Держи Меня Крепче. Часть 2 (СИ) - "Душка Sucre". Страница 63

Как будто я приняла лошадиную дозу валерьянки. А сердце, между прочим, колотится как бешеное.

– Давай поговорим, – согласился он, усаживаясь на диван.

Это хорошо, что между нами дистанция. Так не будет вероятности того, что все полетит к чертям, превращаясь в прах от того, что я могу перестать себя контролировать.

Так лучше, не будет соблазна прикоснуться к нему. Будто от прикосновения станет легче? Да ни фига! Мне будет хорошо сегодня. Может минут пять, может весь вечер. Может чуть дольше. А потом Шер вновь «вспомнит», что мы не пара. Как это и бывает каждый раз. А кто обламывается в результате скачков его настроений? Я. А я не железная.

– Послушай, что для тебя идеальные отношения?

Он пожал плечами:

– А такие бывают? Многие стремятся к идеалу, но достигают лишь… – он покачал головой. – Не думаю, что кто-то достигает.

– Ты настолько не веришь в человечество?

– Мне достаточно того, что ты веришь.

Я прокашлялась, а Шер определил в этом, что мне нужно смочить горло. Он резво вскочил с дивана и двинулся к холодильнику, на ходу спрашивая, не хочу ли я воды.

Хочу.

– Спасибо, было бы неплохо.

– Вот, – он быстро достал из недр рефрижератора пластиковую бутылочку с прозрачной жидкостью и, открутив крышечку, дал бутылку мне, вновь сократив дистанцию до минимума.

Поглощенная тем, что Тёма вновь трется около меня (медом ему тут намазано что ли?), я, не задумываясь, хлебнула «воды». И тут же выплюнула ее всю ему прямо в лицо.

– Что за?! – возмутилось мое персональное безобразие, протирая лицо ладонью, а потом ему капли жидкости попали в рот, а в нос вдарил смачный запах: – Это что, спиртяга?

Я плевалась, а потом Шеридан опомнился и потащил меня к раковине. За это я ему была дико благодарна.

Пока я умывалась и полоскала рот, он стал извиняться:

– Прости, Лена. Не знал, что в ней не вода. Видимо, вчера парни прикольнулись, рассчитывая, что их шутка сработает на мне.

А сработала на мне.

Я молчала, не желая вступать с ним в разговор. Ибо такие разговоры имеют свойство идти по известной схеме.

Шер дождался, когда я окончательно промою рот, потом притащил полотенце и сам стал меня вытирать.

Мысленно я вопила: «Уйди!« И насуплено молчала.

Он чувствовал вину за последнее происшествие и, взяв меня на руки, потащил к дивану. Сам сел, а меня усадил к себе на колени.

Носом я уткнулась ему в шею и буквально дышала им. Было невероятно приятно втягивать вместо чистого воздуха запах его тела, немытого явно больше суток, но от этого его личный аромат был сильнее и действовал как дурман-трава. Похоже, я настоящая наркоманка, а мой наркотик – это Шерри. Я шерри-манка. Звучит-то как дебильно.

– Солнц, прости, что так вышло, – он чмокнул меня в макушку и задержал там свои губы, фиксируя поцелуй.

На моем лице застыла блаженная улыбка довольной идиотки. Да-да, именно идиоткой я сейчас и являюсь. Верю ему… А стоит ли?

Он приобнял меня, стискивая в обруче своих объятий, из которых совсем не хотелось вырываться. Единственное, что я могла себе позволить – это зажмуриться. Якобы, это спасет меня от него. Но я не могла, просто физически не могла шелохнуться, боясь и, в то же время, желая, что он отпустит меня. Жить настоящим моментом. Только это я и могла.

– А для тебя что это?

– Ты о чем? – собравшись с мыслями, поинтересовалась я.

Он все еще держал меня и говорил, а от его голоса, волосы на затылке дыбом вставали.

– Идеальные отношения. Что это для тебя? Какими ты их видишь?

– Быть рядом, делиться газетами, пить кофе вместе по утрам…

– Похоже на пенсию.

Улыбка стерлась с моего лица. Из головы испарился туман. Может, он и шутит. Но в каждой шутке есть доля правды. Я скучна для него. Что же… Се ля ви.

– Значит, – слова давались с трудом. – Мы не созданы друг для друга. Я для тебя не больше, чем пенсионерка.

– Не говори так, – он развернул меня к себе лицом и пытался разглядеть что-то в глазах.

– Ты не любишь правду?

Голос не дрогнул.

Охренчик сморгнул, типа он не верит своим глазам. Или ушам. Но тогда ему и уши промыть надо.

– Я люблю правду. Но думаю, что ты сейчас лжешь.

– А может, ты думаешь, что лучше знаешь меня, чем я сама?

Я захотела высвободиться, чтобы перестать тешить себя картинками-иллюзиями своего «счастливого» будущего. Он не пускал, находясь в некоем оцепенении. Типа он ящерка-хамелеон и сейчас пытается слиться с местностью. Я, конечно, не мега-силач, чтобы одним рывком обеспечить своему телу свободу, тем более из крепких объятий этого гризли, который вцепился в меня, как Винни Пух в бочонок с медом, но я старалась. Поэтому ерзала на нем, как дикошарая чесоточная фурия. Он стойко терпел и знал, что если выпустит, то обратно к нему на ручки я не попрошусь. Может, поэтому не отпускал?..

– Лена, малыш…

– Какой я тебе малыш? – я легонько постучала по его груди кулачками. – Я взрослая. Я личность. Я хочу, чтобы ты уважал меня.

– Я уважаю, – тут же вскинулся он, и тут же заработал пару царапин на руке.

Честное слово, я не хотела. Сама не знаю, что на меня нашло, а я уже не могла остановиться. Не истерила. Но была агрессивной. Он, наверное, думает, что я сошла с ума. Я и сама так считаю.

– А я этого не чувствую. Отпусти меня.

– Или?

– Или? – как попорченная пластинка повторила я его вопрос. – Ты думаешь, это ультиматум?

В горле образовался комок. Вместо слез. Но это и хорошо – не хочу казаться ему слабой, несмотря на то, что таковой и являюсь.

– А разве нет?

– Нет. Нет, Артем, – я не старалась сделать голос проникновенным, как это обычно бывает в фильмах, не пыталась добавить громкости, просто говорила, а слова шли прямо из глубины души. – Это обычная просьба.

Он кивнул мне, а со стороны казалось, что сам себе. Возможно, так и было, но я не могу читать его мысли.

– Хорошо, извини.

Шер расслабил хватку. Я неспешно встала.

– Я пойду.

– Погоди, останься!

Это крик души или вновь игра? А что на кону? Очень хотелось знать ответ и, лядя ему в глаза, я сказала то, что было сотую долю правдой:

– Не хочу.

– Хочешь, – опроверг он.

Я развернулась, чтобы покинуть комнату.

За сегодня он уже второй раз просит меня не оставлять его. Надеюсь, в этот раз он не накинется на меня со спины, обезоруживая. Я не настолько дружу со своей силой воли, чтобы не размякнуть и не позволить ему вновь одержать верх над моими чувствами. И поэтому стоит расставить точки над «i».

Я могу признаться самой себе, что люблю его. Я осознаю это и принимаю, как факт. А что такое любовь? Это болезнь. Как грипп. Надо ею переболеть. Нужно время. Я, может, и не верила во весь этот бред, который трактовал мне мой мозг, но в рассуждениях была логика. В голове родился план, в который следовало посвятить и Артема.

Так что, преследуя эти глубокие идеи, я остановилась и развернулась к нему.

Главное, нужно быть безжалостной.

– Давай так – я даю тебе и мне неделю.

Он опешил:

– То есть? Что ты имеешь в виду?

– Я хочу подумать.

– О чем тут думать? Ты не хочешь быть со мной?

– Не знаю, – почти выдохнула я и покачала головой.

Артем процедил мои слова:

– Не знаешь?

Я теребила в руках шарф, кивнув ему. В горле вновь образовался комок. Хотя, думается мне, никуда он и не исчезал, просто в некоторые моменты, словно обрастал шипами, как атакующий дикобраз.

– Артем, – он весь внимание. – Я не попрыгунчик на веревочке, которым можно играть, когда тебе вздумается. Его можно оттолкнуть, через пять секунд вновь держать в руках, а через десять вновь выбросить. Меня – нет.

– Ты… ты так воспринимаешь мои действия?

– Ты воспринимаешь их иначе?

Шер сжал губы, прикрыл глаза и перевел дыхание:

– Ясно, – он сделал характерный жест рукою, типа «выметайся». – Можешь быть свободна.

Я не сразу осознала его слова: