Лекарство от меланхолии - Брэдбери Рэй Дуглас. Страница 8

Мануло, Домингес, Вильянасул, Гомес, а за ними и Мартинес встали один за другим на весы; весы-автомат, пощелкивая, выбрасывали билетики с обозначенным на них весом. Ваменос, улыбаясь во весь рот, кидал в автомат монетки. С бьющимся сердцем Мартинес прочел свой билетик.

– Сто тридцать пять фунтов… сто тридцать шесть… сто тридцать три… сто тридцать четыре… сто тридцать семь… Это чудо!

– Нет, – сказал Вильянасул, – это просто Гомес. Они улыбались своему доброму гению, а он сгреб их всех в охапку.

– Ну не молодцы ли мы, ребята? – удивлялся он сам. – Все одного роста, и у всех одна мечта – костюм! Каждый из нас будет красавцем по крайней мере один день в неделю, а?

– Я уже не помню, когда я был красивым, – сказал Мартинес. – Девушки шарахаются от меня.

– Теперь они остолбенеют от восхищения, когда увидят тебя, – сказал Гомес, – увидят в новеньком летнем костюме цвета сливочного мороженого.

– Гомес, – сказал Вильянасул, – можно мне задать тебе вопрос?

– Конечно.

– Когда мы купим этот прекрасный летний костюм цвета сливочного мороженого, не может случиться так, что ты наденешь его, сядешь в автобус и уедешь в Эль-Пасо эдак на годик, а?

– Вильянасул, Вильянасул, как можешь ты такое говорить?

– Что видят глаза, то говорит язык, – сказал Вильянасул. – А помнишь беспроигрышную лотерею, которую ты устроил и в которую так никто и не выиграл? Или компанию «Перец с мясом и фасолью», которую ты задумал создать, но только задолжал за аренду помещения?

– Ошибки молодости, – сказал Гомес. – Ну, довольно. В такую жару обязательно кто-нибудь купит наш костюм. Он стоит в витрине магазина «Солнечные костюмы фирмы Шамуэй». У меня есть пятьдесят долларов. Нам нужен еще один партнер.

Мартинес видел, как ищущий взгляд друзей пробежал по залу. Он тоже стал разглядывать присутствующих. Глаза его миновали, не останавливаясь, Ваменоса, затем неохотно вернулись к нему; он увидел грязную сорочку Ваменоса, толстые, желтые от никотина пальцы.

– Я! – наконец не выдержал Ваменос. – Снимите мерку с меня! Мои руки слишком велики от рытья канав, это верно, но фигура…

В эту минуту Мартинес снова услышал на тротуаре шаги несносного мексиканца и его хохочущих девиц.

Тень беспокойства, словно летняя тучка, пробежала по лицам друзей.

Ваменос медленно ступил на весы и опустил в автомат монету. Зажмурив глаза, он начал шептать слова молитвы:

– Madra mia, прошу тебя…

Автомат щелкнул и выбросил билетик. Ваменос открыл глаза.

– Смотрите! Сто тридцать пять фунтов! Еще одно чудо!

Все смотрели на билетик в правой руке Ваменоса и на засаленную десятидолларовую бумажку в левой.

Гомес дрогнул. Покрывшись испариной, он облизнул губы. Затем его рука рванулась вперед и схватила деньги.

– В магазин! За костюмом! Пошли!

Они бросились из бильярдной.

В забытой телефонной трубке все еще пищал женский голос. Мартинес, выбегавший последним, повесил трубку на рычаг. Во внезапно наступившей тишине он покачал головой.

– Santos, это сон! Шесть человек и один костюм. Что-то будет? Безумие? Поножовщина? Убийства? Но я иду, Гомес, подожди меня!

Мартинес был молод Он бегал быстро. Мистер Шамуэй, владелец магазина «Солнечные костюмы фирмы Шамуэй», развешивал галстуки и вдруг замер, словно почувствовал, что перед его лавкой творится что-то необычное.

– Лео, – шепнул он помощнику. – Посмотри… Мимо, лишь заглянув в лавку, прошел Гомес. Торопливо прошли, бросив взгляд в открытую дверь, Мануло и Домингес. Вильянасул, Мартинес и Ваменос, толкая друг друга, проделали то же самое.

– Лео, – мистер Шамуэй проглотил слюну, – звони в полицию.

Вдруг все шестеро выросли в дверях. Зажатый между приятелями Мартинес, с неприятным ощущением в желудке, с возбужденным красным лицом, улыбался так широко, что Лео положил трубку на рычаг.

– Вот это да! – тяжело дыша, с выпученными глазами воскликнул Мартинес. – Вот шикарный костюм!

– Нет, – сказал Мануло, гладя борта другого костюма. – Вот этот.

– Есть только один-единственный костюм на свете, – спокойно заявил Гомес. – Мистер Шамуэй, костюм цвета сливочного мороженого, размер тридцать четыре, он был на витрине час назад. Неужели вы его продали?

– Продал? Нет, нет, – облегченно вздохнув, воскликнул мистер Шамуэй. – Он в примерочной. На манекене.

Мартинес не помнил, он ли первым бросился вперед и увлек остальных, или это они побежали и увлекли его за собой, но все вдруг пришло в движение. Мистер Шамуэй поторопился опередить их.

– Сюда, сюда, джентльмены. Ну, а который же из вас.

– Один за всех, все за одного! – услышал свой голос Мартинес и рассмеялся. – Мы все примеряем этот костюм.

– Все? – Мистер Шамуэй ухватился за занавес примерочной, словно его магазин вдруг стал кораблем, попавшим в шторм. Он глядел на них непонимающим взглядом.

«Смотри, смотри, – думал Мартинес, – видишь, мы улыбаемся. А теперь посмотри на наши фигуры. Смерь-ка отсюда сюда и оттуда туда, сверху вниз и снизу вверх, теперь понимаешь?»

Да, мистер Шамуэй все понял. Он кивнул головой. Он пожал плечами.

– Все! – Он широко распахнул занавес примерочной – Сюда. Покупайте костюм, и я дам вам в придачу манекен.

Мартинес осторожно заглянул в примерочную, за ним то же проделали остальные.

Костюм был там.

И он был белый.

Мартинесу стало трудно дышать. Да он и не хотел дышать.

Ему нельзя было дышать. Он боялся, что от его дыхания костюм вдруг растает. Нет, ему достаточно лишь глядеть на этот костюм.

Наконец, глубоко, прерывисто вздохнув, он прошептал:

– Ay, ay, caramba!

– Даже глазам больно, – прошептал Гомес.

– Мистер Шамуэй, – услышал Мартинес шепот Лео. – Это опасный прецедент. Если все начнут покупать один костюм на шестерых…

– Лео, – сказал мистер Шамуэй, – ты когда-нибудь видел, чтобы один костюм стоимостью в пятьдесят девять долларов мог осчастливить сразу шестерых мужчин?

– Крылья ангела, – шептал Мартинес. – Белые крылья ангела.

Мартинес почувствовал, как через его плечо в примерочную просунулась голова мистера Шамуэя.

Белое сияние разлилось по примерочной.

– Знаешь, Лео, – благоговейно прошептал мистер Шамуэй. – Это действительно замечательный костюм.

Гомес, насвистывая, с громкими радостными возгласами взбежал на площадку третьего этажа, обернулся и помахал рукой друзьям; они, смеясь, взбежали за ним, запыхавшиеся, тоже остановились и присели на ступеньки лестницы.

– Сегодня вечером! – крикнул Гомес. – Вы все сегодня вечером переселяетесь ко мне. Мы сэкономим на квартирной плате, на одежде, а? Ну, конечно! Мартинес, костюм у тебя?

– Где же ему быть? – Мартинес высоко поднял красивую подарочную коробку. – Вот он, наш подарок друг другу.

– Ваменос, манекен у тебя?

– Вот он!

Жуя старый сигарный окурок и разбрасывая вокруг снопы искр, Ваменос вдруг оступился. Манекен упал, перевернулся раза два и с грохотом полетел вниз по ступеням.

– Ваменос! Болван! Растяпа!

Манекен тут же был отобран у Ваменоса. Подавленный Ваменос оглядывался вокруг так, словно что-то потерял.

Мануло щелкнул пальцами.

– Эй, Ваменос, надо отпраздновать. Пойди-ка, возьми вина в долг.

Ваменос ринулся вниз по лестнице, словно комета, оставляя за собой хвост сигарных искр.

Друзья внесли костюм в комнату. Мартинес задержался в коридоре. Он смотрел на Гомеса.

– У тебя больной вид, Гомес.

– Так оно и есть, я болен, – сказал Гомес. – Что я наделал? – Он кивнул в сторону комнаты, где двигались тени трех приятелей, возившихся около манекена. – Я выбрал Домингеса, бабника и волокиту. Ладно. Я выбрал Мануло, который пьет, но зато поет голосом нежным, как у девушки. Хорошо. Вильянасул читает книги. Ты, по крайней мере, моешь за ушами. Но что я сделал дальше? Стал я ждать? Нет. Я захотел купить этот костюм немедленно. И для этого я взял в партнеры неотесанного чурбана и дал ему право надевать мой костюм… – Он растерянно умолк. – Он наденет его, упадет в нем в грязь или выйдет под дождь… Зачем, зачем я сделал это?