Босиком по лужам - Аверкиева Наталья "Иманка". Страница 48

Я пошарила по столу в поисках сигарет. Где-то должна валяться пачка… Я так редко курю, что одна пачка не кончается месяцами. Нет, надо еще выпить абсента. Полбутылки в холодильнике стоит с прошлого раза. Сделать себе коктейль, как делал Билл, покурить и выпить. Такие серьезные дела с кондачка не вершатся.

Что же делать? Что ответить Родриго? Чисто теоретически я за ним буду как за каменной стеной. Но… При всем моем уважении, сегодня можно смело заявиь, что я не люблю его настолько, чтобы связать свою жизнь, развлекаться — да, но жить… Как я буду с ним каждый вечер в постель ложиться?

Где же эти сигареты???

Я полезла на книжную полку, куда Лариска, пока я болела, а она тут хозяйничала, сгрузила весь тот бардак, что горой возлежал около монитора. Вот ведь какая я свинья — убираюсь раз в столетие, все пылью заросло, хоть бы завалы разобрала, кому нужна такая ленивая хозяйка в доме? Случайно задела стопку каких-то черновиков, и она веером рассыпалась по полу. Криворукая овца! Откопала сигареты. Закурила и уселась на полу, перебирая листки… На обороте одного из них были написаны какие-то цифры. Подчерк не мой — убористый, ровный, овальненький… Что это? Какой-то текс на немецком… Стихи? Лариска что ли ерундой страдала?

«Dein bild ist sicher ich trags in mir

Uber 1000 Meere

Zuruck zu dir

Zuruck zu uns

Wir durfen unsern glauben nich verliern

Vertrau mir»

— «Твой портрет неизменен Я ношу его в себе Через 1000 морей Обратно к тебе Обратно к нам Мы не можем потерять нашу веру Доверяй мне», — перевела вслух. Еще раз перечитала. — Что за бред?

Скомкала лист и отправила его в пакет с мусором.

После абсента мне стало хорошо. Ну, относительно, конечно, хорошо. По крайней мере, мысли хоть и путались, но в состоянии легкого алкогольного опьянения уже не выглядели такими пугающе тупыми. Да, Билл ушел. У него своя жизнь, свой путь, а мне надо налаживать свою. Что же ответить Родриго? Или позвонить для начала Биллу? Нет, надо что-то написать Родриго… Родьке… Что? Черт, как этот мальчишка меня сделал! Всего одной ночи хватило, чтобы выбить меня из колеи! Черт! Черт! Черт! Правильно говорит Родька, надо влюбиться. Нужен нормальный мужчина, который будет обо мне заботиться и защищать. Билл свалил в туман и слава всем богам! Еще бы он убрался из моей памяти, и я вообще была бы счастлива! Полинка говорила, что он меня искал. Искал… Зачем? После того, как я врезала его вдрабадан пьяному братцу по яйцам, что он может мне сказать? Но ведь и Том звонил. Обложили, черти, cо всех сторон. А может с ним случилось то же самое, что произошло со мной в милиции? Может он так же почувствовал мой страх, мое отчаянье, поэтому позвонил Полинке сам? Ни кого-то там попросил, а сам, лично! Вот еще пятьдесят граммов абсента и я поверю в НЛО и зеленых гуманоидов. Дура!

Или позвонить пока пьяная?..

Какой сегодня день?

Время замерло. Дней больше нет. Без тебя.

Какое сейчас над тобой небо?

У горизонта фиолетовый зефир, над головой розовая сахарная вата, а между ними прослойка из зеленовато-желтого мятного желе. Как тогда.

Что у тебя под ногами?

Бездна. Пустота. Я боюсь идти вперед. Мне страшно.

Чего ты боишься?

Я боюсь лететь. Я уже падала. С тобой.

Я зачем-то достала из рюкзака бумажку с номером его телефона. Несколько секунд смотрела на цифры, потом кинулась к пакету с мусором.

Да! Да! Так и есть! Это написал Билл! Он оставил номер своего телефона и стихи! А Лариска его заныкала в бумажках! Пазл сложился! Я поняла, что произошло! Поняла, почему он взбесился и что он чувствовал! То есть Билл перед уходом оставляет мне свой номер телефона. Не я ему свой даю, а он оставляет мне свой, значит, он хочет продолжить отношения, но боится об этом сказать или дает возможность мне подумать и все взвесить. Это очень серьезный для него шаг. Он не доверяет людям, боится их. Ему надо привыкнуть, понять, что подвоха нет, что его не используют, что нужен он сам, а не его слава, его деньги, сам, лично. Оставив номер телефона, он тем самым показывает, что принял меня, доверился, открылся. Потом в гостинице он находит мое удостоверение журналиста, думает, что я специально его обманула, чтобы получить личную информацию. А если учесть, что он нас с Томом еще и «застукал», то вообще это был удар ниже пояса. Он мне поверил, доверился — я его «обманула». Но я не обманывала его! Не обманывала! Все остальное объясняется легко: он запутался сам в себе, и чем больше и агрессивнее он меня от себя отгонял, тем сильнее запутывался. Каждый удар по мне — это многократно усиленный удар по себе. Надо позвонить ему. Сейчас же!

Я подскочила к телефону и отдернула руку. Время — час ночи. Какой звонить? Да и что я ему скажу? Опять оправдываться? Я еще в тот вечер ему пыталась все объяснить, он даже слушать не стал. Еще и ударил ни с того, ни с сего. Перед мальчишками в гостинице опустил ниже плинтуса. Нет! Я не буду ему звонить. Ни за что! Я выйду замуж за Родриго. Перееду в Венесуэлу… Я всегда любила эту страну. А самое главное — она далеко от Европы. От Германии. От России. Он него.

От него…

Далеко…

Что ты видишь?

Я вижу золотую листву. Которая была с нами. И радугу. Там, на горизонте.

Что ты слышишь?

Крик птиц. Они зовут меня.

Что ты чувствуешь?

Я чувствую, что меня больше не существует. Я умерла. В тот день, когда поняла, что тебя больше нет.

Я кликнула мышкой на иконку «Ответить». Собралась духом, и в окошке начали быстро рождаться таракашки-буковки, складывающиеся в незамысловатые, пустые слова:

Hola amigo! Russitoоооо!

Читаю твое письмо и не знаю, что ответить. Я думаю… Правда… Не надо ржать! Да, я иногда умею думать… Я… Наверное, да. Мы давно знаем друг друга. У нас много общего. Да и в остальном ты

Какой же бред я пишу! Нет! Нельзя! Не хочу! Что я там буду делать в этой Венесуэле! Это же черт знает где! Это же другой конец света! Это же так далеко от родины, от друзей, от подруг. От него!

Стерла всё, что написала. Зачем так много слов?.. Всё глупо. Всё суета.

Пальцы, живущие своей жизнью, отдельно от мозга, выбили всего три знака:

Да.

Опустила голову. Слезы сорвались с ресниц и упали на голые ноги. Горячие какие…

Не хочу.

Курсор, подведенный к «Отправить» дрогнул. Замер в нерешительности…

Не могу.

Опять закурила. Надо же как дрожат пальцы… Выпустила сизые кольца в сторону распахнутого окна и окончательно приуныла. Как душно… Ужасно душно… Там в черноте ночи льет дождь. Ветер стучит в стекло, гоняет створку туда-сюда. Осенняя гроза… Промозглая, дрянная, гадкая… А мне ужасно душно…

Нет, я спятила. Однозначно спятила. Этого нельзя делать. А если все-таки позвонить Биллу? Просто набрать номер и спросить, зачем он меня искал? Хороший предлог… Нет, фиговый предлог, особенно если учесть, что прошло больше трех месяцев. «Здрасти, — скажу я, — типа я тута, че хошь, бисёнен?» Дура! Какая же я дура! Ты забыла, что говорил Том? Напряги память, овца, и все сразу же пройдет! Никуда и никому ты звонить не будешь.

Мы даже не попрощались…

Что ты делаешь?

Стою у окна и думаю о тебе. Всегда.

Что у тебя в руках?

Чашка. Из которой пил ты.

Что в чашке?

«Эрл-грей» с лимоном. Как ты любишь.

Что на тебе надето?

Твоя футболка…

Мои глаза расширились от ужаса, когда заметили, как на дисплее телефона быстро-быстро одна за одной возникают цифры, а потом звонок с остервенением рвет тишину, пронзает тело, несется по венам, трещит в голове. Я запаниковала, дернулась, едва не пролив чай на клавиатуру. Кого еще разбирает среди ночи на общение? Какой странный номер… Я понятия не имела, кто бы это мог быть. А потом догадалась: Родриго никогда не заморачивался по поводу разницы во времени. Он всегда звонил тогда, когда ему было удобно. И сейчас мне надо сказать ему «Да». Короткое маленькое слово, которое изменит всю мою жизнь. Всего две буквы. Д и А. А и Д. Ведь Билла больше не существует для меня.