Не дели любовь... (СИ) - Михалина Юлия. Страница 28

- Что же ты делаешь со мной, девочка?

- А что со мной делаешь ты, Лёшенька? – с трудом сдерживая вырывающиеся наружу рыдания, взвыла Слепцова, - ты хоть понимаешь, как я тебя ненавижу? - высвободив руки, со всей силы стала колотить кулачками мужчину в грудь, выкрикивая – Я тебя ненавижу! Знаешь почему? Да потому, что ты никогда, никогда не будешь моим! Ненавижу за ту любовь, что испытываю к тебе! За это чертово предложение дружбы! За то, что вообще имела несчастье встретиться с тобой!

- Кира, хватит! – встряхнув девушку, прикрикнул Мартынов.

- Лёшенька… - на выдохе вторила ему девушка, и вмиг как-то ослабнув в его руках, прекратив бессмысленные удары, переместила руки к лицу мужчины, обхватив за подбородок, потянувшись к нему губами, выдохнула, - я не могу так больше жить, Лёшенька… Я слишком сильно тебя люблю…

И не давая возможности опомниться, настойчиво прикоснулась губами к устам любимого мужчины. И плевать на все! Плевать на то, что возможно будет потом! Сегодня она его не отпустит. Ни под каким предлогом. Ни под какими пытками. Сегодня он будет с ней! А остальное… черт возьми, ей так осточертело беспокоится еще о чьих-то чувствах, о ком-то, кто ей в принципе неведом… Неужели она не имеет право хоть раз в жизни сделать то, что хочется именно ей, не взирая на всяческие правила? Неправильно? Ну и пускай! Она же не Мать Тереза, чтобы всегда и во всем вести себя правильно!

Только Лёшка не торопился отвечать на поцелуй. Хотя и не отталкивал. Уж это что-то да значит! Во всяком случае, девушка очень хотела бы верить в это.

Словно пытаясь пробудить в Алексее хоть какие-то чувства, Кира все отчаяние прижималась к его губам, терзая в безответном поцелуе, при этом обхватив одной рукой за шею, а другой растрепывая непослушные волосы у него на затылке. Боже… как было приятно его обнимать. Кажется, Кира ждала подобного момента целую вечность, но…

- Кирюш, не нужно… - отстранившись, слегка озадаченно попросил Мартынов.

Не надо! Ему легко говорить! Быть может девушка смогла поверить его просьбам, отрицаниям, если бы не видела, что он хочет всего этого не меньше её. Если бы не ощущала сумасшедшего вожделения и желания, что он тщательно пытался скрыть за все еще холодной, практически стальной, выдержкой. Она могла бы поверить… Какие-то минуты тому назад верила. Что он считает её глупой дурочкой. Что она для него маленькая девчонка, подруга, с которой иногда можно поговорить на отвлеченные темы, но не более того. В конце концов, верила, что он уйдет. Навсегда.

А сейчас? Что переменилось теперь? Наверное, она слишком самоуверенна, но Кира чувствовала, что это не так… Лёшка сколько угодно может обманывать самого себя, но только не её!

- Нужно, не нужно… - хрипло передразнила Слепцова, принявшись исследовать губами лицо Алексея, - пойми ты, я давно не маленькая девочка... Хватит уже меня направлять. Говорить, что можно, а что нет… Я сама хочу решать, - ухватившись ладошками за щеки, пытаясь заглянуть в серые, немного грустные, глаза, повторила – сама, понимаешь!

- Кира, ты хоть осознаешь, что ты сейчас не в себе? – с отчаянием прошептал Алексей, пытаясь достучаться до здравого разума девушки, - ты ведь потом пожалеешь о своем… поведении. Обо всем пожалеешь.

- Нет, Лёша, не пожалею, - закивав в разные стороны головой, настаивала Кира, - позволь мне хоть ненадолго ощутить каково это, когда твои чувства взаимны… Всего одна ночь… Ради воспоминаний… А потом… можешь делать, что хочешь!

И не давая мужчине права выбора, будто боясь, что он настоит на своем, снова прижалась к нему яростным поцелуем, при этом резко заталкивая внутрь квартиры. Так, будто это сможет удержать его от побега.

Но Лёшка и сам уже не собирался сбегать. Быть может, осознавал, что поступает неверно, но… слишком сильным было искушение. Слишком сильно он хотел эту девчонку…

Безумные поцелуи, терзающие губы… руки, бесстыдно щарящие по телам друг друга… Попытки Киры стянуть с Лёшки пиджак… И аналогичные действия с его стороны по отношению куртки и футболки девушки… Тяжелое дыхание, сливающиеся в одно… Стук сердец в унисон, заглушающий все вокруг… Вместе… Рядом… А остальное…

Лишь на мгновение Кира позволила себе отстраниться от Алексея… Громкий вздох… Глаза в глаза… И не отводя взора от любимого лица, резко захлопнула входную дверь, отделяя их этой маленькой преградой от окружающего мира. Хотя бы на одну ночь…

Глава 8

Со всей силы стукнув ладонями по приборной панели, Алексей отчаянно прикрыл глаза, опустив голову на руль. Почему он такой идиот? Почему он снова и снова, вместо того, чтобы взять ситуацию под контроль, так как планирует изначально, попросту теряется как мальчишка, при одном лишь присутствии Киры? Почему вместо того, чтобы что-то объяснить, поговорить нормально, в конечном итоге, даже не понимает с чего начать! А ведь столько всего хотел рассказать, столько всего пояснить… А сам… И опять все заготовленные речи, пояснения, просьбы о прощении стремглав разбегаются из головы, оставляя опустошенность на равне с единым желанием – крепко обнять свою девочку, успокоить и никуда и никогда больше не отпускать от себя.

Но что толку? Если даже это яростное и отчетливое желание он не может исполнить. Кира ему больше не верит. И поверит ли когда-то? Считает все ошибкой… Знакомство, былые отношения… Даже нынешнюю встречу. Это сколько же разочарования и боли он принес ей, если она готова так думать!

Черт, да единственной ошибкой является вся жизнь Лёшки с того самого момента, когда он не смог ничего сделать. Изменить… Когда так глупо и почти бессмысленно отпустил ситуацию, поддался внешним порывам, давлению. Не смог воспротивится и что-либо изменить. Попросту поплыл за течением.

Разве вправе он теперь в чем-то обвинять Киру? Что сейчас она опять сбежала, так и не выслушав. Хотя, что он говорил… Ровным счетом ничего. Запутался. А что толку? Разве может от этого быть легче хоть кому-то? Кире? Нет… Вряд ли.

Она снова убежала, а мужчина даже не понимал, стоит ли её догонять. Имеет ли право на это. Он попросту стоял в этой беседке и смотрел, как любимая, не оборачиваясь, отдалялась. От него. Как на ходу смахивала слезы, больше не стыдясь и не пытаясь этого скрыть. Как трясущимися руками открывала дверцу своего автомобиля… Как поспешно плюхаясь на сиденье, не медля ни секунды, сорвалась с места, словно опасаясь погони… А он… даже не пытался догнать! Слабак! Нет, черт возьми, в этот раз он просто обязан что-то изменить! Иначе это станет еще одной, очередной его ошибкой…

Решительно сжав руками руль, Мартынов, поспешно включил зажигание, срываясь с места, оставляя позади себя, на асфальте след от жженой резины. Он не может это просто так оставить! Раньше стоило думать. Быть может когда-то Кира и имела право самостоятельно решать. Тогда, когда, их практически ничего не связывало. Но не теперь! Сейчас они вдвоем слишком сильно повязаны. Не только любовью, что почти четыре года крепкими цепями держала обоих где-то рядом. Не отпуская. Повязаны общей болью, проблемами. Общей тайной, которую Кира тогда так и не узнала по его собственной глупости…

Хватит того, что в свое время ему не удалось ничего толком решить. И какие-то попытки, погрязшие в пучине обстоятельств, для него не оправдание…

Ночные сумерки уже давно опустились на землю, пряча весь город во тьме. Лишь городские фонари, вспышки фар, от проскальзывающих мимо автомобилей, и огоньки, мерцающие из окошек напротив стоящего дома, не позволяли пустынной квартире окунуться до конца в эту бесконечную неизвестность.

Но даже это не могло бы спасти от одиночества и пустоты. Если бы не негромкие шорохи, разрывающие оглушающую тишину. Гораздо громче любых криков. Гораздо более явно зажженного вдруг света.

Тяжелые вздохи и еле слышный, совершенно непонятный и неразборчивый шепот. Воздух был буквально пропитан страстью и обреченностью. Обреченностью запретной, но такой сладостной и мучительно невыносимой любви. Любви двоих, быть вместе которым, кажется, суждено только в мечтах. Любви, проявленной возможно в одной единственной ночи. Неправильной. Запретной. Вероятно, способной получить осуждение со стороны.