Дневник ху...дожника (СИ) - "AnVi". Страница 2
- Ой, сынок, на здоровье! А где Родик? – поинтересовалась Вера Матвеевна.
- На пленере! С пяти утра шастает! – как только проглотил кусок пирожка, ответил Михаил. – Сегодня реализует свою жажду творчества, а завтра придём к Вам перестилать полы в кухне.
- Мишаня, мне не к спеху, отдохните нормально, вон, пирожки покушайте… - баб Вера махнула рукой и скрылась на своей половине двора.
Михаил снова занял место на полу и вернулся к прерванному чтению.
Следующие страницы были заполнены примерными планами проведения занятий, едкими точными словесными портретами преподавателей, а также не менее едкими и не менее точными характеристиками.
Периодически мелькали имена случайных любовников и любовниц. Как только взгляд выхватывал очередное, Михаил болезненно морщился.
17 декабря.
Неделю назад я опять поругался с отцом. Он меня достал нравоучениями. «Промывку мозга» можно перенести, это не смертельно. Но вот два дня назад он нажрался до зеленых чертей и сказал мне, что я - выродок и вообще не его сын. Мы даже подрались.
Ночевать пришлось в подсобке у физика, в лицее.
Ищу квартиру.
19 декабря.
Ходил по адресу из риелторской конторы. Ужас. Я там жить не буду.
Опоздал на единственный автобус в тех краях и пошёл пешком. По дороге встретил милую бабульку с сумками и помог ей. Разговорились. В общем, я теперь снимаю половинку дома у Веры Матвеевны! Вау! Целых две комнаты, маленькая кухонька и удобства на улице. Всё лучше, чем комната в отстойном бараке с алкашами!
И снова работа, работа, работа… Скупые слова о нечастых случайных встречах…
13 февраля.
Мать его ети, этот грядущий праздник! Какой идиот его привил у нас? Жили прекрасно, нет, теперь любовь у нас раз в году, 14 февраля, а всё остальное время её как бы и нету.
В связи с этим все девочки в классах танцоров и литераторов с ума сошли, да и в моем десятом «А», у художников, вовсе набекрень, причем не только у девочек. Половина пацанов ходят с кислыми рожами, придумывают, что будут дарить своим подружкам, вторая половина - довольны как слоны, радуются, что вся эта муть мимо них.
Я тоже радуюсь.
Но как-то грустно.
14 февраля.
Это не праздник, это форменное наказание! Уроки сорваны, все столы закиданы записками с сердечками, плюшевыми сердцами, мишками и конфетами. Убожище.
Как ни странно, я тоже обнаружил на своем столе несколько посланий. Три явно от девочек - сердечки-завитушки, это понятно. А вот два других меня заинтересовали - они от мальчиков, к гадалке не ходи. Первое написано, похоже, левой рукой, чтобы не узнал почерк, скромно «Я Вас люблю» и всё. А вот второе - печатными буквами: «Родион Романович, это может показаться глупым, но я питаю к Вам чувства. Не уверен, что это любовь, но … Я жду с нетерпением каждый Ваш урок, у меня замирает сердце, когда вы проходите мимо моего мольберта, я глупею, если Вы меня спрашиваете. Мне хочется Вам об этом открыто сказать и я очень этого боюсь, я понимаю, что Вы ко мне никогда не будете чувствовать ничего.
Ваш К.»
Очень всё сложно, но как хорошо написано!
Кто бы это мог быть? Я попытался анализировать, но так ничего и не разгадал наверняка. Могу только предположить, что один из них - это Кнопа, в смысле, Женька Белов.
Часть 4
«Белов? Кнопа? Вот почему на выпускном он такие тоскливые взгляды на Родиона бросал! Родик угадал, он вообще тонко чувствует окружающих...» - подумал Миша.
На полу сидеть всё же не очень удобно, да и неприятные ощущения, возникшие в ноге, подтвердили эту мысль. Михаил встал, с сожалением посмотрел на недоделанную работу, потом на тетрадку в руках, потом на часы. Поднял с пола прошлогодний карманный календарик и приспособил его под закладку дневника. Его ждала коробка с книгами и готовка обеда для художника - придёт ведь голодный, пахнущий пылью, травой, солнцем, «тройником» и масляными красками.
Дневник он засунул в коробку так, чтобы в любой момент можно было бы вытащить и почитать.
Но в этот день, как и в следующий, это намерение осуществить не удалось: как только пришёл Родион, он всё своё внимание обратил на скучавшего без него Мишу, а на другой день они вдвоём перестилали полы у Веры Матвеевны. Да и потом находилось много дел по дому: приятных, очень приятных и обычных, повседневных, для двоих.
Михаил практически забыл о тетрадке, вспомнил только когда стал перетаскивать коробку с книгами в коридор - дневник сам выскользнул на пол. Михаил остановился и подумал, что это знак. Родион опять отправился на пленэр, обед и ужин уже готовы, так что есть время.
6 марта.
Мои одарённые детки преподнесли мне сюрприз: прогуляли два первых урока литературы. Я их понимаю, Алевтина Валерьевна - не самый лучший человек и, похоже, педагог тоже, раз мои так не любят литературу.
Литераторша подняла крик и визг на весь лицей, пригласила даже директора, «полюбоваться на это безобразие». На что там «любоваться»? На пустой класс? Директор что, никогда подобного не видел? Дура.
Пётр Алексеевич походил, похмурил брови, потом позвал меня в сторонку.
- Что скажешь?
- Скажу, что они прогуляли ВСЕ.
- Ты их одобряешь?
- Я одобряю, что они вместе. Вы меня понимаете?
П.А. кивнул, соглашаясь. Он ведь прекрасно знал, что за «одарённых деток» мне под руководство подсунул.
- Что думаешь делать? – и так испытующе смотрит на меня.
- Наказать. Похвалить.
- Уже знаешь как?
- Да-а… - я действительно придумал уже «наказание». - Можно попросить Вас?
- М? О чём?
- Может Вы замените нам литератора на следующий год? Они не любят Алевтину Валерьевну…
- Хорошо, обещаю.
Следующим уроком у них математика. Ну, с математиком у меня прекрасные отношения, хороший мужик. Попросил у него минутку. Намекнул деткам, что жду их всех после уроков в кабинете живописи.
Пришли.
- У меня к вам несколько вопросов, господа. Надеюсь, Вы на них мне ответите. Вопрос первый: кто придумал всем прогулять?
- Я! – Кнопа смотрит на меня с вызовом.
Пф! Я только коротко кивнул, утверждающе, мол, понял, принял к сведению.
- Кто не сделал задание по литературе? – массовый прогул явно же вызван чем-то.
- Мы! – подняли руки четыре девочки и пара пацанов.
- Понятно. Теперь последний вопрос, более сложный. Фильм был интересный? – не сидели же они дома, наверняка куда-то вместе пошли, кинотеатр – самое подходящее.
- Да-а-а! - уже хором, улыбаясь.
- Отлично! Мне, как только я пришёл, все уши прожужжали «Майским балом» и концертом. До сих пор на художниках было только оформление сцены и всё. Вот в этом году вы покажете, что одарены не только умением прогуливать литературу, гораздо больше. В этом году вы там выступаете!
Дружный «ах!» послужил мне ответом. Я их понимаю, переплюнуть танцоров, музыкантов и литераторов - это фантастика.
- Надеюсь, вы меня не подведёте! Кнопа – ты руководишь всем этим безобразием.
Детки поняли, судя по их вздохам, что крупно попали.
Когда я сообщил, что, возможно, преподавателя литературы им заменят на следующий год, то народ возликовал. Кнопа, в порыве радости, даже повис у меня на шее. Когда понял, что сделал что-то не то, постарался по-тихому смыться. Его место у меня на шее заняли девчонки.
В последующих записях Родиона, вплоть до летних каникул, всё снова было о лицее и детках.
Лето обозначилось в кратких записях о пленэре и ремонте забора Веры Матвеевны.
27 августа.
Педсовет был душераздирающе скучным. Но мы с физиком на последних рядах замечательно развлекли себя игрой в дурака. Математик тупо спал, какой нетворческий человек!