Абсолютное оружие (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна. Страница 35

Например, мне очень понравилась Итаналли, ассистентка доктора Млена, с которой Тамми меня познакомила в первую очередь. Нужно было видеть радость, которой просияла эта девушка, когда увидела меня!

— Знакомьтесь; Экси, Итаналли, иначе говоря — Иля, — отрекомендовала Тамми с бодрой улыбкой, когда сразу после моего прихода в комнату штурмана впорхнуло что-то белоснежно-воздушное. Как раз в этой комнате наши посиделки и проходили; я всё никак не могла обжиться в своей комнате и привыкнуть, что это просторное универсальное помещение — действительно жилой модуль на одного человека. Не знаю уж, как в этом корабле всё помещалось, и при этом он умудрялся не только прыгать по галактике, но и летать на околосветовых скоростях в пределах систем. Но место не экономили.

— Ты не представляешь, как я счастлива! — провозгласила совсем юная на вид, почти ребёнок, Иля, стискивая меня в объятьях. Удивительно крепких для столь щуплого существа, да ещё представительницы мирной ветви.

— Кхм… Взаимно, — вежливо ответила я, чем вызвала радостный хохот обеих девушек.

— Нет, ты не поняла, — махнула рукой Иля, плюхаясь на удобный диванчик почти по диагонали. — Ты ещё не могла успеть проникнуться этим ужасом!

— Которым? — осторожно уточнила я.

— Иля страдает от недостатка нормального человеческого общения, — с улыбкой пояснила Тамми. Глянула на занятый диван, недовольно скривилась при виде пары кресел и растянулась прямо на толстом ковре.

— Нормального? — ещё осторожнее переспросила я, занимая один из отвергнутых штурманом предметов мебели. Вот уж действительно «не поняла». Вообще ничего.

— Я мужчин стесняюсь, — хихикнула белобрысая. Я посмотрела на неё с недоверием. На первый взгляд она производила впечатление весьма энергичного, уверенного в себе и общительного человека. Чем ей мужчины не угодили?

— И давно это с тобой? — задала я вопрос, имея в виду возможность какой-нибудь психологической травмы. Чем ещё объяснить подобную избирательность, я не знала.

— Это не фобия, — ничуть не обидевшись, качнула головой медик. — Я их не до истерики боюсь, просто стесняюсь мужского общества. Боюсь я только капитана и первого помощника, — ощутимо содрогнулась она. Я благополучно не стала уточнять, почему; из памяти никуда не делась история визита в компании с Райшем в Управление Флота и панического бегства служащей этого самого флота. — Недостатки воспитания; мой отец погиб, когда я была совсем маленькая, а больше в нашей семье мужчин не было — мама, я и две старших сестры. А здесь… видишь вот, распределили. К Млену, моему прямому начальнику, я привыкла; он мягкий, тихий и улыбчивый. А эти огромные мужчины боевой ветви вызывают у меня оторопь, — вздохнула девушка. — А женщин тут очень мало. Кроме меня и Тамми есть ещё следящая Кавини, она хорошая, но ей с нами не интересно, она уже слишком взрослая. Ещё есть несколько женщин из боевых, но их я тоже не могу как женщин воспринимать, — призналась она. — А тут — новое лицо, почти привычное. Почти — это я твои волосы имею в виду. Они такого странного цвета! Это врождённая мутация?

— Это не мутация, Иль, — хихикнула Тамми. — У нас Экси откуда-то очень издалека прилетела, может быть, из параллельного мира, или из далёкой-далёкой галактики, почему-то очень похожей на нашу.

— Так это правда! — ахнула Итаналли. — Подожди, но если это правда, то правда и… ты штурмовик?!

— Да, — решительно ответила я. — А это плохо?

— Не знаю, — растерялась медик. — Я не задумывалась. Если тебе нравится, то, наверное, хорошо. А тебя правда капитан тренирует? Сам?! Как ты с ним только общаешься!

— А почему это странно? — поинтересовалась я одновременно с презрительным фырканьем Тамми. — Он ведь довольно сдержанный человек, особенно для горячего. Почему ты его боишься?

— Это синдром жертвы, — неожиданно прямо и спокойно ответила Иля. — Он из нескольких проблем состоит; во-первых, я воспринимаю горячих в первую очередь как опасных хищников, а только потом — как людей, и нельзя сказать, что это так уж несправедливо. Во-вторых, это гены; самка в какой-то мере тоже жертва, которую должен завоевать — считай, «поймать» — самец. В-третьих, его воля здорово подавляет; не просто так он уже много лет является шер-лордом. Ну, и, в-четвёртых, мои личные трудности с мужчинами. Я же умом понимаю всё, что мне Тамми говорит, и ты можешь сказать. И что капитан меня не укусит, и что он для горячего очень сдержанный; это все отмечают. Но стоит его увидеть, или хотя бы представить, и у меня ноги начинают трястись от ужаса, потому что для меня это всё равно опасный дикий зверь, с которым очень страшно находиться рядом. Кирш вот объективно опаснее, но я его почему-то не так боюсь. С другой стороны, это всё равно лучше, чем вот как Тамми втрескаться, — и она злорадно показала штурману язык.

— Глупые вы все, — улыбнулась Тамми. — С чего вы вообще это взяли?

— Ну, как бы… ты так на него смотришь! Да и никогда не отрицала, — растерянно вытаращилась на неё медик. — Нет, она правда никогда не возражала, — обернулась она уже ко мне, как будто я пыталась спорить.

— А зачем? — философски пожала плечами штурман. — Я «так» на него смотрю просто потому, что… ну, а на кого ещё можно так смотреть? Он ведь красивый, невероятно красивый именно вот в этой своей «зверскости», я каждый раз как его вижу, страшно жалею, что не умею рисовать или как-то иначе художественно воплощать свои мысли. Мне дико, что кто-то этого может не видеть, и обидно, что я не могу помочь увидеть! Он даже по сравнению с остальными горячими выделяется, с тем же Киршем; одно слово, шер-лорд. А ещё он восхищает меня как личность; он же управляющего отнюдь не за глаза и физическую силу получил, он же герой Цалейского сражения, да и вообще всей последней войны. И, опять же, это пример того, как человек сам сделал свою личность; в юности-то он не был таким уникально мудрым, обычный себе горячий. Я им с Танарской операции восхищаюсь, я всю жизнь мечтала с ним работать, штурманом на флот пошла только ради этой мечты. Совсем не потому, что влюбилась, а просто потому, что он объективно лучший капитан едва ли не за всю историю флота, и у него есть, чему поучиться, — пылко закончила она и, запыхавшись от торопливой речи, шумно фыркнула, сдувая с лица чёлку.

Мы с Илей озадаченно переглянулись. Не знаю уж, чему удивлялась медик, а я сделала себе зарубку в памяти хотя бы в общих чертах ознакомиться с новейшей историей новой родины. А ещё я почему-то не ожидала, что у Райша есть реальный, объективный боевой опыт. Точнее, не только у него; я не думала, что тут в принципе бывают серьёзные крупные войны. Почему-то решила, что раз у них сейчас единое государство и всё так утопично, то так оно всегда и было. Может, у них и внутренние войны были? Сейчас-то они наверное с йали дерутся, а раньше? Не начали ведь они придумывать оружие только тогда, когда наткнулись на внешних врагов! Они бы просто не успели научиться воевать.

— Знаешь, я никогда не задумывалась, за что капитан звания получил, — медленно проговорила Иля. — Но если ты ожидаешь, что меня эти подробности могут утешить, напрасно. Теперь у меня есть ещё больше поводов его бояться, — вздохнула она.

— Да ничего я не ожидаю, я тебе объясняла, что влюблённостью тут не пахнет; ну, если только совсем немного. Но, конечно, очень обидно, что у горячих с личными отношениями всё так плохо. Такие мужики пропадают, — захихикала Таммили, несколько разряжая серьёзность разговора. Рановато, у меня ещё один серьёзный вопрос зрел, и раз уж тема зашла.

— Тамми, скажи, а у вас вот такая, как у капитана… патриотичная правильность, это очень распространённое явление?

— В смысле? — вскинула брови штурман.

— Ну, общественные интересы превыше личных, причём вполне искренне и убеждённо? Капитан, да и ты, помню, что-то такое об общественном благе говорила.

— Как тебе сказать; всякие люди попадаются. Ты просто помни, в какое место попала. Это же флот, сюда с другой моралью просто не попадают. Не потому, что как-то её, мораль эту, кто-то проверяет; просто сами не идут, потому что знают — не потянут, не смогут без раздумий сложить жизнь, здоровье, личное счастье и счастье близких во имя блага какого-то абстрактного большинства. А если вдруг попадают, то очень быстро отсеиваются, особенно те, кто идёт ради престижа, ради карьеры, ради денег. Здесь очень хорошо видно таких людей, и здесь они выглядят на общем фоне довольно гадко. Но на этом корабле ты таких точно не увидишь, и это, опять же, крайность. Большинство людей просто не задумываются над этим вопросом, живут как могут, стараются — по совести; нас так с самого детства воспитывают. А служить с шер-лордом рядом, тем более с управляющим Райшем, это привилегия, но одновременно большая ответственность, а за трусость сдерут три шкуры. Тут даже вспомогательные службы такие же. Вон, хоть на Илю посмотри; уж на что трусишка, но это пока на рабочее место своё не встанет.