Раш слишком далеко (ЛП) - Глайнс Эбби. Страница 21

— Я держу в комнате хлеб и арахисовое масло. Съела бутерброд, перед тем как выйти.

Что, черт возьми, она только что сказала?

— Почему ты держишь хлеб и масло в комнате? — спросил я.

Некоторое время она нервно теребила свою нижнюю губу, а потом, вздохнув, ответила:

— Это не моя кухня. Все свои вещи я держу у себя в комнате.

Она хранила все свои вещи в маленькой комнате под лестнице? Подождите. . что?

— Хочешь сказать, что когда ты в моем доме, то ешь только бутерброды с арахисовым маслом? Я правильно понял? Ты покупаешь хлеб и масло, держишь их в своей комнате, и это вся твоя еда?

В первый раз, с тех пор, как я был ребенком, мой живот болезненно сжался. Мог ли я предположить, что она не ела мою еду? Бл*дь!

* * *
* * *

Она медленно кивнула. Ее глаза расширились от удивления.

Я был настоящим м*даком. Нет, я был хуже, чем м*дак!

Я громко ударил рукой по столешнице и снова повернулся к плите. Было чертовски сложно контролировать себя сейчас.

Это была моя вина. Дерьмо, почему я об этом не подумал? Любая другая женщина давно бы устроила истерику, но Блэр ни разу мне ничего не сказала. И каждый день ела бутерброды с арахисовым маслом.

Дерьмо!

Сердце болезненно сжалось.

Нет, я больше не мог держать ее на расстоянии.

— Иди собери свои вещи и переселяйся наверх. Выбери комнату слева по коридору. Любую, какая тебе больше понравится. Выброси свое чертово масло в помойку и ешь все, что тебе захочется в этой кухне, — сказал я ей.

Она замерла на месте.

Черт, почему она не слушает меня?

— Блэр, если ты хочешь здесь остаться, прямо сейчас переселяй свою задницу наверх. Потом ты спустишься сюда и на моих глазах съешь что-нибудь из моего гребаного холодильника, — рычал я.

Она не реагировала на мои слова.

Мне нужно было успокоиться.

Я не хотел пугать ее, я просто хотел, чтобы она переселилась наверх и съела хотя бы немного бекона, черт возьми.

— Почему я должна переселиться наверх? — тихо спросила она.

Я переложил на тарелку последний кусок бекона, прежде, чем снова взглянул на нее.

Когда я смотрел на нее, то испытывал по истине физическую боль. Становилось трудно дышать от одной мысли, что я обращался с ней так плохо и причинил ей столько боли.

— Потому что я так хочу. Это невыносимо: ложиться спать и думать, что ты ночуешь под лестницей. А теперь еще я буду представлять, как ты там ешь эти чертовы бутерброды с арахисовым маслом. Нет уж, хватит.

На этот раз она не стала спорить и, повернувшись, направилась обратно в кладовую. Несколько минут спустя она вышла, неся чемодан в одной руке и банку с арахисовым маслом и хлеб в другой. Она положила хлеб и масло на столешницу и, не взглянув на меня, направилась в коридор.

Я крепко вцепился в края барной стойки, борясь с желанием схватить банку арахисового масла и швырнуть ее о стенку.

Нужно было успокоиться, но я был чертовски зол на себя за то, что по моей вине Блэр пришлось есть этот чертов хлеб с арахисовым маслом. Я так старался держаться от нее подальше, что пренебрег другими, не менее важными вещами.

Я ненавидел себя за это.

* * *

— Совсем не обязательно переселяться наверх. Мне нравится эта комната, — мягкий голос Блэр ворвался в мои мысли.

Мои руки еще сильнее вцепились в барную стойку.

Я обращался с ней, как последнее дерьмо. Не задумывался над тем, как она здесь живет и что ест. Все о чем я думал, был ее манящий сладкий запах и нежная бархатистая кожа…. Я не мог простить себя за это.

— Ты имеешь полное право жить наверху. Тебе не место под лестницей. Тебе с самого начала там было не место, — сказал я,

не глядя на нее.

— Ты хоть скажешь, какую комнату я могу занять? Не думаю, что вправе выбирать. Это же не мой дом.

Я напугал ее. Еще одна вещь, которую она не заслужила. Ослабив хватку, я повернулся к ней. Казалось, она была готова убежать назад в любую минуту.

— Все комнаты слева — для гостей, — сказал я. — Их там три. Думаю, тебе понравится вид из последней. Там окна выходят на океан. Средняя комната выдержана в розовых и белых тонах. Она напоминает о тебе. В общем, выбирай, какая понравится. Когда выберешь, спускайся сюда и, сделай одолжение, поешь что-нибудь.

— Но я не голодна. Я только что поела…

— Если ты еще раз скажешь, что ела это проклятое масло, я разобью банку об стену. — я замолчал и сделал глубокий вдох. — Пожалуйста, Блэр, прошу, приходи и поешь что-нибудь. Ради меня.

Она кивнула и направилась к лестнице. Мне следовало помочь ей нести чемодан, но я не был уверен, хотела ли она, чтобы я находился сейчас рядом с ней. Вероятнее всего, ей хотелось сделать это самой.

Я схожу с ума…

Я взял большую тарелку из шкафа и переложил в нее яйца и бекон. Блэр должна была поесть из моей тарелки.

Минут пятнадцать спустя Блэр вернулась на кухню. Я обернулся и увидел, что она тоже смотрит на меня.

— Выбрала? — спросил я.

Кивнув, она подошла к противоположенному концу стола.

— Да. Та, про которую ты говорил, с видом на океан… Зеленая с синим.

— Хорошо, — я не мог сдержать улыбки.

Мне было приятно, что Блэр выбрала именно эту комнату. Она была самой лучшей из всех, несмотря на то, что находилась ближе всех к моей.

— И ты правда не против, если я в ней поживу? Она больше всех мне понравилась. Если бы это был мой дом, я бы хотела, чтобы она была моей, — черт, она по-прежнему была уверена, что я передумаю и прогоню ее обратно под лестницу.

Я улыбнулся и подмигнул ей.

— Ты еще не видела мою комнату.

Я никогда не приводил девушек к себе комнату. Но отдал бы все, чтобы Блэр была там… со мной.

— Твоя комната на том же этаже? — спросила она.

— Нет, она занимает весь верхний этаж, — объяснил я.

— Все те окна — это одна большая комната?

Было трудно не уловить нотки волнения в ее голосе. Мне бы хотелось показать ей мою комнату прежде, чем она уйдет.

— Да, одна.

Я старался прогнать навязчивые мысли о Блэр, лежащей в моей комнате, на моей кровати… Черт, это плохая идея.