Держи Меня Крепче. Часть 2 (СИ) - "Душка Sucre". Страница 31

– Ты меня в могилу сведешь… – обреченно вздохнула Ефросинья.

И меня, мысленно добавила я.

Оливер с Соней заявление Артемки никак не прокомментировали. Зато мой свекор засиял как найденный бомжом рубль, в котором тот от счастья чуть ли не дыру протер:

– Давай-те же это отпразднуем!

– Мою скорую смерть? – взвизгнула его супруга. – О Боже, Боже, Боже!.. – она картинно приложила ладонь ко лбу, а ее глаза заблестели, наполнившись слезами. – Видеть вас не могу.

«Надеюсь, у нее водостойкая тушь», – промелькнуло у меня в голове прежде, чем она, цокая каблучками, не покинула комнату. Сандал Евгеньевич рванул за ней, приговаривая извинения:

– Дорогая, Фросечка, конечно же, я не это имел в виду!

– Ты спишь и видишь, как на похоронах моих джигу-дрыгу отплясываешь, – доносилось все более и более приглушаемое из залы. – Это невыносимо – даже в собственном доме доверять некому…

Постепенно звуки их ругани, к моему облегчению, совсем пропали – не люблю, когда люди ругаются, хотя, это намного лучше, чем если бы эти двое отрабатывали друг на друге приемы кунг-фу. Да… А у меня живая фантазия. Перед глазами тут же возникли стоящие друг напротив друга призрачные фигуры Сандала и Ефросиньи. Вот Шер в традиционном черном кимоно с повязкой, на которой изображены таинственные японские письмена, просит их друг другу поклониться и дает команду к бою: «Хаджиме». Откуда у меня такие великие познания в области восточных единоборств? Ответ прост – Егорка и не такому научит, так что подобные судейские термины для меня не в новинку. А тем временем воображаемые оппоненты рукопашного боя приступили к схватке: разъяренная тигрица с нахрапу накинулась на спокойного и сосредоточенного, как сидящий в засаде и выжидающий жертву киллер, тигра, сыпля на него всеми ударами, которые знала. Он их методично отбивает, ставя блоки, но в ответную атаку не бросается, раззадоривая ее шуточными выпадами: то хлопнет легонько ладошкой по ее макушке, то поставит щелбанчик по носу.

Я и сама не заметила, как издала смешок, зато это не укрылось от всей оставшейся в обеденной зале компании.

– Истеричка, – вынесла безжалостный вердикт моему психическому состоянию моя милая сестренка.

Ну да, у нас тут страсти похлеще, чем в мексиканских сериалах, а я еще и смешными их нахожу. Если я и была согласна со словами Сони, то Шер, определенно, нет. Он перевел на нее тяжелый (весом в целое стадо пасущихся на плантациях бескрайних просторов Африки слонов) взгляд и попросил приказывающим, не терпящим возражений тоном:

– Помолчи.

Соня лишь оскалилась в ответ. Видимо, оценила его старания: обычно мой парень ограничивается лаконичным: «Заткнись!«

– Ты просто испугалась, да, Леночка? – участливо поинтересовался у меня Олли.

Какой же он ми-и-илый… Я такое неуважение по отношению к его дяде и тете проявила, а он еще и защищает меня.

За свою доброту мой ДСЧ удостоился уничижительного взгляда Артема, а мне стало совсем неловко:

– Простите, – буркнула я и, преисполнившись грустных мыслей, решила, что нужно скорее покинуть этот дом. – Я, наверное, пойду.

Возражать никто не стал. Даже наоборот.

– Спасибо за незабываемый ужин, брат, – подмигнул Артем Оливеру.

– Для тебя что угодно, – отозвался тот с тонной приторной патоки в голосе.

– Мое сердце прямо-таки распирает от благодарности…

Такое ощущение, что Шеридан сейчас взмоет в небо, как воздушный шар, и реально лопнет, у него лицо так напряглось, что хотелось кричать и умолять сбросить его мешки, привязанные к борту.

– Ну что ты… Это пустяки для меня, – приложив два пальца к кепке, отсалютовал ему Оливер. – А давай я отвезу сестренок домой.

– Ты и так столько всего для меня сделал. Не хочу принуждать тебя и становиться еще более обязанным.

Да что с вами, парни? Вы намешали супер-пупер малиново-вишнево-персиковое варенье, приправив его медом, и теперь вас перекашивает от переизбытка сахарозы, диатезные вы мои?..

– Ты невероятно мил, – саркастично отозвался Шер мультяшно-писклявым голосом. И кого он пытался изобразить?

Обстановка с каждой фразой становилась уж слишком неоднозначной. Создавалось впечатление, что эти два орангутанга готовы накинуться друг на друга и покалечить, но лишь в силу эволюции (спасибо, дядюшка Дарвин, что просветили в этом плане, так что мы знаем, что обезьянки в двадцать первом куда более наделены интеллектом, чем их вошедшие в курс истории предки), я даже рискну предположить, что из-за нашего с Сонькой присутствия (да, приматы даже с кое-какими нормами этикета ознакомлены) не дают волю чувствам. А если все же добавить капельку серьезности в мои размышления, то даже то, что Артем держит меня за локоть, кажется мне не бессмысленным. Будто моя рука для него сейчас как ошейник для ротвейлера, и если он ее отпустит, то уже не сможет держать себя под контролем и случится нечто непоправимое. Но вполне возможно, что он своими действиями чисто на инстинктивном (серьезный момент, но сложно удержаться и не обратить внимание на то, что приматы очень подвержены инстинктам) уровне пытался удержать меня, якобы я в их негласном споре могла принять сторону своего друга, отвернувшись от любимого? Не спорю, они оба много для меня значат, но заставлять меня выбирать жестоко. Хотя не оставлять мне выбора – еще хуже.

Да что за странные мысли бродят в моей голове сегодня? Все, надо срочно выбросить из своего сборника всяких глупостей эти странные идейки. В этом мне помог Шер, который не рассчитал свою богатырскую силенушку или, если уж продолжить начатое сравнение, – не угадал с размером ошейника, который вдобавок к своему креативному дизайну (в виде сжимающих горло натуральных пальцев) имел фантастическое свойство сжиматься на самом деле. Так что вновь обратила на себя всеобщее внимание, не сдержав вопля:

– Ай!

– Полегче, Шерри! – чуть ли не накинулся на моего благоверного Оливер, но на его локте повисла хрупкая с виду Сонька:

– Стой! Что ты творишь?

Шер на них даже глаз не поднял:

– Малыш, кажется, я тебя ранил…

Мне, конечно, до одури приятно слышать ласковые слова от него, именно от него, от человека, который в списке моих фаворитов сейчас занимает даже не первое место – гран-при. Но это же не Артем. Не тот Артем, которого я знаю. Не тот, которому нет ни до кого дела, всегда готовый гарцевать на пике своего эгоцентризма и не проявлять беспокойства ни по какому поводу. Да, где-то приятно слышать о том, что я ему не безразлична, а где-то, в моменты перебора с муси-пуси, становится приторно-жутко и от этого противно, что даже тошно.

На моем лице отразились все оттенки моих мыслей, и Шер от меня отшатнулся.

– Со мной все в порядке, – поспешила я загладить впечатление.

Что же со мной такое? Я всегда хотела, чтобы он был со мною нежен. И вот это произошло, а я шарахаюсь от его нежности, как дикий сайгак. Что со мной? Что же? Может у меня гормоны в его присутствии шалят, громко заявляя о своих традиционных намерениях? Я что подросток?! Чудно, теперь я еще и покраснела.

Уж и не знаю, что он теперь про меня думает.

– А что со мной не так? – заглянув мне в глаза, проникновенно поинтересовался Артем.

– Ты просто псих, – «тонко» подметила Соня, переминаясь с ноги на ногу.

– Какого @uncensored@ лезешь в чужие разговоры? Тебе кто-то дал на это право? – вызверился Шер.

– Ты сейчас наезжаешь на мою девушку, – спокойным тоном заправского психолога по семейным отношениям попытался образумить его Олли, уперев обе руки об деревянную поверхность стола – вытянутый в длину резной красавец со стоящими вдоль него стульями с высокими спинками.

– А может тебе кто-то дал право на это?

– Мне оно и не нужно. Ты же мой брат. Так что между нами должны царить мир, дружба, жвачка.

– Мне надоело это, – схватил меня за руку Шер. – Уходим, Лен. Я сам отвезу тебя домой.

Он потащил меня к черному выходу, я полагаю, потому что вошли мы явно не отсюда. Оливер показал мне жест «адиос» на прощание, Соня показала неприличный жест. Хотя он был скорее обращен не ко мне, а к моей взрывоопасной половинке.