Игра с огнем - Гайворонская Елена Михайловна. Страница 32

– Ох, черт возьми! Какая женщина! – Восхищенно произнес дядя Вова. Изумленная Анна, впервые услыхавшая столь высокую оценку из уст сурового повара, обернулась.

– Мамочки… – прошептала она, сделавшись вдруг белее березок на фасаде. Она попятилась, но ткнулась лопатками в стену и, съежившись, замерла, как загнанный в угол зверек.

– Что с тобой? – Обеспокоенно спросил Марк, поворачиваясь по направлению полного безысходности взгляда. – Шура… – пробормотал он озадаченно, тоже отступая, – Здравствуй. Отлично выглядишь…

– Заткнись, – металлическим тоном отчеканила Александра. – Даже рта не открывай. С тобой после.

– Мама, я тебе все объясню, – пролепетала девушка.

– Надеюсь! – С холодным бешенством выговорила Александра, – потому что насколько я могу судить, это место нисколько не похоже на Санта-Барбару. Я надеюсь, ты объяснишь мне, что ты делаешь в этой вонючей дыре в компании сумасшедшего преступника.

Анна сжалась, оцепенев. Ледяная энергия матери всегда парализовывала ее волю. Ей отчаянно захотелось исчезнуть, раствориться или, превратившись в маленькую мушку, вылететь в окно. И в этот момент она перехватила взгляд Марка. Он смотрел так, словно она неожиданно, без объяснений, с размаху ударила его по лицу, и теперь он пытался понять и воспринять это как должное. Анна вдруг вспомнила, что ей уже восемнадцать и она не маленькая девочка.

«Скажи спасибо, что тебе не приходится зарабатывать себе на кусок хлеба…». Она научилась зарабатывать на этот мифический кусок и не только выжила в этом враждебном мире, которым ее с детства пугали, как Бабой Ягой, но и получает удовольствие, от того, что сама принимает решения, сама распоряжается своей судьбой, пусть даже глупо и неправильно. И потому, расправив плечики, вздернув подбородок, немного испугано, но твердо произнесла:

– Мама не кричи.

Это стало последней каплей, переполнившей хрупкую чашу терпения Александры. Мало того, что эта дрянь все нервы ей вымотала, шляясь в поисках экзотики по помойкам, – и с кем! – если об этом пронюхают папарацци, полный ушат жидкого дерьма Литичевским обеспечен, вся их репутация, все, что создавалось столько лет, чем дорожил Роман – псу под хвост… Роман… Страшно представить, что скажет он, если узнает. Так она еще и огрызается! Не сдержавшись, забыв в тот миг и незыблемом семейном правиле: все ссоры – за плотно закрытыми дверьми, – Александра влепила дочери пару звонких пощечин.

– А ну марш в машину, соплячка! Я с тобой дома разберусь! Сама пойдешь, или помочь вызвать?!

– А ты… – она устремила на Марка ненавидящий яростный взгляд. – Где здесь можно поговорить?

Он молча кивнул на служебный вход, ведущий на задний двор, уставленный коробками и ящиками.

Когда они остались наедине, светский лоск окончательно покинул измученную Александру.

– Что ты сделал с моей дочерью, мразь?! Что ты с ней делал?! – Она бросалась на врага, словно разъяренная тигрица, продирая ногтями рубашку, и, если б могла, с удовольствием перегрызла бы глотку.

– Что ты делал с моей девочкой, мразь?!

– О ком ты говоришь? – бормотал он, слабо защищаясь, силясь собрать воедино разрозненные обрывки взглядов, жестов, фраз, никак не желавшие складываться в его сознании в единое целое. – О ком ты говоришь?

– Не строй из себя идиота! Марианна – моя дочь, что она здесь делала? Ты соблазнил ее, дерьмо! Из-за моих денег?! Или хотел расправиться с ней, как с сестрой?

– Замолчи! – Марк оттолкнул от себя женщину с такой силой, что Александра ударилась о стену и тотчас ощетинилась, приготовившись к новому броску. – Заткнись, черт тебя побери! Я понятия не имел, что Анна – твоя дочь! У меня ничего с ней не было, и быть не могло: она совсем еще ребенок.

В бессильной ярости он пнул ногой пирамиду из желтых пластмассовых ящиков, и те разлетелись, как кубики детского конструктора.

– Тогда что она здесь делала? – отшатнувшись, тяжело дыша, проговорила Александра. Ее шляпка съехала набок, волосы растрепались, бледное лицо покрылось пунцовыми пятнами.

– Откуда мне знать? – Заорал Марк. – Ты – мать! Тебе бы следовало уделять больше внимания своей дочери! Вместо того, чтобы подсылать ко мне проституток и наряды милиции!

– Скажи спасибо, что я не прислала киллера! – выпалила Александра.

– Кого?

– Наемного убийцу, придурок!

– Спасибо, – серьезно сказал Марк. – Тебе в ножки поклониться или обойдешься?

Размахнувшись, Александра ударила его по лицу. На щеке осталась ссадина от острого камня перевернувшегося перстня.

– Здорово, – усмехнулся Марк. – Ты хорошо усвоила роль барыни, Шура.

– Не смей разговаривать со мной в таком тоне! – Эта горькая ирония задела ее сильнее, чем короткая вспышка ярости, – Меня зовут Александра Дмитриевна.

– Как скажешь, Александра Дмитриевна, – внезапно накатила чудовищная усталость. Он почувствовал себя проткнутым шариком, из которого вышел воздух. Марк опустился на один из разбросанных ящиков, беспомощно взъерошил волосы. – Ну и что нам теперь делать? Послушай: я понимаю твои чувства. Тому, что я совершил, нет прощения. Не было ни дня, чтобы я ни сожалел об этом… Но Марианну не вернуть. Будь великодушна: пощади меня. Этот мир так велик, в нем есть место для нас обоих… Ты и так прибавила мне пять лет. Дай мне состариться на свободе, Александра…

Ее губы дрогнули. В темном взгляде мелькнуло влажное нечто…

– Ты сломал мне жизнь, – проговорила она дрогнувшим голосом.

– Неправда, – возразил он упрямо. – Я сломал свою жизнь. Твою я никогда не трогал. Ты добилась всего, чего хотела. Богатство. Славы. Власти. И у тебя такая чудная дочь…

Щемящая нежность, прозвучавшая в последних словах, вновь взбесила Александру.

– Не смей даже упоминать о моей дочери! Я ненавижу тебя, Марк! Не-на-ви-жу! – выдохнула она по слогам.

– А себя? – Он поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза. – Себя ты тоже ненавидишь? Теперь у меня прекрасная память, Александра Дмитриевна…

– Заткнись! – прошипела Александра. Ее потемневшие глаза сузились в щелки, ноздри судорожно подрагивали, губы стянулись в тонкую струну. Безотчетным движением она вздернула безупречно округлый, с крохотной ямочкой подбородок. Совсем, как Анна…

«Анна… Анюта. Марианна… Неужели вот оно – наказание? Самое настоящее, хуже и не придумать…»

– Я упрячу тебя, Марк! – выкрикнула Александра. – В психушку, в тюрьму, на Колыму – мне все равно куда, лишь бы…

– Мама!

Оба, мужчина и женщина, резко обернулись. Александра до крови прикусила губу.

– Я велела тебе ждать я машине, – с трудом переводя дыхание, на ходу пытаясь восстановить утраченное равновесие, проговорила Александра.

На изумленном личике девушки изумление боролось с недоверием. Она переводила виноватый взгляд с одного на другого, словно силясь угадать, что происходит в душе каждого и в своей собственной.

– Не волнуйся, – криво улыбнулся Марк, уколовшись о застарелую растревоженную занозу. – Можешь забрать свою мамочку. Целой и невредимой. Принцесса Марианна…

– Идем, – Александра бросила на Марка уничижительный взгляд и, подталкивая блудную дочь в спину, проследовала к автомобилю. Спокойно. С гордо поднятой головой и расправленными плечами.

На самом деле ей хотелось бежать без оглядки.

Серо-голубой «Мерседес», круто развернувшись, взмыл по шоссе к горизонту. И никто не обратил внимания на видавший виды, в грязевых разводах «Опель», за рулем которого сидел невыразительный парень в солнечных очках, надвинутой на лоб бейсболке, с ровной ниткой холеных усиков над верхней губой. Выплюнув жвачку из раскрытого окна на раскаленный асфальт, но удалявшимся авто леди Александры.

– Батя, – ошарашено спросил Вадим, стащив оба наушника, что указывало на крайнюю степень замешательства, – я не понял, эта дамочка на крутом «мерсе» – мамаша нашей Нюрки?

– С жиру бесятся новые русские, – огладив блинообразную лысину, зло проронил дядя Вова. – Острых ощущений ей, видно, недоставало, засранке малолетней… Все они там – паразиты, наркоманы, живут за наш счет…