Пароль: рододендрон (СИ) - Солодкова Татьяна Владимировна. Страница 10

— Алёшенька! — наполовину воскликнула — наполовину всхлипнула старушка, подошла и крепко обняла Алекса. — Как я рада, что с тобой все в порядке.

Я же стояла у самого порога и часто моргала. Пора мне вообще выключить свое воображение, потому что оно у меня ни на что не годится: такого поворота событий я не смогла бы вообразить и во сне.

— А кто это с тобой? — заметила меня хозяйка, тон самый что ни на есть гостеприимный.

— Это Кира, — представил меня Алекс, и красноречиво посмотрел на меня, мол, проходи, не стой в дверях.

Я послушно сделала несколько шагов вперед, а он закрыл дверь за моей спиной. Я не оборачивалась, но щелкнуло целых три замка — бабуля явно больше не ждет гостей.

Старушка поглядела на меня с сочувствием и только покачала головой:

— Так и знала, что от ваших разборок пострадают невинные люди. А ты не бойся меня, Кирочка, проходи, — поманила она меня вглубь квартиры, — раздевайся и чувствуй себя как дома, друзьям Алеши тут всегда рады.

Я пожала плечами, смиряясь с неизбежным, и принялась разуваться.

Квартира Зои Иосифовны, так звали старушку, впечатляла своими размерами и обстановкой. Трехметровые потолки, мебель, сделанная под старину, или, правда, старинная, но отреставрированная, цветы в огромных вазонах, гигантская люстра, а по стенам множество фото, черно-белых и цветных, разного размера и в разных рамах, но прекрасно гармонирующих друг с другом.

Я замерла перед черно-белым изображением юной балерины в пачке. Прекрасная, гибкая… Я засмотрелась, что не сразу заметила подошедшую ко мне Зою Иосифовну.

Она улыбнулась, проследив за моим взглядом.

— Что, красивая я была?

— Это вы? — совсем невежливо ахнула я, но хозяйка и не подумала обижаться.

— Я. Не всегда же я старухой была, а? — а потом весело мне подмигнула и выскользнула из комнаты.

— Не удивляйся, — прокомментировал Алекс, — она чудо.

Я обернулась. Он уже тоже разделся, более того, влез в домашние тапки, и теперь стоял, опершись плечом о дверной косяк, и смотрел на меня.

— Она твоя бабушка? — спросила я.

Среди фотографий на стене я заметила и фото Алекса, правда, ему там было лет пятнадцать, но узнавание не вызывало сомнений.

— Нет, Зоя Иосифовна — муза моего деда. Они дружили всю жизнь, до самой его смерти. Он поменял четырех жен, но музе оставался верен, несмотря ни на что.

Может, мне показалось, но я решила, что Алекс не слишком-то одобряет деда. Спрашивать не стала, не желая прослыть почемучкой. У меня и так было припасено множество вопросов, ответы на которые, представляли для меня куда большую информативную ценность.

Зоя Иосифовна усадила нас в комнате, именуемой столовой, и сама накрыла на стол, наотрез отказавшись от помощи.

При виде стольких вкусностей у меня даже слюнки потекли, я ведь за всеми этими переживаниями сегодня ни разу не поела.

Пока мы угощались, хозяйка рассказывала о мелочах своей жизни, о том, что нынче нет хороших газет, и в этом месяце она не стала выписывать ни одну, что соседка Марья Ивановна умерла, а ее дети-дармоеды собрались сдавать квартиру…

Я пила горячий чай, грея руки о кружку, слушала в пол-уха и чувствовала, как начинаю расслабляться до кончиков пальцев ног. Здесь было по-настоящему уютно и тепло не только в плане температуры.

Идиллию испортил Алекс, серьезно спросив:

— Больше не искали?

— Нет, — Зоя Иосифовна отмахнулась от вопроса, как от давно надоевшего, — я же говорила, в этом месяце можно не ждать. Если, конечно, за тобой не следили?

— Нет.

— Тогда можно быть спокойными, — продолжала старушка. — В первый раз они тут все вверх дном перевернули, зубами скрипели, что не нашли, второй раз пришли через несколько дней и искали уже не так тщательно, третий — через неделю, четвертый — через месяц, пятый раз заглядывали на той неделе, но больше для проформы, особо не надеясь, что ты можешь здесь появиться. Они, между прочим, довольно высокого мнения о твоих мозгах, поэтому полагают, что ты не объявишься в месте, где тебя будут искать в первую очередь.

Это же надо, как вежливо она его обозвала дураком. Я тайком злорадно улыбнулась.

— Что ж, — согласился Алекс, — будем надеяться, что они и дальше будут так думать, — и отсалютовал старушке чашкой с чаем.

А вскоре после ужина Зоя Иосифовна сообщила, что устала, и ей нужно прилечь, уточнила, где нас устроить на ночь. Алекс решительно выбрал гостиную, сказав, что нам лучше ночевать в одной комнате в случае опасности, это во-первых, и в этой комнате стены тоньше, проще будет почувствовать незваных гостей, это во-вторых.

Старушка спорить не стала, принесла подушки и одеяла, поцеловала Алекса в лоб и оставила нас одних.

— Она тебя любит, — бестактно ляпнула я, не подумав.

Но Алекс не разозлился, пожал плечами:

— Я был дедовым любимцем, он часто брал меня к ней в гости, так что Зоя Иосифовна знает меня всю мою жизнь и относится ко мне как сыну, которого у нее никогда не было.

В гостиной обнаружился диван и два кресла, Алекс отдал мне диван, а сам оттащил огромное кресло к электрическому камину и устроился в нем. Свет он потушил щелчком пальцев, и я так и не поняла, то ли это новомодная система освещения, то ли магия.

Не думала, что сумею уснуть поле такого насыщенного переживаниями дня, но умудрилась вырубиться, едва голова коснулась подушки.

Не знаю, сколько я проспала, но, когда проснулась, была еще ночь. В комнате темно, только камин все еще был включен, даря помещению свое тепло.

Я приподнялась на локте и увидела, что Алекс не спит. Он так и сидел в кресле, вытянув ноги и задумчиво смотря на огонь. То, что я зашевелилась, он не слышать не мог, но никак не отреагировал.

Проведя несколько секунд в борьбе с огромным тяжелым одеялом, мне таки удалось перевернуться, и мои ноги оказались там, где только что была голова. Наконец, я легла на живот, подперев подбородок сложенными вместе руками.

— Алекс, — позвала я.

— Что? — отозвался он, не став притворяться и изображать, что крепко спит.

— Что ты украл? Из-за чего весь сыр-бор?

Повисла тишина. Кажется, он не собирался мне отвечать. Обидно.

— Знаешь, — тихо сказала я, — я понимаю, что у всех свои секреты, но так уж вышло, что твои оказали влияние на мою жизнь. Я не пытаюсь сыпать обвинениями и, тем более, требовать извинений, но ты не можешь не признать, моя спокойная жизнь полетела в тартарары, и если что-то пойдет не так, я могу умереть прямо завтра. Мне кажется, я имею право знать, что происходит.

Я заметила, что он пошевелился, задрал свитер и завозился у ремня джинсов. Я терпеливо ждала, что будет дальше. А дальше Алекс отцепил что-то от пояса и протянул мне.

— Вот, что я украл.

Я на автомате взяла маленькую вещицу. Это оказалась булавка, обычная булавка, правда позолоченная. Да даже если бы и золотая, она весит несколько грамм, не та ценность, чтобы за ней велась такая охота.

Покрутив булавку и так и эдак, я вернула ее Алексу.

— Я так понимаю, это не просто булавка?

— Правильно понимаешь, — он снова прицепил булавку на джинсы и опять замолчал.

Я ждала. Если не продолжит, не буду больше просить. Не в ногах же мне у него валяться? Он давал мне возможность выбрать: довериться ему или уйти. Так что он тоже имеет право выбирать, и, если не верит мне, я настойчивостью этого доверия все равно не добьюсь.

Наверное, прошло несколько минут, когда он все же заговорил. Я разом вся подобралась, получше завернулась в одеяло и обратилась в слух.

— Таких, как я, много, значительно меньше обычных людей, но все равно много. А еще есть великое множество с нераскрытыми способностям, кто-то о них не знает, кто-то боится, а кто-то не обладает достаточной верой, чтобы научиться ими пользоваться, — тут я была согласна, в наш техногенный век сложно поверить в чудо. — Мне повезло, я родился в семье, где способностями обладали все, и меня обучали с детства. Папа называл это магией, мама — проклятием, а дедушка — просто силой. А если есть сила, всегда найдутся те, кто захочет ей помериться. Вечное противостояние, магические войны… Чуть ли не каждые несколько лет объявлялся кто-то, кто хотел, если не править миром, то точно командовать теми, у кого есть дар. В одной из таких разборок погибла моя мать, потом отец. Мне было четырнадцать, когда я и два моих брата остались на попечении деда. А дед… Не хочу сказать ничего плохого, но он был тем еще фанатиком, все пытался изобрести панацею от жажды власти, найти средство, чтобы добиться мира во всем мире. Так что нашим воспитанием он не слишком озабочивался, предпочтя глобальные проблемы мелким. Так я большей частью свалился на голову Зои Иосифовны, братья — остальным дедовым друзьям. Поэтому наши взгляды и цели разделились. Валька, старший, все больше хотел отомстить за смерть родителей, собирал вокруг себя сильных, готовился к еще не объявленной войне. Гришка сначала увлекался наукой, как дед, а потом, я упустил момент когда, стал заглядывать Вальке в рот и во всем подражать ему. Меня тоже звали в свою команду, но я стадным инстинктом никогда не страдал, а потому зайти в гости — с удовольствием, сидеть и строить планы, как кого победить, — нет уж, без меня. В принципе, это устраивало всех, я все больше мотался по загранице, так что я сказал тебе при знакомстве чистую правду, я слишком часто переезжал по разным странам. Пока мои браться страдали дурью, как я всегда считал, я знакомился с иностранными магами, учился у них разным приемам развития своих способностей. В итоге при нашей последней встрече надо было видеть раздосадованное лицо Вальки, я умудрился обойти по силе даже его, причем прилично, а бежать в его доморощенную армию не торопился. Мы тогда поссорились, и я улетел в Аргентину, а через пару месяцев мне позвонил дед. Второпях рассказал, что работает над новым магическим артефактом, который поможет контролировать агрессию воинственно настроенных магов, вот только переживал, что его можно будет также использовать для подавления воли того, кто попадет под действие, но обещал этот недостаток доработать. Звал вернуться поскорее, чтобы помочь ему в исследованиях…