешит вам превращать свой дворец в ристалище?

Только после этого до разгорячённых дворян стало доходить, где они затеяли ссору. Однако отступить они уже не могли. Слова были сказаны. Вызов брошен. Свидетелей много. Вмешаться в дело дворянской чести никто не мог. И оставалось лишь выйти на бой.

Полушёпотом проклиная меня, дворяне подняли Стейна и отступили. А ко мне подскочил Альера:

– Ты что творишь, Уркварт? Только появился в столице – и дуэль. Не одна, а сразу четыре. Ты же ещё слаб и не отошёл от ранений.

Я пожал плечами:

– Сам не понимаю, как так вышло, друг. Завёлся – и вот итог. Плохо, что в очередной раз привлёк к себе ненужное внимание, а насчёт здоровья не переживай. Бойцы против меня выходят не самые лучшие.

– Разреши, я возьму на себя двоих.

– Не получится. Пока они не выйдут против меня, на другой поединок не решатся.

– Я попробую.

– Нет. Лучше собери информацию на этих дворян и узнай, не стоит ли за ними кто-то более хитрый и опытный, чем эти дуралеи.

– Эх! – Альера досадливо махнул рукой, отошёл, и его окружили секунданты моих противников.

После ссоры события завертелись с немыслимой скоростью, и я стал звездой вечера. Сначала подошёл канцлер, который снова смерил меня оценивающим взглядом и пожелал удачи. Затем появился великий герцог Каним с Гаем. Потом их сменили Каиры, отец и сын. Ну и так далее. В Грасс-Анхо оказалось много знакомых, которые были готовы меня поддержать. Однако всеобщее внимание изрядно раздражало, и при первой же возможности, прихватив ламию и Вирана, я удалился. Перед поединками следовало выспаться.

Вскоре мы прибыли в мой столичный особняк, расположились в столовой, и я спросил Вирана:

– Ты выяснил, кто выходит против меня завтра утром?

– Да. Стейн Кандир, виконт Шлезар, племянник Курона по матери. Лои Вайер, виконт Лима, троюродный племянник Курона по отцу. Эгберт дан Хосса, барон Хосса, сын дворянина, который был зарезан «неизвестными убийцами». И шевалье Еген Даубер, внебрачный отпрыск барона Юмадиора, жених Эльзы Рой, чей отец также погиб вместе с Куроном. Все они из Вентеля, бойцы не очень умелые, но молодые и яростные. Так что брать их необходимо умением, и не затягивать.

– А с чьей подачи они решились выступить, да ещё так нагло, во дворце императора? Что это – глупость или спланированная акция?

– Конкретики нет, только слухи. У Курона осталась вдова, урождённая Мэри Хассельнуар. Она из купеческой семьи, и, когда Стейн вспомнил обстоятельства той ночи, женщина поступила по законам «подлого сословия». Маркиза пообещала пятьдесят тысяч иллиров тому, кто сразит графа Уркварта Ройхо.

– Хорошая сумма.

– Неплохая. И первыми, кто решил взять куш, стали родственники убитых.

– Мельчает дворянство. Дожили. Остверы убивают других остверов за деньги.

Альера рассмеялся и хлопнул в ладоши:

– Да ладно тебе, Уркварт. Ты вспомни, как мы служили в Чёрной Свите. Наёмные бретёры пытались убить нас за деньги, хотя все были дворянами. А ты говоришь, что мельчают остверы. Нет уж, наёмники благородной крови были в столице всегда.

– Ты прав, Виран. Просто мне захотелось немного поворчать.

Ещё немного пообщавшись и обсудив тактику на завтрашний день, каждый отправился к себе, и я поднялся в спальню. Ламия последовала за мной. Обернувшись, я спросил:

– Ты что-то хотела, Отири?

– Тебе нужно больше сил, – ответила она.

– И что?

– Я с тобой поделюсь своими.

– Давай. – Я протянул ладонь.

– Нет. Раздевайся.

– Ты чего задумала? – Я скинул рубаху.

– Спи! – Палец ведьмы слегка ударил меня в переносицу, и я упал на кровать.

Мне хотелось отругать ламию и воспротивиться её колдовству, но не получилось. Моё тело замерло, а язык не слушался, и я увидел, что ведьма скинула с себя одежду. А потом обнажённая прекрасная девушка легла рядом, крепко, словно ребёнок любимую куклу, обняла меня и повторила:

– Спи!

Веки мгновенно налились свинцом и закрылись. На душе было спокойно и легко. Я провалился в глубокий сон, и мне казалось, что я чувствую, как стремительно зарастают битые рёбра, а мышцы наполняются силой.

Трибуны ристалища возле храма Ярина Воина были переполнены, яблоку негде упасть. Меня встретили одобрительными выкриками:

– Ройхо, мы верим в тебя!

– Чёрная Свита!

– Уркварт, покажи, на что способен!

– Гвардия, вперёд!

Как оказалось, мои фанаты с той поры, как я служил в Чёрной Свите императора, не забыли меня. Немало людей помнило гвардейские дуэли на столичных аренах, когда мы зарабатывали себе репутацию отморозков и убивали врагов императора. И вот вновь я выходил на бой, а толпа меня поддерживала и радовалась предстоящему кровопролитию. Это для меня схватка против четырёх противников – игра со смертью, а для пришедших на ристалище горожан – развлечение. Причём большинство делает ставки на исход поединка, и я был в курсе того, что, несмотря на слова поддержки, ценили меня не высоко. Профессиональные игроки уже знали о полученных мной на востоке ранах, и расклад примерно следующий. Первый поединок за мной, один к пяти. Второй поединок почти на равных, полтора к одному. Третий я точно проигрываю, два к одному. Четвёртый, если я ещё буду жив, полный разгром, шесть к одному.

Да уж, как-то всё это печально, и порой мне думается, что зря мы гибнем на фронтах. Зачем? Почему? Ради кого? За обывателей, которым на всё плевать? Нет. Не ради них, а ради будущего. В первую очередь мы дерёмся за детей, за стариков, за обычных остверов, которые не в состоянии себя защитить. Ну и, само собой, за императора и целостность государства. Пожалуй, так будет правильно. Это верная мотивация, а ставки – ерунда. Пусть игроки развлекаются, тем более что с этого есть польза. Теперь мои противники тоже уверены, что я слаб, а это не так. Благодаря Отири силы восстановились и боевые кондиции почти в норме, так что моим врагам несдобровать. В этом я был уверен настолько, что через подставных игроков тоже сделал ставку. Разумеется, на себя, любимого. Правда, ставка по моим меркам небольшая, всего пять тысяч иллиров, наглеть не стоило.

В сопровождении своего секунданта я прошёл мимо трибун, пересёк посыпанное речным песком ристалище и вышел к судьям. Как обычно, их четверо: жрец Ярина Воина, представитель столичного дворянского собрания, чародей и офицер в чине капитана из комендантского подразделения. Мой первый противник Стейн Кандир, виконт Шлезар, уже был здесь и, судя по его поведению, изрядно нервничал. Хотя, надо отдать ему должное, парень старался держаться молодцом, наверное, сказывался опыт Восточного фронта.

– Господа, не желаете примириться? – спросил судья-дворянин.

Мы ответили, что такого желания нет. Тогда к нам подошёл жрец:

– Господа, сдайте обереги и амулеты.

Наши серебряные браслеты перешли в руки жреца, и он, спрятав их в сумку, ладонями прошёлся вдоль наших тел. Естественно, служитель бога ничего не обнаружил. Магические зелья перед поединком, если он ведётся на ристалище, употреблять нельзя, и жрец подтвердил, что оба бойца в норме, а затем сказал дежурную фразу:

– Боги смотрят на вас, господа. Ступайте на поле, и пусть одержит победу тот, кто прав.