Мое прекрасное искупление (ЛП) - Макгвайр Джейми. Страница 33

После того, как все пассажиры заняли свои места, и бортпроводники проинформировали нас, как пережить возможную авиакатастрофу, самолет вырулил к концу взлетно–посадочной полосы, а потом рванул вперед. Скорость возрастала, и фюзеляж гремел, пока мы не взлетели в тихом гладком движении. Томас начал волноваться. Он обернулся, а потом толкнулся вперед.

– Что не так? – спросила я.

– Я не могу это сделать, – прошептал Томас.

Он осмотрел меня.

– Я не могу это сделать ему.

Я держала голос тихим.

– Ты ничего не делаешь ему. Ты – посланник.

Он посмотрел на вентилятор над его головой, вытянулся и поворачивал ручку, пока воздух не начал дуть на полную мощность в его лицо.

Он вернулся на свое место, выглядя несчастным.

– Томас, подумай об этом. Какой другой выбор у него есть?

Он прокашлялся, как делал всегда, когда был раздражен.

– Ты продолжаешь говорить, что я защищаю его, но если бы я не рассказал моему директору о Тревисе и Эбби, то ему не пришлось бы выбирать.

– Это правда. Тюрьма была бы его единственным вариантом.

Томас отвел взгляд от меня и смотрел в окно. Солнце, отраженное от моря облаков, заставляло его смотреть искоса.

Он закрыл шторку, и это заняло определенное время, чтобы приспособиться моим глазам.

– Это невозможно, – сказала я, – У нас есть работа и если в наших головах находится весь этот личный хлам, мы допустим ошибку, и операция выйдет из строя. Это задание включает твою семью. И мы здесь, вместе, с нашими…проблемами. Если мы не выясним способ, Томас, нам хана.

Бортпроводница наклонилась к нам.

– Могу я предложить вам напитки?

– Белое вино, пожалуйста, – сказала я.

– Джек и Колу, – сказал Томас.

Она кивнула и подошла к ряду сзади нас, спрашивая тоже самое.

– Ты волнуешься из–за того, что увидишь Камиль сегодня вечером?

– Да, – сказал он без колебания, – Последний раз, когда я ее видел, она была в больнице, ее довольно сильно ударило.

Он заметил мое удивленное выражение и продолжил:

– Она и Трентон только выехали за пределы Икинса, когда пьяный водитель врезался в них.

– Не могу понять, твоя семья очень удачливая или очень невезучая.

– И то, и то.

Бортпроводница принесла наши напитки, уложив сначала салфетки, а потом стаканы.

Я сделала глоток вина, когда Томас смотрел на меня. Он уделил особое внимание моим губам, и я бы удивилась, если у него были те же завистливые мысли, что и у меня, когда его губы дотрагивались до чего–то.

Томас перестал пялиться на меня и посмотрел вниз.

– Я рад за Трента. Он заслуживает этого.

– А ты нет?

Он нервно засмеялся, а потом посмотрел на меня.

– Я не хочу говорить о Камиль.

– Хорошо. Это длинный полет. Поболтаем, подремлем или почитаем?

Бортпроводница вернулась с блокнотом и ручкой. – Мисс...Линди?

– Да?

– Что бы Вы хотели: жареную курицу со сладким соусом чили или жареную семгу с лимонно–каперсовым соусом?

– Эм...курицу, пожалуйста.

– Мистер Мэддокс?

– Тоже курицу.

Она что–то начиркала в блокноте.

– Вас устраивают напитки?

Мы оба заглянули на наши почти полные стаканы и кивнули.

Бортпроводница улыбнулась.

– Прекрасно.

– Поболтаем, – сказал Томас, наклоняясь ко мне.

– Что?

Он сдержал смех.

– Ты спрашивала: поболтаем, подремлем или почитаем. Я выбираю поболтать.

– Оу, – я улыбнулась.

– Но я не хочу говорить о Камиль. Я хочу поговорить о тебе.

Я поморщила нос.

– Зачем? Я скучная.

– Ты когда–нибудь ломала кость?

– Нет.

– Когда–либо плакала из–за парня?

– Нет.

– Сколько тебе было лет, когда ты потеряла девственность?

– Ты...был моим первым.

Глаза Томаса почти высунулись из его головы.

– Что? Но ты же встречалась...

Я хихикнула:

– Шучу. Мне было 20. В колледже.

– Принимала когда–нибудь нелегальные наркотики?

– Нет.

– Когда–нибудь напивалась до потери сознания?

– Нет.

Томас думал примерно 30 секунд.

– Я же говорила тебе, – сказала я, немного смущенно, – Я скучная.

Потом он задал следующий вопрос. – Ты когда–нибудь спала со своим боссом?

Он ухмыльнулся.

Я вжалась в свое сиденье.

– Не нарочно.

Он отбросил голову назад и засмеялся.

– Это не смешно. Я была подавлена.

– Я тоже, но не по той причине, о которой ты думаешь.

– Потому что ты боялся того, что Тэру или Бенни сделали бы мне, если бы Грув узнал, почему я была там.

Томас нахмурился.

– Да.

Он трудно глотнул, а потом опустил взгляд на мои губы.

– Та ночь с тобой...она изменила все. Я пришел на работу в то утро и незамедлительно сказал Марксу, чтобы он пошел со мной в бар. Я надеялся столкнуться с тобой снова.

Я улыбнулась.

– Да?

– Да, – сказал он, посмотрев опять в сторону, – Я до сих пор обеспокоен. Я буду продолжать внимательно следить за тобой.

– Проклятье, – продразнила я.

Томас не выглядел счастливым от моего ответа.

– Я не тот, кто следит за людьми, помнишь?

– Сойер? – спросила я.

Когда Томас подтвердил мое подозрение кивком, я хихикнула.

– Это не смешно, – недовольно сказал он.

– Это немного смешно. Никто не расскажет мне, почему он им не нравится, за исключением того, что он подонок или придурок. Ни ты, ни Вэл не дали мне ничего конкретного. Он помогал мне распоковываться. Он был в моем кондоминиуме всю ночь и даже не пытался спать со мной. Он – безобидный.

– Он не безобидный. Он женат.

Я раскрыла рот.

– Извини, что?

– Ты слышала меня.

– Нет, это звучало, как будто ты сказал, что Агент Сойер женат.

– Да.

– Что?

Томас был очень раздражен. Он приблизился ближе.

– На Вэл.

– Что? – мой голос снизился на октаву.

– Это правда. Сначала, они были как Ромео и Джульетта, а потом оказалось, что у Сойера есть небольшая проблема с... Вэл присылала ему документы на развод насколько раз... Они разошлись уже почти как два года.

Мой рот все еще держался открытым.

– Но...они живут в одном здании.

– Нет, – сказал он, посмеиваясь, – Они живут в одном кондоминиуме, в разных спальнях.

– Вэл заставляет меня рассказывать ей все. Это просто... я чувствую себя преданной. Это разумно?

– Да, – сказал он, ерзая на месте, – Она определено меня убьет.

Я покачала головой.

– Не думаю, что это случится.

– Я попрошу тебя не рассказывать ей, что я тебе рассказал, но когда мы вернемся, она лишь взглянет на тебя один раз и поймет, что ты знаешь.

Я повернула к нему лицо. – Как она это делает?

Он пожал плечами. – У нее всегда есть гребаный детектор, а потом ФБР помог ей наточить свои навыки. Она обнаруживает недомолвки, даже если у тебя есть новости, которые ты держишь при себе. Вэл знает все.

– Это тревожно.

– Вот почему ты – ее единственный друг.

Мой рот потянулся к одной стороне, а голова к другой. – Это грустно.

– Не многие люди могут справиться с ее способностью или наглым использованием ее, вот почему Сойер такой мудак.

– Он обманывал?

– Да.

– Зная, что она узнает?

– Думаю да.

– А почему он не разводится с ней? – спросила я.

– Потому что он не может найти кого–либо лучше.

– О, я ненавижу его, – прорычала я.

Томас нажал на кнопку и его сиденье начало откидываться. Удовлетворенная улыбка растянулась по его лицу.

– Не удивительно, что она никогда не позволяла мне пройти в гости, – поразмышляла я.

Его усмешка стала шире, и он втиснул подушку под голову.

– Ты когда–нибудь...

– Нет. Никаких больше вопросов обо мне.

– Почему нет?

– Буквально нечего сказать.

– Расскажи мне, что случилось у вас с Джексоном. Почему не получилось?

– Потому что наши отношения были такими, что даже нечего сказать, – сказала я, формируя мои губы под слова так, будто он читал по губам, чтобы понять.