Держи Меня Крепче. Часть 2 (СИ) - "Душка Sucre". Страница 62

Я обиделась и развернулась, чтобы покинуть комнату, но он крепко обнял со спины и поцеловал в макушку:

– Ты такая смешная, – прошептал на ухо.

– А ты дебил, – уязвленно пробухтела я, лихорадочно «вытряхивая» из «пострадавшего» уха мурашек.

– Но ты ведь со мной.

– А стоит ли быть?..

Он замолчал. И я молчала. Каждый думал о своем.

Момент был романтичным. Глубоким и сказочным. Но он был беспощадно прерван.

Не зря я опасалась этих деток. Спецназ в памперсах.

Они с воплями выскочили, как два мокрых цыпленка из санузла, а дверь за собой пытались закрыть. Как мы узнали впоследствии, эти две заразки, когда перли ведро с мукой с кухни, захватили в довесок еще и пачку дрожжей. Так что, найдя подходящий унитаз, они решили испробовать самодельную бомбу. «Это взлывчатка Си Четыле!« – уверял нас позднее Костян, видевший такое по телевизору. И в туалете им было нереально весело. Да и сантехникам тоже будет весело. И нам тоже очень весело. С тряпками и ведрами. В общем, сплошной сабан-туй.

Говорят, общая беда объединяет. Так и получилось. Промучавшись с этой проблемой, все участники вышли на новый уровень общения.

Родители Леси с нею помирились и беспрестанно говорили о замужестве. Щеки ее алели, а реснички стыдливо прикрывались. Макс был счастлив, что скоро свадьба. Он вообще был в шоке, что они им с Родом, родителям, ничего не сказали. Зато Николай Велимирович очень хорошо помнил статного юношу, бившего себя пяткой в грудь и уверявшего, что во что бы то не стало женится на его дочери. Это, конечно же, было в тот момент бредом чистой воды как для самого Егора, так и для Леси, но кроме них самих этого не знал. Разумеется, пока ни о какой свадьбе и речи не было, все это было лишь планы на светлое будущее, на ближайшую пятилетку.

Я с Шером не разговаривала, но и из виду мы друг друга не упускали.

Так бывает – хочешь прикоснуться, но нельзя. Вернее, не стоит. Нам есть что обсудить, но сводить чувства к простейшей физиологии мне не хотелось. Просто чтобы он держал меня за руку, этого было бы достаточно.

«Держи мою руку, и я с тобой убегу,

Хоть на край света, хоть на край земли.

И если придется прыгать без парашюта,

Оттуда… Только позови"18

Всякий глупый бред активно бороздил просторы моего сознания, принуждая посылать ему мысленные импульсы. Сама себе я напоминала гипнотизирующего сладости диабетика. Нельзя, а хочется. Хотя в моем случае, нельзя было чисто из разумных соображений, и что меня ждет, если я вдруг ослушаюсь поставленных мною же перед собой преград, неизвестно. Сердце говорило, что все будет хорошо, а голова ей противоречила, припоминая, что понятия «хорошо» и «Шер» несовместимы.

Мы закончили убираться ближе к трем. Желудки сводило от голода, особенно у двух мелких сорванцов, которые последние полчаса ныли, прося еды.

Мой благоверный попытался накормить ребятню припрятанными в шкафу бич-пакетами, сам пребывая в диком шоке, найдя их на кухне.

– Это я для бедняков купила, – поведала нам Леся, отвечая на недоуменные взгляды своих родителей. – Ну, у нас тут много таких ошивается, прямо сердце кровью обливается, когда мимо прохожу. Вид у них потрепанный, глаза голодные…

– Ага, в этом элитном районе просто тьма тьмущая Бородачей развелась, – саркастично хмыкнул Шеридан. – Кошмар! – он картинно всплеснул руками.

Тетя Нина впечатлилась рассказами о неимущих:

– Бедняги… А давайте в супермаркет заглянем сейчас и купим им еды немного. А то не думаю, что супы быстрого приготовления благотворно скажутся на их и так запущенном здоровье.

– Мама, – осадила ее порядком смутившаяся Леська.

– И что нам с ними делать?

– Понять и простить, – с полным скорби взглядом произнес Шер.

Леся и ее папа нервно хихикнули. Возникла неловкая пауза, которую поспешили заполнить собою Таня и Костян:

– Мы не будем кушать макалошки для бомжей с болодой!

– Правильно говорить «есть», а не «кушать», – на автомате поправила их Нина Павловна. – Конечно, вы не будете это есть.

– Да, я тоже не советую малышам это убогое питание, – согласился с нею Артемка. – Жаль, дома нет здоровой пищи…

Он вздохнул и оперся рукой о стойку кухни. Детки, как два заправских клоуна, повторили его жест.

Создавалось впечатление, что Шеридан желает ото всех нас избавиться, но не говорит об этом прямо, а изыскивает сложные извилистые пути. Типа, сами докумекаете, а я уже намекнул.

Вскоре его неприкрытое желание осуществились – все капитулировали, а меня Шер не отпустил. Просто схватил за руку и не отпустил. Яснее всех слов в мире и четче любых знаков. Он просто прочел те мои мысли и крепко меня держал.

Двери за моим беспокойным родственником и семьей моей подруги, которая без компромисса собрала все свои вещи, оставив за собой разгромленную квартиру, уже были наглухо закрыты. Вместе мы наладили лишь санузел, остальное оставалось возложенным на брутальные плечи Шера, как нового жителя этой квартиры. Я, конечно, тоже собственник, но жить здесь не собираюсь. Хотя мысль довольно интригующая. И слишком пошлая для слишком воспитанной меня! Так что нет! Ни за какие пирожки на свете.

Честно сказать, я была удивлена своим мыслям и суждениям.

С одной стороны, я была дико счастлива, что человек, который снится мне ночами и видится при обмороках, проявляет ко мне чувства симпатии, и даже чего-то большего. Ну, то есть в его глазах просто плещет море обожания и ласки, что им самим, скорее всего, воспринимается как любовь в чистом виде, либо же, что более вероятно и что я считаю правдой, увлечением. Возможно, глубоким. Сильным, я понимаю. Но все же не верится мне, что его чувства можно сравнить с моими. Откуда во мне появилась эта кошмарная и угнетающая мысль, я не знаю. Но меня словно осенило.

Зачем он цепляется за меня? Чего хочет? Суждено ли мне получить ответы на эти вопросы, если я задам их вслух? Мысленно он и подавно мои вопросы не услышит. Уж чем-чем, а телепатией, я не владею, и ни одну свою мыслю передать ему еще не смогла. Ну, кроме той, чтобы он меня за руку взял. Вот и что с того? Взял он мою руку в свою и держит, а я, как скульптура кикиморе болотной, стою и размышляю. А между тем он… тоже о чем-то напряженно думает. Я бы даже могла угадать его мысли, наверно. «На хрен я ее удержал?..» Или: «Прости меня…» Ха! Уж точно не последнее. А вот смешок мой раздался вслух.

– Отчего тебе смешно? – тут же спросил Артем.

Сейчас я скажу. Мне только силу воли в кулак собрать. Еще совсем недавно я это сделала, тогда, у него дома. Высказала многое, что наболело. Я не игрушка для него. Так что…

– Артем, – я прочистила горло и высвободила свою руку из его.

Взгляд парня стал еще недоуменнее. Прекрасная игра или этот аватар ребенка, у которого отобрали конфету, является настоящим?

Нет-нет! Это игра. Не может быть иначе.

Либо он просто запутался в своих чувствах. Умом любить меня не хочет, а из сердца выкинуть не может, не получается. Но как бы то ни было, он противится своим чувствам. И не всегда у него это получается.

Кто я для него?

Что он мне в тот раз сказал, тогда, во время нашей ссоры? Что мы вместе лишь для мэра, чтобы он нас потом без вопросов развел. Артем хочет развода. И я хочу. Да, хочу! И не важно, что я сама себя пытаюсь в этом убедить.

– Лен? – заинтригованный моим адски-длинным молчанием, он тронул меня за плечо.

Проверяет, жива я или превратилась в закрытую на зиму миниатюру фонтана «Возмущение». А я слишком много думаю. Но главное, я знаю, что хочу сказать.

– Артем. Ты не находишь наши отношения несколько натянутыми?

Вообще-то, я хотела сказать кое-что другое. Но раз уж пошел экспромт, не буду его затыкать.

– Не нахожу? – он повел бровью.

Я кивнула:

– Ну да.

– Нашел, бл… блин. Вот только что взял и нашел.

– Не пыли. В смысле, не будь вспыльчивым. Я хочу поговорить.