Пароль: рододендрон (СИ) - Солодкова Татьяна Владимировна. Страница 42

Я посмотрела на Алекса в безмолвной мольбе, мол, помоги прекратить этот цирк. Он понимающе кивнул, скривился, будто съел лимон, и толкнул дверь кухни.

— Да ты сама как поварешка… — при виде нас Гриша оборвался, замолчал и мгновенно покраснел до корней волос.

Алекс осуждающе покачал головой.

— Гриш, тебе сколько лет, а?

В этом я была полностью солидарна. Услышав такой содержательный разговор, могло показаться, что ругаются учащиеся младших классов.

— Она сама виновата, — снова очень «по-взрослому» брякнул Гриша.

Алекс закатил глаза, положил брату руку на плечо и вынудил сесть на место, с которого тот вскочил под воздействием эмоций.

— Выдохни и сосчитай до десяти, — посоветовал он.

Ксюша, обрадованная неожиданной поддержкой, тут же показала поверженному Грише язык.

М-да… Мы с Алексом обменялись красноречивыми взглядами.

Присушка присушкой, но Григорий Ксюше на самом деле нравился, мой опытный глаз не мог ошибиться. Да и не стала бы она так обмениваться нелепыми оскорблениями с человеком, который ей неприятен, молча бы плюнула и ушла.

Поняв, что Ксюша занята продолжением перепалки, но на этот раз мысленной при помощи возмущенных взглядов, я решила сама заняться подготовкой завтрака.

— Мне кофе, — тут же воспользовался ситуацией Алекс.

Да уж, кофе с утра нам нужен был всем. Нам — чтобы проснуться, а этим двоим — чтобы привести головы в порядок.

— Сначала все было хорошо, — рассказывал Алекс, уже поняв, что Ксюша все знает, и срывать нет никакого смысла, — когда я приехал, Голубев пригласил в свой кабинет, сказал, что у него созрел новый план. Я проверил помещение, никакой засады, никаких лишних людей, поэтому и спокойно пошел вместе с ним. Он предложил чаю. Мы уже встречались у него в кабинете, и пили, так что я, как полный осёл, ничего не заподозрил.

— Что это был за чай? — со знанием дела спросил Гриша, стоило Алексу начать рассказ, младший брат сразу посерьезнел и перестал кидать в Ксюшу взгляды-молнии.

— Обычный «набор для блокировки номер три», — поморщился Алекс, поймал мой недоумевающий взгляд и пояснил для нас с Ксюшей: — Несколько самых обычных травок, которые можно купить в аптеке в свободном доступе, смешиваются вместе и дают вот такой чудный эффект: лишает одаренного сил от двенадцати часов до суток, в зависимости от концентрации. Специфического запаха почти не имеет, вкус «гасится» обычной заваркой, не фонит. Короче говоря, простая и эффективная штука, которую почти невозможно определить.

Ксюша присвистнула:

— И как же себя от нее обезопасить?

Гриша снова сверкнул на нее глазами и пояснил сам:

— Не пить с теми, кому не доверяешь.

— С тобой — больше не в жизни, — не осталась в долгу Ксюша.

Я закатила глаза. По-моему, им нужно уединиться и решить все разногласия полюбовно.

— Так вот, — продолжил Алекс. — Когда мы оба поняли, что «набор № 3» сработал, пришли Голубевы громилы, и меня повязали. После чего Никита спокойно, и уже не скрываясь, позвонил Валентину и сообщил, что дело сделано, и я, и булавка у него. Валька потребовал немедленно передать ему сие богатство, но Голубев начал торговаться и набивать цену. Потом сказал, что передаст меня и артефакт ему утром, а пока намерен лично обсудить условия. Вот, в общем-то, и все.

— Боже, какой я дурак, — простонал Гриша. — Валька все это время знал, и играл мной, как куклой.

Алекс посмотрел на брата без тени сочувствия.

— Когда предаешь кого-то близкого, нужно хотя бы знать, ради чего ты это делаешь. А не так, из чувства протеста.

Григорий насупился, но не нашел, что сказать. По мне, так Алекс был к нему излишне жесток, но в отношения братьев я лезть не собиралась. Алексу виднее, должно быть, просто Гриша из тех, кто не поймет, пока его не ткнут носом в реальность.

— И что теперь делать? — вид у Лазовского-младшего был совсем растерянный и беспомощный.

Этот вопрос интересовал и меня. Если раньше Валентин использовал Гришу и смотрел сквозь пальцы на его «перебежку» к Голубеву, работающему на него же, то теперь обстоятельства изменились. Раньше он сам воспринимал это как игру, но спасение Алекса — чистой воды предательство, открытое неповиновение, а такого Валентин не прощает. И если он уже был готов убить «такого полезного» Алекса, то в участи Гриши можно было не сомневаться.

Похоже, Алекс подумал о том же.

— Тебе нужно бежать, — сказал он брату.

— Куда? — испугался тот.

— Подальше.

— Думаешь, он меня не найдет?

Хм, интересный вопрос.

— Найдет, если захочет, — ответил Алекс, — но у него и без тебя полно проблем, например я, — он недобро улыбнулся. — А вот если попадешься на глаза — боюсь представить, на что Валька способен в гневе.

При последних словах Гриша побледнел и выпил свой уже остывший кофе залпом.

— Думаешь, он меня убьет?

Лично я еще как думала.

Алекс не был так категоричен. Он помолчал несколько секунд, задумчиво изучая сцепленные на столе руки, потом ответил:

— Гриш, я не знаю.

Честное слово, даже если бы он сказал уверенное «да», это не звучало бы так жутко.

— А ты? — вскинулся Григорий. — Как же ты? Если я сбегу, ты останешься совсем один.

Алекс чуть улыбнулся:

— До появления Киры я довольно долго был один.

— Она бездарная, — совсем неуважительно бросил в мою сторону Гриша.

— Эта бездарная дала тебе нехилый «пинок», прежде чем ты бросился меня спасать, — спокойно напомнил Алекс.

Бледность Гриши сменилась пунцовым оттенком. То-то же, одаренный, чтоб его…

Алекс же тем временем перевел взгляд на меня:

— И я хочу, чтобы ты поехала с ним, — мое сердце ухнуло вниз, такого поворота я не ожидала. — Бери Ксюшу с Нафанькой, и уезжайте.

Я удержала себя от глупых и бессмысленных воплей типа: «Я тебя не оставлю!» или «Не бросай меня!».

Я попыталась найти хоть сколько-нибудь весомые аргументы против этой идеи, но не находила. Единственное, что я могла противопоставить этому решению, так это то, что я не хотела с ним расставаться. Но я также понимала, что сама втравила в эту историю Ксюшу, и отослать ее сейчас одну и бросить на произвол судьбы, было бы нечестно, она моя подруга.

А еще Алекс привязан ко мне, и если до меня доберутся люди Валентина, он встанет перед непростым выбором. А это последнее, чего бы я хотела.

— Это разумно, — пришлось приложить усилия, чтобы голос прозвучал ровно. Мне захотелось сказать ему так много, все то, что не успела или постеснялась, но я понимала, что сейчас не время и не место, и мы не одни.

— Не переживай, — преувеличенно бодро сказал Алекс, — когда все закончится, я тебя найду.

Когда все закончится? Сколько уже длится эта свистопляска? Больше трех месяцев? А сколько еще может продолжаться?

Я выключила эгоизм усилием воли и спокойно кивнула:

— Я знаю.

Я сидела на диване, забравшись на него с ногами и обхватив руками колени. Ксюша собирала вещи в другой комнате, Нафаня прошествовал с ней с деловитым видом, Алекс о чем-то разговаривал на кухне с Гришей, а я самоустранилась, уйдя в ту комнату, где мы провели ночь.

Глаза несколько раз предательски пощипывало. Глупо, ребячески. Но чувство, что меня бросают, не оставляло. Неужто я превращаюсь в глупую бесхарактерную… бабу? Встряхнись, Кирка, сколько раз ты осуждала подобную прилипчивость, так неужели сейчас уподобишься?

Дверь скрипнула. Вошел Алекс, остановился на пороге, внимательно вглядываясь в мое лицо.

— Почему ты ушла?

Я пожала плечами.

— Ксюша пошла собираться, вы обсуждали дела магические. А мне, во-первых, нечего собирать, во-вторых, к магии я не имею отношения.

— Поэтому решила сбежать ото всех и закрыться одна в комнате?

Я с вызовом вскинула голову, но ответила спокойно:

— Я давно не боюсь оставаться одна.

Алекс хмыкнул каким-то своим мыслям, подошел и сел рядом, но не касаясь. Заглянул в глаза.