Личная жизнь тихони Элис - Уильямс Кэтти. Страница 5

Элис работала в кабинете одна, когда туда вошел Джеймс Клейдон. В темной комнате, освещенной лишь настольной лампой, он возник словно призрак ночи. Высокий, в темном пальто, в темной одежде. И она влюбилась, безнадежно, безумно влюбилась в жизнерадостного и галантного Джеймса Клейдона!..

— Ты будешь отвечать на мой вопрос или нет? — поинтересовался Виктор. — Или собираешься витать в облаках всю дорогу?

— Что? Какой вопрос?

— О Господи, — пробормотал он, — от тебя никакого толку. Надеюсь, ты все-таки выйдешь из своего состояния и будешь меня слушать. Я не хочу, чтобы ты считала ворон, когда должна будешь записывать мои замечания.

— Но ведь я просила избавить меня от этой работы.

— Ну да, просила. И не дала мне при этом никаких объяснений. Это из-за дома? Ты жила где-то неподалеку, да?

Элис взглянула на него, удивляясь, что Виктор помнит эту незначительную деталь из анкеты, заполненной ею при поступлении на работу восемнадцать месяцев назад.

— Я прав? Жила?

— Не очень далеко, — неохотно призналась она. Это была ее первая работа после смерти матери. Позже она пыталась поправить свое финансовое положение в Лондоне. Она впервые увидела «Верхние поля», только когда начала работать бок о бок с Генри Клей доном, хотя его имя было достаточно хорошо известно среди жителей городка. Оно было как бы символом местности.

— Где недалеко? В таких маленьких городках все знают друг друга, разве не так?

— Нет, — резко ответила Элис. — Город, где я выросла, был маленьким, но не настолько.

Элис поерзала на своем сиденье. Она не могла определить точно, но что-то все-таки изменилось в их отношениях. Словно его живое любопытство к ее прошлому перевело их отношения на другой, не такой сугубо деловой контакт, привнесло нечто личное. Элис чувствовала себя не совсем в своей тарелке.

— А как выглядел твой город? — Виктор посмотрел на нее и мягко добавил: — Это существенно, если мы хотим выяснить, насколько он заинтересует туристов.

— Очень живописный городок, — ответила Элис, чуть нахмурившись, чтобы сосредоточить мысли на прошлом. — Красивая центральная улица, много черно-белых зданий, которые не были снесены ради постройки супермаркетов. Там все еще есть булочники, мясники…

— …колбасники… — продолжил Виктор в том же тоне.

Она улыбнулась, почти не задумываясь.

— Да-да. По крайней мере так все было в мой последний приезд туда.

— А когда ты была там?

— Несколько лет назад, — сухо сказала Элис.

— Есть какие-нибудь исторические достопримечательности поблизости?

— Развалины какого-то замка. Наверняка у них есть своя история, но меня бесполезно об этом спрашивать, потому что я ничего не знаю. Между прочим, неподалеку отсюда находится Стратфорд-на-Эйвоне.

— Звучит неплохо. Любое родовое поместье, приглашающее посетителей, только выиграет, если по соседству есть что-то интересное.

— Конечно, — рассеянно согласилась Элис, с удивлением обнаружив, что впервые думает о том, насколько мог измениться ее город, стоит ли на прежнем месте ее дом… Она не думала об этом долгие годы, но сейчас, когда «ягуар» поглощал километры один за другим, не могла избавиться от этих мыслей.

— Это поместье, «Верхние поля», оно далеко от центра городка?

Элис бросила на Виктора быстрый взгляд. Выражение его лица ее успокоило: заинтересован, но сугубо с профессиональной точки зрения.

— Не так уж и близко. Как минимум двадцать минут на машине, а общественный транспорт ходит нерегулярно.

— Стоит на возвышенности, насколько я помню по фотографиям. Выглядит величественно.

— Точно.

— Поправь меня, если я ошибусь, но там был старик хозяин, да? Отец Джеймса Клейдона, скорее всего.

— Совершенно верно.

Генри Клейдон ничего не знал о ее безрассудной страсти к Джеймсу. Джеймс лишь время от времени появлялся в поместье. Элис вспомнила, с каким волнением она ждала его — как девочка-подросток, трепеща, ждет первого в жизни свидания. Он приходил обязательно с цветами, шоколадками или мелкими безделушками, которые привозил из Лондона. И они проводили вместе несколько дней, отдаваясь всепоглощающей любви… А потом следовали недели его отсутствия, доводившие ее до безумия.

— Он скончался… Не помню точно когда…

— Скорее всего, после того как я уехала, — коротко сказала Элис. — Я уже была к тому времени в Лондоне.

— А. так все-таки ты знаешь, что произошло в «Верхних полях». Старик был вдовцом?

— Да.

Они уже окончательно выехали за пределы Лондона. Элис смотрела через окно и поражалась тому, как быстро тесные улицы сменялись открытым пространством. По краям дороги все еще стояли дома, но у нее уже появилось ощущение простора, которого она не испытывала в центре Лондона.

Виктор принялся болтать о ком-то из их клиентов, о сложных делах, потом они перешли на искусство, музыку, театр. Она почувствовала, как напряжение в ее теле немного ослабло. Он умел поддерживать разговор и мог беседовать обо всем на свете. В сферу его интересов входили и политика, и опера, а говорил он с уверенностью человека, который хорошо знает предмет беседы. Это было очень ценным качеством, особенно когда дело касалось отношений с другими людьми, потому что Виктор умел улавливать малейший намек на интерес и был сведущ во многих вопросах, чтобы успешно развивать разговор к удовольствию собеседника. Он мог расположить к себе человека так же легко, как и отвратить его от себя, в зависимости от обстоятельств.

Элис откинула голову на подушку сиденья и закрыла глаза, не думая ни о «Верхних полях», ни о Джеймсе Клейдоне, не возвращаясь к тем ужасным мыслям, что преследован и ее в течение нескольких последних дней.

— Почему ты решила приехать работать в Лондон? — спросил Виктор, перескочив на эту тему так внезапно, что ей потребовалось несколько секунд, чтобы собраться с мыслями.

— Надеялась найти более приятную работу. — ответила она, тщательно подбирая слова.

— И променяла поля на городскую жизнь. — Это был не вопрос. Это было сказано так, как произносят мысли вслух. Задумчиво, с оттенком любопытства.

— В этом нет ничего странного.

— Как раз наоборот. — Он помолчал. — А чем ты занималась, прежде чем начать работать у меня?

— Так, всякая временная работа.

— А перед этим?

Элис внимательно посмотрела на него.

— Я работала не а компании, — уклончиво сказала она. В своей анкете она не упоминала о редыдущих временных работах, хотя и имела блестящие рекомендации; да это и не требовалось, поскольку ей предстояло выдержать испытательный срок. Важно было лишь, насколько успешно у нее пойдут дела на новом месте.

— Что, как хорошая девочка, аккуратно посещала секретарские курсы?

- Нет. — Неопределенность такого ответа заставила ее продолжить: — Я работала у частного лица. Помогала в написании книги…

— Что за книга? Интересная?

— Не очень.

— Ее опубликовали?

— Понятия не имею. — Элис сомневалась, что книгу опубликовали. Генри Клейдон не очень торопился закончить свои мемуары. Он занимался этим для души, никакой необходимости в деньгах, которые могла бы принести эта книга воспоминаний, у него не было.

— Странно, что ты отправилась в Лондон в самый разгар такой работы…

— Платили не очень много, — объяснила Элис, не сильно погрешив против истины, — на эту книгу могли бы уйти десятилетия. Я просто не могла оставаться до ее завершения.

— Наверное, он был разочарован.

— Он?

— Он или она. Автор этой таинственной книги. У вас должны были сложиться какие-то отношения при таком тесном сотрудничестве.

Элис пожала плечами.

— Да, наверное, хотя, если честно, я предупредила его об уходе за шесть месяцев.

— Ага. Значит, это все-таки был он.

— Так точно. — Она чувствовала, как Виктор старается выудить из нее признания. Он просто не мог устоять против такой загадки — таинственное прошлое, скрытое за накрахмаленными блузками и тусклыми деловыми костюмами. С немалой досадой Элис осознала, что ей не следовало так реагировать на фотографии. Надо было согласиться поехать, а потом, в самую последнюю минуту, отказаться от поездки под каким-нибудь благовидным предлогом.