Только для посвященных - Коган Татьяна Васильевна. Страница 20

Но больше всего раздражал ее мрачный красавчик с пятнадцатого этажа. Уходит ни свет ни заря, возвращается глубокой ночью. Что у него, работа такая, круглосуточная? Не поздоровается никогда, не улыбнется. Вечно с унылым лицом, как будто у него жизнь не удалась. Знал бы он, какая жизнь у нее, небось не кривился бы на свою! Женщина отложила в сторону вязание и сердито затарабанила по столу, занимавшему половину каморки. Минуту назад красавчик зашел в подъезд, поднялся на площадку и нажал на кнопку вызова лифта. Ангелина Петровна согнулась в три погибели, чтобы рассмотреть его в узкое окошко. Стоит, руки в карманы, выражение лица несчастное. Лифт давно пришел, а парень застыл, не двигается. Не соображает, что ли? Неужели пьяный?

Ангелина Петровна поглядела в маленькое треснувшее зеркальце, поправила прическу. Одернула юбку и выглянула на лестничную клетку.

– Эй!

Красавчик не отреагировал, и консьержка повторила громче:

– Эй! Чего стоишь-то?

Парень повернулся на звук и с недоумением уставился на пожилую женщину. Та подбоченилась, придавая себе вид гордый и воинствующий.

– Налакался, что ли? Ни гугу?

– Простите, вы ко мне обращаетесь? – спросил красавчик. Голос у него был самый что ни на есть трезвый и взгляд осмысленный. Ангелина Петровна смешалась:

– Да лифт-то пришел. Что ж вы это… Лифт-то здесь уже.

– Спасибо, – он улыбнулся и зашел в кабину. – Спокойной вам ночи.

– Ой, да за что ж спасибо-то. Я ж смотрю, стоит… А лифт пришел, – залепетала старушка, размякнув от непривычного внимания к своей персоне. Заскочила в каморку, в изнеможении плюхнулась в кресло. И чего она злилась на паренька? Хороший же. Спасибо даже сказал. Ночи спокойной пожелал. Хороший, хороший парень. Ангелина Петровна мечтательно улыбнулась. Эх, где ее молодость… Скинуть бы годков тридцать, она бы этого кареглазого живо окрутила…

Галя сидела на кухне и без интереса следила за мелькающими в телевизоре картинками. Когда хлопнула входная дверь, дернулась было, чтобы встретить мужа, но удержалась. Он поступил неправильно. Нельзя уезжать к друзьям, поссорившись с самым близким человеком. Это подлое, трусливое бегство.

– Привет. – Глеб отодвинул стул и сел рядом.

– Привет.

– Как ты?

– Я хорошо, – тихо отозвалась она.

Муж взял ее руку и поднес к губам.

– Замерзла? Ладони ледяные. – Он принялся дуть на ее пальцы, согревая их дыханием.

Галя молчала. Она весь вечер надеялась, что Глеб если не объяснится, то хотя бы попросит прощения. Но он, видимо, решил обойтись поцелуями рук.

– Ужин в микроволновке. – Она встала, подождала пару секунд ответной реакции и покинула кухню.

Недавно ей казалось, что они с мужем пришли к согласию и уже ничто не омрачит семейную гармонию. Но с Глебом нельзя быть уверенной в том, что тихий вечер перерастет в тихое утро. Сейчас он спокоен и благодушен, а через час в бешенстве колотит кулаками в стену. С его частой сменой настроений Галя давно смирилась. Но дружеские посиделки, после которых муж делался сам не свой, стали всерьез ее беспокоить. О чем они там разговаривают, чем занимаются? Глеб несколько дней потом ходит как в воду опущенный. Накануне Галина специально изобразила острое желание составить ему компанию, хотела увидеть, как он себя поведет. В итоге они разругались в пух и прах.

Галя не из тех глупых женушек, кои ревнуют своих благоверных к друзьям, к работе, к увлечениям. Она никогда бы не посмела демонстрировать недовольство и диктовать свои условия. Однако даже слепой заметил бы, как угнетает Глеба общение с товарищами. Тогда зачем он продолжает с ними общаться? Нормальный человек стремится ограждать себя от людей или явлений, приносящих ему дискомфорт. А Глеб словно преднамеренно доставляет себе неудобства. Будто терпение свое испытывает.

Галя расстелила постель и нырнула под прохладное одеяло. Свернулась калачиком, ожидая, когда простыня нагреется и можно будет вытянуться. Что-то не так с этой странной дружбой. Глеб не склонен к откровениям, но столь скрытным, как теперь, он никогда не был. Нельзя пускать ситуацию на самотек. Нужно выяснить, что тревожит любимого мужа. А вдруг она сможет ему помочь? Вдруг увидит проблему с другой стороны, подскажет свежее решение? И почему она раньше до этого не додумалась? Привыкла, что все складывается наилучшим образом. Но иногда за счастье приходится бороться. Что ж, она поборется.

Откинула одеяло, встала с кровати и зашлепала по полу босыми ногами. Глеб все еще сидел на кухне в той же позе, что и десять минут назад.

– Разогреть тебе ужин, родной? – промурлыкала Галина.

– Спасибо, я не голоден.

Она села к нему на колени, обняла его голову, прижала к груди.

– Совсем ты у меня расстроенный, – погладила густые темные волосы. – Это просто период такой. Но ничто не длится вечно. И плохое тоже заканчивается. Я люблю тебя. Очень люблю.

Глеб приподнял голову и пристально посмотрел на жену:

– И я тебя люблю. Ты самое ценное, что есть в моей жизни.

– Я знаю, родной, знаю, – Галя улыбнулась. – Поэтому у нас все будет хорошо. Пойдем спать. Завтра наступит новый день.

Всю ночь на улице завывал ветер, долбился в закрытое окно. Затих лишь перед рассветом, отчаявшись пробраться в жилище. Вскоре заморосило. Галя слушала мерный стук дождя и следила за прозрачными дорожками капель на стекле. Иногда удавалось отключиться, но ненадолго. Она открывала глаза, чувствуя, что сон улетучился. Серое утро медленно вползало в комнату, наполняя ее тревожным пасмурным светом. А дождь все так же стучал по карнизу…

Галя уткнулась лицом в подушку и тихо заплакала.

Тренировка получилась удачной. Джек был в тонусе, работал с большими весами и почти не чувствовал утомления. Добавил на штангу дополнительные блины и снова лег на скамью. Решил выполнить последний подход на жим лежа с увеличенной нагрузкой.

– Серый, подстрахуй, – попросил он напарника по тренажерному залу. Здоровый рыжий бугай кивнул и встал за головой у приятеля.

Джек снял штангу со стойки, медленно опустил вниз, пока гриф не коснулся точки ниже грудных мышц. Снова поднял штангу вверх до полного выпрямления рук. Повторил семь раз, восьмой ему помог дожать напарник.

– Фух, – Джек сел на скамье, вытирая пот со лба. – Я все. В сауну идешь?

– Не, Ванек, я пас. В душ и домой.

– Тогда счастливо, – Джек поднялся и пошел в раздевалку. Снял спортивные штаны, взял полотенце и направился в парилку. Обычно она редко пустовала, но в этот раз охотников погреться не нашлось. Забрался на последнюю полку и блаженно растянулся во весь рост. Горячее дерево приятно обожгло кожу. Джек прикрыл глаза. Париться он любил. Мало кто мог соперничать с ним в выносливости.

День сегодня удался. Впрочем, как и последние пару недель. После встречи с друзьями Джек пребывал в приподнятом настроении. Можно придумать много объяснений его радости, но зачем лукавить перед самим собой? Он отлично сознавал, что причиной всему озвученное Елизаветой желание. Предвкушение приятно щекотало нервы. Одно дело – случайно кому-то навредить, а другое – осознанно совершить убийство. Адреналин будет зашкаливать.

С моральной стороной вопроса он справился быстро – даром, что ли, психотерапевт. Он умел убеждать не только других, но и себя. Елизавета в любом случае избавится от мужа. И у Джека есть три варианта действий: предотвратить преступление, не заметить его или принять в нем участие. Первое отпадает сразу: настоящие друзья на дороге не валяются, предательство не в его интересах. Второе тоже не подходит: женщина попросила о помощи, и остаться в стороне было бы не по-джентльменски. Как ни крути, третий вариант казался ему самым приемлемым.

Надо, пожалуй, позвонить подруге, поинтересоваться, как дела. А то процесс принятия решения затянулся. Не нужна ли ей помощь?

Дышать стало труднее, горячий воздух раздражал слизистые. Джек прикрыл нос ладонями и начал вдыхать медленнее и глубже. Жар окутывал его влажной пеленой, проникал внутрь. Тело размякло, растворилось в раскаленном пространстве. Нужно подождать еще пару минут, и наступит странное, непередаваемое состояние, нечто среднее между невесомостью и предоргазменной истомой. Главное, вовремя очнуться, чтобы не потерять сознание.